Кэтрин Нэвилл - Восемь

• Название: Восемь
• Автор: Кэтрин Нэвилл
• Издательство: Домино, Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12994-4

В стенах старинного монастыря на юге Франции сокрыто древнее знание. Сила, таящаяся в нем, выходит за пределы законов природы и понимания человека. Оно зашифровано в старинных шахматных фигурах, и за обладание ими начинается кровавая борьба между зловещими деятелями эпохи Великого террора.

Через двести лет после этого специалист по компьютерам Кэтрин Велис получает от таинственной гадалки предупреждение об угрожающей ей опасности и зашифрованное предсказание судьбы. Вскоре Кэтрин оказывается на шахматном турнире, и вокруг нее начинает происходить что-то непонятное: гибнут люди, в саму Кэтрин стреляют, ее преследует загадочный человек в белом. Постепенно она начинает понимать, что ведется какая-то большая игра и ей в этой игре отведена роль пешки…

Мировой бестселлер Кэтрин Нэвилл впервые выходит на русском языке.

Мощнее, увлекательнее, загадочнее «Кода да Винчи».

---

— Ты должна пойти со мной, — наконец сказала Лили.

— По-моему, ты неправильно ставишь вопрос, — проговорила я.

Лили встала, подошла ко мне и проникновенно посмотрела в глаза.

— Ты даже не представляешь, как для меня важен этот турнир, — сказала она. — Германолд подначил членов шахматного комитета разрешить проведение этого турнира, пригласив всех гроссмейстеров пятого сектора. Выступив хорошо и набрав очки, я могла бы выйти в высшую лигу. Я могла бы даже победить. Если бы не появился Соларин…

Жеребьевка в шахматах всегда была для меня загадкой. А в том, что нужно сделать, чтобы завоевать такие титулы, как гроссмейстер (ГМ) и мастер международного класса (ММ), я и вовсе ничего не понимала.

Если рассматривать шахматы как своего рода математику, то становится несколько проще представить себе пути, ведущие к вершине. Но шахматное сообщество больше напоминало старый добрый мальчишеский клуб. Я могла понять раздражение Лили, однако кое-что меня озадачивало.

— И что с того, если ты будешь второй на этом турнире? — спросила я. — Ты и так одна из лучших женщин-шахматисток в США.

— Лучших женщин! Женщин?!

Лили выглядела так, словно собиралась плюнуть на пол. Я вспомнила, что она дала зарок никогда не играть в шахматы против женщин. Шахматы были мужской игрой, и, чтобы выиграть, ты должна была побить мужчин. Уже целый год Лили ждала, чтобы ей присвоили звание мастера международного класса, честно ею заслуженное. Нынешний турнир действительно был важен для нее: если бы она выиграла у мастеров международного класса, те, кто заправляет в шахматном спорте, больше не могли бы тянуть с присвоением ей этого звания.

— Ты ничего не понимаешь! — сказала Лили. — Это турнир на выбывание. Я играю против Соларина во второй встрече, при условии, что мы оба выигрываем первую, а мы выиграем. Если я проиграю ему, то вылечу из турнира.

— Ты боишься, что не сможешь обыграть его? — спросила я.

Хотя Соларин и был величиной, я удивилась, что Лили допускает саму возможность поражения.

— Я не знаю, — честно призналась она. — Мой тренер считает, что Соларин размажет меня по доске, всыплет мне как следует. Ты не понимаешь, что чувствуешь, когда проигрываешь! Я ненавижу проигрывать. Ненавижу…

Она заскрежетала зубами и сжала кулаки.

— Разве они не могут для начала выставить против тебя игроков твоего уровня? — спросила я. Кажется, я что-то читала об этом.

— В Штатах всего несколько десятков игроков, кто набрал двадцать четыре сотни очков, — хмуро отметила Лили. — И далеко не все из них играют на этом турнире. Хотя Соларин в последний раз набрал две с половиной тысячи очков, между моим и его уровнем всего пять человек. Но из-за того, что я играю с ним уже во второй встрече, у меня не будет возможности «разогреться» в других играх.

Теперь я поняла. Театральный продюсер, который устраивал этот турнир, пригласил Лили из-за ее известности в обществе. Он хотел, чтобы билеты продавались, а Лили была Жозефиной Бейкер10 шахмат. У нее было все, кроме оцелота и бананов. Теперь, когда у спонсора появилась козырная карта в лице Соларина, Лили можно было принести в жертву как подержанный товар. Германолд поставил ее в пару с Солариным, чтобы выбить из турнира. Не имело значения, что для нее турнир был средством получить звание. Я вдруг подумала, что шахматы мало чем отличаются от аудита.

— О'кей, ты все объяснила, — сказала я и устремилась в коридор.

— Куда ты? — спросила Лили, повысив голос.

— Хочу принять душ, — бросила я через плечо.

— Душ? — В голосе Лили зазвучали истерические нотки. — Какого черта?

— Я должна принять душ и переодеться, — ответила я, остановившись перед дверью в ванную, и оглянулась, чтобы посмотреть на нее. — Если, конечно, мы собираемся через час попасть на игру.

Лили смотрела на меня, не говоря ни слова. На лице ее застыла растерянная улыбка.

