Наталья Нестерова - Татьянин дом

• Название: Татьянин дом
• Автор: Наталья Нестерова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-1136-3

Уж очень странной была первая встреча! Девять из десяти мужчин после знакомства с Татьяной сбежали бы без оглядки — а Борис в эксцентричной хозяйке элитного особняка узнал женщину своей мечты. Но Борис женат, а Татьяна едва оправилась после ухода мужа, да и вращаются они в разных кругах. Одним словом, легче разойтись. Но тут в жизнь Татьяны вмешиваются представители криминального мира, и Борис не может остаться в стороне...

---

— Мое почтение, — поздоровался он, — с хорошим вас деньком. Петровна, ексель-моксель, свет я починил, но ты так больше не балуй. Бабки-наши чуть выкидышами, ексель-моксель, вчера не разродились.

— Далеко ли отсюда до Перематкина? — спросил Борис.

Пять километров, — ответил Федор Федорович. — Но на машине, ексель-моксель, не проехать — дорогу в этом году, ексель-моксель, не чистили, а после нынешней метели только на большом тракторе, ексель-моксель, можно убрать. Разве на лыжах идти. У меня была лыжня по лесу, так тоже небось, ексель-моксель, занесло.

— К сударушке ходили? — усмехнулась Татьяна Петровна. — У Федора Федоровича в радиусе пятнадцати километров во всех деревнях есть сударушки, — пояснила она Борису.

— А что? — заулыбался старик польщенно. — Я, несмотря на свои семьдесят три года, еще мужчина в полном расцвете сил. Как Карлсон, ексель-моксель, — хохотнул он. — Правда, прежде радиус обстрела больше был — до шестидесяти километров.

На Карлсона Федор Федорович никак не походил. Скорее — на Мужичка с ноготок. Маленький, юркий, крепкий. Совместная работа — Татьяна дала им лопаты раскопать дверь в гараж, заодно и дорожки расчистили — подтвердила выносливость старика. В отличие от Бори, которому не помешало бы снова душ принять, Федор Федорович не взмок, одышки у него не наблюдалось. Молодец старик. По всему видать, сельский балагур и весельчак. Ексель-Моксель с расспросами к Боре не лез, только имя-отчество выяснил и стал звать Владимировичем.

«Платит ли ему Татьяна? — думал Боря. — Наверняка на зарплате старичок. Ишь как старается, будто для себя работает».

Гараж находился под домом. И тут же, за стеной, подвал со стратегическими запасами провизии: батареи банок с консервами, колбасы и окороки, подвешенные на крюки, стеллаж с винными бутылками, бочонки с квашеной капустой и огурцами, ящики с картошкой, свеклой, морковью. Прямо для атомной войны приготовились. Мужа у Татьяны нет, но определенно есть богатый содержатель. Из тех, что в детстве недоедали, и теперь для них обилие складированных продуктов лучший, чем счет в банке, показатель богатства и достатка. Борис представил себе самодовольного толстяка в спортивном костюме, который водит гостей по дому, отмахивается от восхищенных оценок, а в подземном продуктовом складе небрежно бросает: «Это так, на первое время, чтоб себе ни в чем не отказывать».

Борис взял канистру, принес ее к машине. Татьяна и Федор Федорович наблюдали, как он через воронку льет бензин в бак. Борис выяснил, что до ближайшей заправки километров пятьдесят, но дареного бензина взял с запасом — вдруг опять придется кружить. Хотел в качестве жеста доброй воли предложить продукты, которые он вез сестре, все равно до Перематкина не добраться, но, увидев запасы в подвале, промолчал.

* * *

Борис закрутил крышку бензобака и еще раз спросил Татьяну:

— Может, я все-таки расплачусь за бензин? Она, не отвечая, смотрела куда-то за его спину.

— Дым! — воскликнула она. — Смотрите, дым! Борис и Федор Федорович одновременно развернулись.

— Ексель-моксель, мать моя женщина! — закричал старик. — Пожар! Моя хата горит! Бежим!

Белый дым со всполохами серого широким столбом поднимался к небу. Они бежали по только что расчищенной трактором дороге, дым становился все темнее, в нем показались языки пламени. Татьяна и Федор Федорович отстали, Борис прибежал первым и растерянно застыл, не зная, что делать.

Старый пятистенок из бревен соединялся переходом с какой-то постройкой. Горел переход, и уже занялась постройка, которая была коровником. Из его открытой двери валил дым. Тревожно мычала корова, и слышался женский крик, прерываемый кашлем:

— Иди, окаянная, вот горе! Зорька! Пошла! Федька! Где ты, старый черт?

О том, как надо тушить пожар, Борис знал теоретически. Заливать огонь водой, пеной, засыпать песком. Он схватил широкую лопату для расчистки дорожек, стал кидать ею снег на огонь.

— Брось! — закричал прибежавший Федор Федорович. — Руби крыльцо, отсекай, чтобы на дом не перекинулось. Петровна, ексель-моксель, тащи ему топор, багор, — скомандовал он и, закрыв лицо локтем, бросился в коровник.

