Фридрих Незнанский - Убей, укради, предай

• Название: Убей, укради, предай
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Детектив

Александру Турецкому не привыкать к загадочным преступлениям – но это дело, пожалуй, выходит даже за рамки его богатого опыта. Дерзкие покушения в Москве явно связаны как-то с серией заказных убийств в Нью-Йорке. Связаны – но как? И уже не только Турецкий, но и его американский коллега, захлебываясь в потоке немыслимых версий, мотивов и улик, начинают постепенно подозревать – разгадка тайны совсем рядом...

---

– А Чеботарев часто пользовался портсигаром?

– Постоянно. Это был подарок покойного Миттерана. Они, кстати, были в прекрасных отношениях…

В приемную влетел румяный старичок с саквояжем, он энергично размахивал визиткой, которую тут же сунул Турецкому:

– Позвоните мне завтра!

– Зачем?

– Я сообщу, когда Витольд Осипович восстановится достаточно, чтобы подвергаться допросам.

Не дожидаясь ответа и мгновенно забыв про «важняка», старичок присел перед креслом Романова и с ласковым укором принялся отчитывать контуженого:

– Витольд Осипович, что вы здесь делаете?! Немедленно домой, в постель, вам необходимо тщательное обследование и полнейший покой.

– Я исполняю свой гражданский долг, – виновато простонал Романов, – даю показания. Ужасная трагедия едва не унесла жизнь…

– Бог с ней, с трагедией, – перебил старичок, вытаскивая Романова из кресла, – ваше здоровье принадлежит нации.

Что за придурки, возмутился про себя Турецкий, рассматривая визитку с аляповатым золотым тиснением и вычурными завитушками. На визитке значилось: «Гебельбаум Виктор Абрамович, доктор м. н., профессор, действительный член АМН РФ, почетный член Британского Королевского медицинского общества, Французской медицинской академии, etc, etc, etc».

Интересно, кто этот Романов, которого так обхаживают академики? Неужели потомок царской фамилии? Только этого не хватало!

Турецкий так и не выяснил род занятий Романова, не успел узнать, что же он должен был обсудить с Чеботаревым, и вообще, вопросов осталось множество.

Эксперты– криминалисты уже заканчивали, и Турецкий отозвал в сторону знакомого эксперта Толика Лагутенко из НИИ криминалистики:

– Ну что там?

Лагутенко, с удовольствием угостившись «кэмелом», объяснил:

– Взрывное устройство было вмонтировано в настольный портсигар. Взрывчатка, несомненно, пластиковая. О типе взрывателя пока с уверенностью говорить сложно, судя по всему, открытие крышки приводило механизм бомбы в действие. Взрыв направленный. Чеботарев остался жив чудом.

– Ранения у него серьезные, ты заметил?

Толик потер переносицу.

– Обширные ожоги, возможно переломы, наверняка сотрясение мозга – его взрывной волной швырнуло на стену. Точнее не скажу, я его не осматривал.

– А он вообще был в себе?

– Когда выносили, он пришел в сознание, выматерился на своего охранника и опять отрубился. Мужик сильный, хоть и пожилой, сердце, говорят, здоровое, так что жить, думаю, будет. А то, что шрамы на фейсе останутся, так это даже героический плюс к имиджу.

– Сколько всего было пострадавших? – справился Турецкий, исправно занося все сведения в блокнот.

– Ну… Серьезно досталось только Чеботареву и его секретарше. У секретарши черепная травма и небольшие ожоги. Наверняка еще у кого-нибудь из здешнего персонала обнаружатся мелкие травмы, но в принципе жертв и разрушений минимум. Так что работал, скорее всего, классный профессионал, а не маньяк.

– Ага! Будь Чеботарев в кабинете один, только он бы и пострадал? – уточнил Турецкий.

– Вот именно.

Турецкий осмотрел опустевший разгромленный кабинет. Остатки портсигара забрали на экспертизу. Зато в углу стоял еще один пострадавший – поясной портрет президента, взрывом президенту на портрете оторвало левую руку вместе с плечом и частью бока. А он знай себе по-отечески улыбался Турецкому.

Коллеги, наконец до чего-то договорившись, поднялись толпой осматривать место преступления, в холле осталась только одна бригада секьюрити, – очевидно, вторая бригада была романовская.

Кто же он все-таки такой, гадал Турецкий, наследник престола или простой русский газовый магнат?

…– Нас генеральный ждет. – Меркулов оперативно перехватил Турецкого у его кабинета. – Новость хочешь?

– Одну? – осведомился Турецкий.

– Одну.

– Плохую или хорошую, мой вождь?

– Нормальную. Один твой приятель завтра прилетает.

– Зачем?

Они вошли в приемную генерального, и секретарша сразу же распахнула перед ними дверь кабинета:

– Проходите, пожалуйста, вас ждут.

– Ну, Александр Борисович, разобрались с Чеботаревым? – справился генеральный, широким жестом приглашая садиться.

Турецкий открыл было рот, чтобы изложить заготовленную по дороге речь, знал же, что без вызова на ковер и личных высочайших напутствий в этом деле не обойдется. Но генеральный, оказывается, не о Чеботареве собирался беседовать. О покушении на экс-премьера он просто так, словно о погоде, вспомнил.

