Михаил Нестеров - Спецкоманда №97

• Название: Спецкоманда №97
• Автор: Михаил Нестеров
• Жанр: Боевик
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06010-3

Много врагов у диверсанта из спецназа. Но главный и самый опасный — это предатель. Враг, окопавшийся в тылу, для которого закон не писан и который играет судьбами людей, словно фигурами на шахматной доске. Боевая диверсионная группа сержанта Сергея Климова стала детищем такого человека, генерала-карьериста из Кремлевской администрации. Он создал ее с одной целью: в нужный момент нанести удар, выполнить грязную работу чужими руками, а самому остаться в стороне. И вот наступило время Икс. Тучи над генералом сгустились. И отряд диверсантов уходит в рейд, чтобы замести следы его грязных игр. Но исход боя решает не приказ, а человеческий фактор...

---

— Спасаешь свою шкуру?

Клим не ответил. Он низко пригнулся к борту, взявшись за леер, и лодка, набрав скорость, быстро скрылась за излучиной.

Ассистент подошел к медсестре и бодрым голосом сказал:

— А они ничего. Из них выйдет хорошая команда. Я бы сказал: она уже состоялась.

— Как и наша труппа, — ответила медсестра. — Лично я готова к очередным гастролям.

В воду полетела повязка, рука под которой оказалась абсолютно здоровой.

Глава 3 Бомба с замедлителем

Северный Дагестан, поселок Пионерский, военно-морская база «Дельта»,

30 июня, понедельник

Капитан Олег Колчин рассадил девять экипажей в трех классах. Вначале он зашел в аудиторию "А", которую чаще называли «Анной» (по таблице слогов), и вторично усадил вскочивших на ноги великовозрастных бритоголовых курсантов; их в «Аннушке» набралось ровно восемнадцать человек. Из папки капитан достал портрет человека средних лет и прикрепил его к доске, поверх которой шли две крупные надписи:

ПОБЕДЫ ОКРЫЛЯЮТ, ПОРАЖЕНИЯ УЧАТ.

ДУМАТЬ, НО НЕ МЕДЛИТЬ, СОМНЕВАТЬСЯ,

НО НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ.

На самой доске осталась плохо стертая надпись, сделанная кем-то из курсантов: «Зато мы делаем ракеты».

Став в середине класса, капитан-инструктор дождался идеальной тишины и приступил к очередному занятию.

— Перед вами портрет человека, — начал он ровным монотонным и по случаю лишенным эмоций голосом. — Он русский. Несколько лет работал на английскую разведку. В 1976 году был разоблачен сотрудниками советской контрразведки, позже осужден и расстрелян. Внимательно вглядитесь в него, в каждую черту его лица. Спросите себя, что вы чувствуете в целом. Затем опишите на бумаге — не менее полутора тысяч знаков, — что настораживает вас в его облике, на что в первую очередь вы обратили внимание. Или обратили бы внимание. Вопросы?

Вопросов не было, и психолог перешел в аудиторию "Б". Повесив на доске копию того портрета, Колчин взял все тот же бесстрастный тон.

— Перед вами портрет человека. Он англичанин. Несколько лет работал на советскую разведку. Отмечен высокими наградами советского правительства. Внимательно вглядитесь в него... Вопросы?

— Не сейчас, — по привычке дерзнул офицеру Бережной.

Олег хмыкнул и, отметив время, предупредил:

— Не менее двух страниц вашим убористым. Начали. Аудитория "В".

— Перед вами портрет человека. Два варианта: он может быть либо советским, либо английским разведчиком. Внимательно вглядитесь в него...

В данное время психолог Олег Колчин выступал в привычном для себя качестве субъекта нейролингвистического воздействия (инструктора) на сознание курсантов, меняя их мотивацию специально подобранной программой, известной еще с советских времен. Следующий этап — это реальная помощь сопротивляться навязываемому мнению и построению собственной, возможно, истинной точки зрения.

Может быть, в связи с этим взгляд его надолго задержался на командире седьмой лодки Климове. Экипажу Клима дали отдохнуть два дня, и вот они всем составом корпят над очередным «изощренным» заданием психолога.

Капитан Олег Колчин встречал группу Климова на пирсе военно-морской базы. Солнце стояло в зените, с востока тянул легкий бриз, гоня перед собой стадо белокурых облаков. По виду старшего сержанта, по нарочито размашистым движениям капитан заключил, что обвинительных речей в свой адрес не услышит. Точнее, упреков. Такое в его шестилетней практике встречалось крайне редко. Бывает, конечно, вспылит по незнанию какой-нибудь курсант. А когда растолкуешь ему, что и как, что приказ — дело святое, а кроме приказа, существуют всевозможные провокации со стороны противника, расползется как опара на сковородке, принимая желательную и окончательную форму.

Вообще эта операция была подготовлена лично Колчиным и одобрена гримасой начальника курса. Цель ее — учиться выполнять приказ в любом случае, какие бы сомнения в нем ни присутствовали. Капитан и в качестве медиков привлек военнослужащих из воинской части, дислоцированной в Кизляре, и на протяжении недели на политзанятиях говорил о похищении бригады медиков.

* * *

Дав курсантам полтора часа, Колчин объединил их в одной аудитории и выбрал из стопки письменных работ две.