По-моему, ужасно глупо ездить в открытой машине в середине марта, когда над головой висят снеговые облака и температура падает до нуля.

Лили куталась в свою меховую накидку, Кариока деловито обгрызал кисточки и раскидывал их по полу машины. На мне было только черное шерстяное пальто, и я замерзала.

— У этой штуки есть крыша? — спросила я, перекрикивая шум ветра.

— Почему бы тебе не попросить Гарри сшить для тебя что-нибудь меховое? Кроме всего прочего, это его бизнес, а ты — его любимица.

— Сейчас это мне не поможет, — ответила я. — Объясни мне, почему эта игра проводится за закрытыми дверями в клубе «Метрополитен»? Я думала, спонсор захочет пригласить как можно больше публики на первую игру Соларина на Западе спустя несколько лет.

— Ты отлично знаешь спонсоров, — согласилась Лили. — Однако сегодня Соларин играет с Фиске. Если проводить открытый публичный матч, это может привести к обратному результату. Сказать, что Фиске «немного того», — значит ничего не сказать.

— Кто такой Фиске?

— Энтони Фиске очень сильный игрок, — сказала Лили, поправляя меха. — Он английский гроссмейстер, но зарегистрирован в пятом секторе, потому что жил в Бостоне, когда активно играл. Я вообще удивляюсь, что он принял приглашение, поскольку уже много лет не играл. На последнем турнире он потребовал, чтобы публика покинула комнату: думал, что комната набита «жучками» и что там какие-то таинственные колебания в воздухе, которые накладываются на его мозговые волны. Все шахматисты такие — балансируют на грани безумия. Говорят, Пол Морфи, первый чемпион США, умер, сидя в ванне полностью одетым, а вокруг плавали женские туфли. Сумасшествие — это бич шахмат, но ты не думай, что я тронусь. Это происходит только с мужчинами.

— Почему только с мужчинами?

— Потому что шахматы, моя дорогая, это своего рода эдипова игра. Убей короля и трахни королеву, вот это о чем. Психологи любят сопровождать шахматистов, чтобы посмотреть, не слишком ли часто они моют руки, не нюхают ли кеды, не мастурбируют ли в перерывах. А потом пишут об этом в медицинских журналах.

Светло-голубой «роллс-ройс» остановился перед клубом «Метрополитен» на Шестнадцатой улице, совсем недалеко от Пятой авеню. Сол помог нам выйти из машины. Лили вручила ему Кариоку и прыгнула прямо под полог, натянутый над

входом. Во время поездки Сол не произнес ни слова, а теперь, все так же молча, подмигнул мне. Я пожала плечами и последовала за Лили.

Клуб «Метрополитен» — это реликт Нью-Йорка. Частная резиденция мужчин. Похоже, в этих стенах ничего не изменилось с прошлого века. Выцветший красный ковер в фойе явно нуждался в чистке, а темное дерево стола администратора — в воске. Однако главный зал был выдержан в довольно самобытном стиле, вот только лак на дверях облупился.

Это было огромное помещение с высоким, до тридцати футов, потолком, отделанным вставками сусального золота. В центре на длинном тросе свисала вниз единственная люстра. На двух стенах имелись балкончики с резными перилами, украшенными цветочным орнаментом, как в венецианском дворике. Третья стена была полностью зеркальной, а четвертая отделена от фойе красным бархатным занавесом. На мраморном полу в черно-белую шахматную клетку стояли десятки небольших столиков с кожаными креслами вокруг. В дальнем углу рядом с китайской ширмой красовался черный концертный рояль.

От изучения декора меня отвлек голос Лили, раздавшийся откуда-то сверху. Оказывается, она уже успела подняться на один из балконов. Меховая накидка болталась у нее на одном плече. Лили махнула мне рукой, указывая на широкую мраморную лестницу, которая начиналась в фойе и, плавно изгибаясь, вела на балкон.

Наверху Лили завела меня в маленькую комнату для игры в карты и вошла следом. Комната была выполнена в травянисто-зеленых тонах, большие французские окна выходили на Пятую авеню и парк. Несколько рабочих отодвигали к стене карточные столы, покрытые кожей и зеленым сукном. Грузчики то и дело нахально поглядывали в нашу сторону.

— Игра будет проводиться здесь, — сказала Лили. — Только никто, наверное, еще не приехал. У нас есть полчаса в запасе.

Повернувшись к проходившему мимо рабочему, Лили спросила:

— Вы не знаете, где Джон Германолд?

— Возможно, в столовой, — пожал плечами мужчина.

— Вы можете подняться и позвать его?

Мужчина оглядел Лили с ног до головы. Та выглядела вызывающе в своем платье, и я порадовалась, что надела строгий серый костюм из фланели. Я стала снимать пальто, но рабочий остановил меня.

— Леди не разрешается находиться в комнате, где проходит игра, — сказал он мне, а для Лили добавил: — В столовой тоже нельзя. Вы бы лучше спустились вниз и позвонили.

— Я убью этого ублюдка Германолда, — прошипела Лили сквозь стиснутые зубы. — Частный мужской клуб, ад и дьяволы!

Она двинулась по коридору в поисках своей жертвы, а я вернулась в комнату и плюхнулась в кресло под враждебными взглядами рабочих. Я бы не завидовала Германолду, когда Лили отыщет его.