Борис вслед за Татьяной побежал к сараю. Дверь его была заперта на навесной замок. Борис ногой вышиб дверь. Пока они нашли в темноте нужные инструменты, огонь уже полностью захватил крышу коровника и подобрался к дому. Рухнула внутрь стена коровника, и тут же с истошным мычанием из него выскочила корова. Она засеменила к калитке, раскачиваясь и припадая на все четыре ноги из-за непомерно огромного живота.

— Федорович! Анна Тимофеевна! — закричала Татьяна. — Где вы?

Ответом ей был надсадный кашель из горящего коровника.

Борис подскочил к дому. Занялся только угол крыльца. Дом можно было спасти. Он размахнулся топором и ударил по той части, где крыльцо примыкало к дому.

Он крушил дерево с остервенением дебошира. Ветра не было, и дым почти не мешал ему. Физической усталости он тоже не чувствовал — только страстное желание спасти чужое жилье.

Краем глаза Борис увидел, что Федор Федорович за плечи вытащил из сарая женщину. И буквально через секунду крыша коровника обвалилась. Дымная волна обдала Бориса, он закашлялся, отскочил в сторону. Посмотрел на свою работу, прикидывая, где нужно рубить дальше.

Появились новые лица, две бабки: одна маленькая круглая, как шарик, другая повыше, со странно перекошенными в одну сторону лицом и телом. Кругленькая бросилась помогать Татьяне оттаскивать тлеющее дерево, кривая бухнулась на колени рядом с Федором Федоровичем, который хлопотал у лежащей на земле жены.

— Нюрочка, что ты? Ушибло тебя? — причитал он. — Ексель-моксель! Хрен с ней, с этой коровой! Зачем же ты?..

Анна Тимофеевна тяжело дышала, с трудом проговорила, отталкивая мужа:

— Иди! Деньги там, в железной коробке, в серванте. Иди! Пальто мое новое и костюм свой — вынеси.

— Вот баба, ексель-моксель, — нервно выругался Федор Федорович, — нашла время о шмотках думать. Чуть не сгорела ведь!

Он бросился помогать Борису, но помощник из него был плохой. Руки, лицо Федора Федоровича были обожжены, на голове выгорели волосы. Он не чувствовал боли, пока не схватил лопату, тут же завыв:

— Е-е-е… ексель-моксель!

Огонь перекинулся на сенник — сарай для сена и другой, где хранились инструменты и инвентарь. Но дому огонь больше не угрожал. От коровника до того места, где раньше было закрытое крыльцо, — метров семь безопасной зоны. Татьяна и кругленькая старушка оттащили тлеющие деревяшки и те, что с запасом вырубил Борис. Обнажившийся вход в сени в полутора метрах над землей напоминал рот человека в истошном крике. Снег вокруг почернел от копоти и гари, грязными были лица, одежда людей. Даже у кривой старухи, не отходившей от Анны Тимофеевны, по лбу шла темная полоса сажи.

— А-а-а, — заикалась кривая, показывая на жену Федора Федоровича, — в-в-в б-б-б…

— Клавдя говорит, Аннушку в больницу нужно везти, — перевела другая старушка.

— Может, вызвать «скорую помощь»? — предложил Борис.

— Не-не-не, — затвердила Клавдия, — я-я-я, и-и-и, аж. — Она взмахнула рукой.

— Когда с ней инсульт случился, — снова пояснила кругленькая, — аж на следующий день приехали.

Они разговаривали, отвернувшись от пожара, словно не хотели видеть стихию, справиться с которой не могли. Шум огня напоминал звук сильного дождя с градом — рвался в огне шифер крыш.

— Ближайшая больница в Ступине, — сказала Татьяна, — это двадцать километров отсюда. Федору Федоровичу тоже срочно нужна помощь. — Она посмотрела на Бориса.

Федор Федорович тихо выл от боли, прикладывал горсти снега то к одной, то к другой руке и теребил жену, которая лежала с закрытыми глазами и часто-часто дышала.

— Нюрочка, ну ты как? Больно где? На нее балка свалилась. Надо теплое притащить. Замерзнет, у нее ж радикулит.

Он пошел к дому, кряхтя, подпрыгнул и навалился на порог, перенес тяжесть тела на локти, закинул одну ногу, потом другую, скрылся.

— Я подгоню машину, — сказал Борис и пошел к калитке.

Дорогу ему преграждала корова, черно-белая с животом, в котором мог находиться аэростат средней величины.

— Пропусти, пошла!

Корова не сдвинулась с места. Напротив, грозно замычала и опустила голову, направив на него рога. Борис взял обгорелое бревно, стукнул им корову по хребту:

— Пошла вон, я сказал!

Бревно сломалось, но и корова отступила, освобождая проход.

Борис не бежал — дыхание еще не восстановилось после тяжелой работы, — но трусил по дороге. Лихорадочное волнение подстегивало его — казалось, что двигаться надо очень быстро, его задача — обеспечить максимальную скорость всех действий.

Дорогу «Жигулям» загораживал трактор Федора Федоровича. Борис бросился в кабину, завел мотор и побежал к трактору. Не сразу разобрался в его немудреном управлении и чуть не въехал в собственный автомобиль. Свез трактор на обочину и побежал к «Жигулям». «Быстрее! Быстрее! Копаться — время терять», — злился он.