– Завтра в Москву прибывает Питер Реддвей, знакомый вам по работе в «Пятом уровне». – Генеральный многозначительно посмотрел на Турецкого. – Он будет представлять американскую сторону в расследовании скандала с Бэнк оф Трейтон. А также в расследовании обстоятельств гибели в Москве сотрудника этого банка, американского гражданина Николая Апраксина. Вы, Александр Борисович, постараетесь оказать ему максимальное содействие, постараетесь облегчить насколько возможно его миссию. А вы, Константин Дмитриевич, окажете содействие Александру Борисовичу в оказании содействия американцам. А я окажу любое содействие вам. Договорились? – Генеральный поднялся в знак того, что аудиенция закончена.

– Как именно я могу облегчить его миссию, – возмутился Турецкий, когда они покинули кабинет, – если я не веду ни дело Бэнк оф Трейтон, ни дело о гибели Апраксина?

Меркулов, как обычно, хладнокровно помалкивал.

– Да, и еще вопрос: какое отношение имеет «Файф левел» к этим делам, почему ими занимается не ФБР?

– Реддвей здесь не в качестве представителя ЦРУ или руководителя антитеррористического центра, – пояснил Меркулов. – Его пригласили консультантом в комиссию конгресса США по внешней мафии.

– Какой-какой? – не понял Турецкий.

– Внешней – значит не американской, а русской, еврейской, турецкой и так далее. Твой Реддвей, видимо, признан большим специалистом по русской оргпреступности, вот его и запрягли разбираться с банком Трейтона.

– Ладно, с ЦРУ я понял, как не дать бедному Питу помереть со скуки, я тоже примерно представляю. Но, по сути, мне что теперь, прикажешь забросить Чеботарева и начать раскапывать дело американца Апраксина?

– Какой ты нудный, Саша! – воскликнул Меркулов. – У тебя сейчас сколько дел в производстве? Пять, шесть?

– С Чеботаревым – шесть.

– Ну, значит, будет семь. Или восемь. Апраксиным Генпрокуратура вообще не занимается.

– А кто тогда?

– Следственное управление ФСБ.

– Ага, значит, наши все-таки сунули свой длинный нос в это дело!

– А как иначе. Ты же просто поможешь Реддвею разобраться в той макулатуре, которой они его наверняка завалят. А по Бэнк оф Трейтон работает межведомственная комиссия, справочку о ее успехах на сегодняшний день я тебе организую. И расслабься. Радуйся приезду друга. Визит Реддвея, Саша, всего-навсего красивая формальность.

– Да?

– Да. Или, по-твоему, кто-то рассчитывает, что он приедет и повяжет всех наших мафиози прямо в их логове? Нет, конечно. Американские конгрессмены желают быть в курсе наших изысканий, узнавая о них не из наших же телепрограмм, а от своего проверенного человека. Теперь все ясно?

– Угу.

– Последняя просьба, очень личная: в своих оргиях с Реддвеем будьте скромнее, хорошо?

– Обижаешь, Костя, какие оргии?! – хитро подмигнул Турецкий. Настроение у него заметно поднималось.

Черный. 8 сентября, 12.10

Ветеринар появился через десять минут. Черному как раз хватило времени натянуть джинсы и убедить Томми, что вопросы можно продиктовать ведущему ток-шоу, и непосредственно перед выступлением. Билл жалобно попискивал, косясь на свою окровавленную лапку.

– Желаете усыпить? – сочувственно поинтересовался ветеринар, осматривая больного.

– Ни за что! – возмутился Черный. – Гипсуйте.

Работа есть работа. Бизнес есть бизнес. Пожав плечами, врач вколол Биллу снотворное, наложил шину и выписал счет.

– Только она все равно будет хромать, – сказал ветеринар на прощанье.

– Это не она, а он! – Черный с треском захлопнул за ним дверь.

Остановился на пороге спальни, блокнот Басина продолжал нагло лежать на полу. Нет! К черту! Не буду его читать! Черный понесся на кухню.

Пора кончать с этим здоровым образом жизни! Наплевав на церемонии, в турке подогрел граммов сто саке, перелил в чашку, сделал большой глоток. Полегчало. Теперь бы еще съесть чего-нибудь. Но в холодильнике пылился только позавчерашний пакетик с китайской жареной лапшой, пригодной теперь разве что для Билла – из нее вполне можно построить прикольное гнездо. Или заказать какой-нибудь еды из ближайшего фаст-фуда? Впрочем, голодание полезно для прояснения мыслей.

До чертового ток-шоу всего три часа, надо бы просмотреть все-таки газеты, хорошо бы, конечно, еще и русские, хотя двадцать два миллиона остолопов, которые станут смотреть шоу с его участием, вряд ли их читают, а значит, реакцию русских на скандал можно высосать из пальца. Черный углубился в газеты, но этот, мать его, блокнот, точно магнит, притягивал к себе. Не глядя, пнул его ногой под диван, сделал еще глоток саке, прочел вслух первый абзац из передовицы «Нью-Йорк таймс». В голове не осело ни единого слова, мысли расползались, как тараканы на свету.