Михаил Нестеров - Если враг не сдается

• Название: Если враг не сдается
• Автор: Михаил Нестеров
• Жанр: Боевик
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-04003-Х

Группа чеченских боевиков проникает в глубь территории России. Их первая цель — учебный центр по подготовке спецназовцев ГРУ... Игорь Мельников, инструктор центра, наделенный иронической кличкой Миротворец, с врагами привык обходиться круто. За их жизнь он не даст и ломаного гроша. Особенно за шкуру того, кто тайно просочился в расположение их лагеря и выдал себя за своего. Этот опытный боец станет сражаться до последнего. А если враг не сдается, его, как известно, уничтожают!..

---

Игорь отреагировал мгновенно, как и подобает спецназовцу:

— Женился бы на даме с ребенком, и все дела.

Генерал рассмеялся.

— Как мать, спрашиваешь? — Он пожал плечами. — Вроде ничего.

— А ты? Как работа?

— Не спрашивай. Увязли всем округом в охранении железнодорожных составов с боевыми отравляющими веществами: зарин, зоман, иприт, люзит и прочая отрава. Везут и везут к нам на «Каустик-2» по Южно-Уральской «железке». Скоро загадят весь Приволжский округ. Кто-то на этом делает деньги и набирает политический вес, а кто-то однажды, не дай бог, задохнется.

— Интересно. Поподробнее не расскажешь?

— Я же сказал: не спрашивай. Я спрошу тебя. Хочешь послужить под Самарой? Всё равно тебя уберут из подразделения. Лучше будет с моей помощью.

— Меня никто не заставит написать рапорт.

— Тебя переведут приказом.

2

1 апреля, месяц спустя

Та связующая нить, что мысленно удерживала Сашку Литвинова в войсковой части 1286-Р, а иначе Школа по подготовке снайперов Приволжско-Уральского военного округа (ПУрВО), оборвалась, когда пассажирский поезд «Орск — Москва», несильно грохнув сцепками вагонов, отошел от орского железнодорожного вокзала и, набирая скорость, с участившимся пульсом перестука колес покатил в сторону таких же заснеженных краев, туда, где молодого бойца спецназа поджидали новые товарищи, командиры, впечатления, обстановка, наверное, иные отношения. В общем, много нового.

Сашка, хранивший в своей душе немало старого, по-своему дорогого, давшегося ему тяжелым трудом, потом и кровью, грустно улыбнулся. Прихватив со столика пачку сигарет и зажигалку, он вышел в студеный тамбур, где ритм дороги ощущался острее, и закурил. Подышав на замороженное стекло, он всматривался одним глазом, как в оптику снайперской винтовки, в проносящиеся мимо дома и деревья, в путаницу проводов, провисших между покосившимися телеграфными столбами.

Ритм. Рваный. Неспокойный. Щемящий душу. На него ложатся строки из песни: «А стекло... на прицеле от влаги... опять... запотело... Снайпер, сняв... рукавицу, его... аккуратно протер...» Про него, про сержанта Сашку Литвинова песня.

Позади осталась какая-то станция, названия которой Литвинов прочесть не успел, а сосредоточил свой острый взгляд на полноватом мужичке с сигнальным флажком, вышедшем провожать поезд, — точь-в-точь командир войсковой части подполковник Николай Дичев, где прошли шесть месяцев службы: главное, в фуражке, коренастый, с широкими бровями, сросшимися на переносице. Ты, говорит, Сашка, самостоятельный парень, тебе провожатого не надо, один доедешь, тем паче без пересадок. Вроде как не боевой командир, прошедший Чечню и Дагестан, говорил с ним, а добрый деревенский дядька, провожающий племянника. У Литвинова не было клички, все просто звали его Сашкой, что на самом деле и стало его позывным. Наверное, потому, что характер у него был покладистый, улыбка — доброжелательной. Так его называл и репортер центрального телеканала.

«О-о... — снова улыбнулся сержант, продолжая „подсматривать“ за дорогой, — тема щекотливая, но, с одной стороны, приятная».

Сашка окончил школу (роту) снайперов, аналог солнечногорской, созданной по инициативе заместителя министра обороны генерала Топорова в 1999 году. После он два месяца проходил боевую стажировку в Чечне, куда повзводно школа направляет своих курсантов. Мечтал попасть после учебки в Асбест-5, в 12-ю отдельную бригаду спецназа. Или в Самару, где дислоцирована 3-я Гвардейская отдельная бригада СпН. Но — совершенству нет предела: из одной учебной роты, как из одного вуза в другой, Сашка «попал» под эксперимент Генштаба (первый — в результате военной реформы), целью которого было сформировать на базе учебного центра войск СпН Приволжско-Уральского военного округа отдельное экспериментальное подразделение спецназа, способное создавать на территории противника активно действующий фронт. Вот так — ни много, ни мало. Именно в учебный центр нес его сейчас пассажирский «Орск — Москва». Нес избранного — одного из целого выпуска роты, первого среди равных.

В школе снайперов Сашка сдружился с сержантами и офицерами, штатскими инструкторами — теми, кто раньше занимался спортивной стрельбой, биатлоном, даже охотой (командир части Дичев и начальник штаба Румянцев были ярыми охотниками). Проходили службу в роте солдаты и сержанты срочники, а контрактников — ни одного. Сашка слышал, что часть одного выпуска школы — из контрактников — попала в криминальные структуры. Теперь сержант Александр Литвинов, несмотря на свои двадцать один год и шесть месяцев, профессионально делает свою работу, ориентированную на «фиксированную ликвидацию и действия в составе пары или пары пар».