— Рядовой Бережной!

— Я! — встал с места Земля.

— Подойдите ко мне. Сержант Самохвалов!

— Я! — отозвался Самоха — курносый кареглазый курсант.

— Ко мне.

Бережной описывал «врага народа», Самохвалов — русского разведчика.

Колчин зачитал отрывок из работы Самохвалова.

— "Глаза добрые. Особенно лучинки в уголках — как у Ленина. Сразу чувствуется — наш человек".

Земля выпучил на Самоху отнюдь не «добрые» глаза: «Предатель и шпион наш человек?!» И чуть ли не вскинул руки: «Да я тебя!...»

А психолог к тому времени перешел к работе Бережного, найдя место про те же глаза.

— "...с неприятным прищуром, в целом взгляд отталкивающий". Как видим, про Ленина здесь не сказано, — улыбнулся Колчин. — Может, хотите что-то добавить? — спросил он Бережного.

— Ага. Ленин, как и я, — фигура трагическая: он все понял, но было поздно.

— Садитесь. — Капитан отпустил курсантов. — Сейчас я вам объясню, как можно менять сознание человека, его мотивацию. Как распознать, когда тебя вводят в заблуждение...

— И как с этим бороться, — вставил неугомонный Бережной, действительно начиная кое-что соображать.

— Вот именно. Как сравнивать реальное с желаемым и какие внутренние ресурсы мобилизовать. Прошу отнестись к этому вопросу с полной ответственностью. Данная дисциплина не последняя в работе бойца спецгруппы, чаще всего действующего на территории врага и нередко в одиночку. Позже поговорим про психотронное — экстрасенсорное — воздействие на других людей.

К капитану Колчину курсанты относились уважительно. Наверное, он был единственным в центре, кто обращался к ним на «вы». С одной стороны, он выглядел мягкотелым, этаким ученым червем, хотя все знали, что, например, в рукопашном бою Колчин даст фору любому курсанту. То же относилось и к работе с холодным и огнестрельным оружием.

Да и остальные инструкторы не были монстрами, просто работа у них такая.

* * *

1 июля, вторник

Мичман Леонид Машбиц пребывал в привычном для курсантов настроении. Однако сейчас он не играл перед подопечными роли зверюги, а психовал (со стороны казалось — излишне) по делу: оборудование для получения газовых смесей для дыхательных аппаратов (весьма серьезное техническое оснащение) вышло из строя. И вот, как в сказке, сошлись «директор водных аттракционов» Машбиц и «настоятель храма вооружений» Грищенко, или Дрищенко, как называли его курсанты. Грищенко отвечал за техническое оснащение, Машбиц — за подготовку боевых пловцов. И если один был похож на бульдога с соответствующей хваткой, то другой — на корову: глаза грустные и навыкате. «Излишек йода в организме, — гонял желваки Машбиц, глядя на коллегу с периферийным, как у мухи-дрозофилы, зрением. — Много рыбы жрет».

— У группы Самохвалова сегодня погружение. Заправляй аппараты! — орал мичман на всю базу.

— Чем?

— Хоть чем! Хоть штуцером своим!

Грищенко рассмеялся. «Как дурак, — заметил нервничающий Машбиц. — Кем он и является на самом деле. Тут такое ответственное дело, а он...»

Мичман дал коллеге полчаса и велел команде Самохи готовиться к погружению.

Грищенко долго смотрел вслед Машбицу, потом взял с собой курсанта и поднял со склада полупустой баллон с газовой смесью. Эксплутационный срок, значившийся на бирке (применить до 10 сентября 199? года), давно прошел. Максимум через час вышедшее из строя оборудование будет налажено, смесь для следующей группы — сержанта Климова — готова.

Через полчаса семь дыхательных аппаратов были заправлены и отнесены на мостки, где, облаченная в гидрокостюмы, стояла шестерка сержанта Самохвалова. Леонид Машбиц, отправляющийся вместе с группой под воду, отдавал последние инструкции. Он говорил о дополнительном риске, который существует «в переходной зоне, когда происходит частое переключение режимов работы и смена составов дыхательной смеси». Это, конечно, не воздушно-балонные аппараты, в которых используется воздух под давлением в 150 — 200 атмосфер и с которыми курсанты не раз погружались. В комбинированных аппаратах используется смесь азота и кислорода в иной, чем в земной атмосфере, пропорции, что позволяет избежать «глубинного опьянения» вследствие избытка азота.

Наставления мичмана были нервными.

— Не запьянейте там! — сверкал он глазами на курсантов, уже надевших на спину дыхательные аппараты. — И не курить, ясно? — Он подмигнул.

— Такточь!...

О мостки терлись бортами две каркасные лодки «НЛ-8», состоящие на вооружении боевых пловцов России. Одна возьмет на борт группу курсантов, другая будет сопровождать ее в качестве спасательного, или подстраховочного, судна. Идти от базы недалеко — порядка трех кабельтовых (чуть больше полкилометра), доплюнуть можно. В том месте на дне покоился затонувший в 50-х рыбацкий сейнер. Хороший объект для изучения, маневрирования в помещениях, затопленных водой, эвакуации «раненого» боевого пловца группой, ведения подводного ножевого боя и прочего.