Во время боевой стажировки Литвинова задействовали не в одной спецоперации, насыщенность боевых выходов группы спецназа, в которую входил Сашка, была высокой. Он работал по своему профилю — против снайперов, когда просто в качестве наблюдателя с последующей наводкой на противника огня артиллерии, а когда сам бил в цель из «СВД».

Репортер. Центральный телеканал. Щекотливая тема.

...Сашка сидел спиной к видеокамере и на вопросы репортера отвечал неохотно; а взгляд оператора, смотрящего через визир камеры, отчего-то жег затылок сержанта. И вообще он согласился на интервью под давлением коменданта Октябрьского района Грозного, где была расквартирована группа спецназа ГРУ. Корреспондент обещал изменить голос сержанта Литвинова, но по какой-то причине слова своего не сдержал. И мать с отцом, конечно же, узнали сына по голосу. Каково им было слышать, что Сашка за одну только ночь убил двух чеченских снайперов и навел огонь группы спецназа на их прикрытие в составе четырех боевиков.

Стране нужны герои — это понятно. Скрывает герой свое лицо — зрителя совсем захватывает: невидимый фронт, рашн командос, супер, класс; за один вечер шестерых, и тут же по совковой программе идет пересчет: а сколько в месяц, в год? Стране нужны герои. А семье? — рассуждал повзрослевший Сашка. Нужны родителям постоянные думы о том, что их сын убивал? Защищал ли он в это время Родину — не очень-то и важно. Скорее не Родину защищал, а ее интересы, и здесь Литвинов видел громадное различие. Сложная тема, и Сашка, углубляясь в нее, запутывался всё больше и больше. И откровенно завидовал прямому, как мачтовая сосна, командиру разведгруппы спецназа ГРУ, ориентированного на поиск и уничтожение боевиков без суда и следствия, старшему сержанту Мельникову по кличке Миротворец. У Миротворца своя правда, устал он от беспредела — так и сказал: «Нужно, чтобы у людей что-то сдвинулось в их уродских мозгах. Нельзя так. Я здесь не то чтоб совсем свихнулся, но что-то важное в себе погубил. Человека убить, как два пальца... Ничего не чувствую».

Отрывисто говорил. И его слова тоже ложились на рваный ритм железной дороги. Далеко сейчас Миротворец, но его слова близко, артиллерийскими залпами бьют из-под колес. И с каждым залпом всё ближе. Их судьбы невероятным образом пересекались: «уставшего от беспредела» Миротворца, открыто выступившего по ТВ, начальство решило «спрятать» под тот же эксперимент Генштаба и особо совестью не мучилось: Миротворец был способен создать на территории противника активно действующую группу диверсантов (не фронт, конечно), но что дальше?.. Он не свихнулся, но, по его словам, уже ничего не чувствовал. И отсчет пошел с того момента, когда завалил он первого своего «духа». А после буквально вырвался, как джинн из бутылки, не на свободу, а на волю.

«Какой он на самом деле?» — задавался Сашка вопросом. Старшего сержанта Мельникова он видел только по телевизору и то не поверил, что с экрана говорит именно этот парень. Ему показалось, что кто-то озвучивал Миротворца.

...Сашка открыл дверь тамбура и, выбросив окурок в беснующуюся между вагонами снежную кашу, вернулся в купе, где продолжился разговор с попутчиками.

Один из них — Сашкин ровесник — в армии не служил и наивно допытывался, как там, хоронят ли пресловутые окурки, процветает ли дедовщина. Действительно, наивный. Дедовщина сидит в тебе. Сильный избавится от нее, слабый — нет. Такова реальность, выживает сильнейший. Есть ли в этом правда, ответ лежит во времени, в том, в котором мы живем, философски ответил Сашка.

Он не хотел показать себя умудренным опытом сержантом, спецназовцем, просто всё то, что он видел и прошел в учебке, а позже во время боевой стажировки в Чечне, буквально выплескивалось наружу. Этот парень, не нюхавший пороху, не виделся Литвинову «косильщиком» от армии, по большому счету это его личное дело. В чем-то он, несомненно, выигрывал, предъявляя на медкомиссии липовые справки, в чем-то уступал тому же сержанту Литвинову. В чем? Хотя бы в том, что ничего не сдвинется, говоря словами Миротворца, в его «уродских мозгах».

У Сашки сдвинулось, факт, что сдвинулось, во всяком случае, он имел собственную точку зрения на то, что действительно происходит в Чечне, точнее, он соглашался с тем, что республику вернули к мирной жизни раньше, чем отвоевали... Он видел всё это своими глазами, когда смотрящими открыто, а когда через оптику снайперской винтовки. Видел много того, что не укладывалось в голове. Как солдаты, которым не выдали индивидуальных жетонов, писали на бумаге свои имена и фамилии, адреса, закладывали эти жалкие и в то же время дорогие клочки бумаги в гильзы, сплющивали дульца и зашивали их в одежде на правом плече и левой ноге, держа в голове страшное слово «фрагменты». Никто не хочет остаться неопознанным трупом, никто не хочет покоиться под камнем с надписью «Неизвестный солдат».