Мэл Одом - Властелин Времени

• Название: Властелин Времени
• Автор: Мэл Одом
• Издательство: М.: Эксмо; СПб.: Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-09540-3

Хранилище Всех Известных Знаний разрушено, а Великий магистр Эджвик Фонарщик томится в плену. Все помыслы его ученика и спутника в долгих странствиях, библиотекаря первого уровня Джага, направлены на спасение учителя. Однако, как выясняется, речь идет не только о жизни Великого магистра, но и о судьбе мира…

Посланцы темных сил, разрушившие Хранилище, охотятся за магической Книгой Времени, ибо тот, кто отыщет и соберет воедино все четыре ее части, обретет огромную власть. И если пришельцы одержат победу, любое знание будет обращено во зло.

Джаг и его верные друзья должны опередить противника и сделать заключенную в книгах вековую мудрость всеобщим достоянием. Задача не из легких, но юный двеллер готов преодолеть любые препятствия.

---

«Если, разумеется, его когда-либо удастся расшифровать», – мелькнуло в голове двеллера.

Должно быть, Джессалин уловила на его лице тень сомнения.

– Ты кое-что забываешь, Джаг. Этот дневник писался специально для тебя. Что бы ни творилось у тебя в душе, помни это и верь в себя.

Двеллер провел руками по книге. Он знал бумагу и переплет, знал, каким образом стежки соединяли их в одно целое, – переплетному ремеслу его учил Великий магистр.

– Ты непременно добьешься успеха, – продолжала девушка, – но сейчас тебе надо хорошенько отдохнуть. – Она встала из-за стола. – Увидимся утром.

Джаг поблагодарил ее за добрые слова и опять уставился на исписанные почерком Великого магистра страницы.

– А ведь она права. Много ты сегодня не наработаешь, а вот завтра еще хуже может пойти дело, раз ты не хочешь взяться за ум, как тебе советуют, и отдохнуть. Ты же не двужильный все-таки.

Повернувшись на голос Рейшо, двеллер увидел, что тот сидит, ссутулив спину, в тени на ступенях. Сабля, с которой молодой матрос никогда не расставался, лежала у него на коленях.

– Что, в этом доме вообще никто не спит? – изумился Джаг.

– Да почти никто, – буркнул откуда-то снизу Кобнер. – Себе пользы не желаешь, так хоть о нас подумай.

– Барышня-то умная, – заметил Рейшо. – Умная да еще и красавица.

Его ухмылка прямо-таки сияла в темноте.

Двеллер пришел к выводу, что их объединенного натиска ему не выдержать, и задул свечу. Тьма мгновенно заполонила комнату. Он взял одеяло, которое оставила ему Тиар, и устроился на стоящей у стены лежанке.

Какое-то время Джаг лежал, уставившись в потолок; в голове у него все гудело. Разум двеллера перебирал десятки и сотни способов расшифровки рукописи, но ничего путного в голову не приходило. Он уже перепробовал все, что мог. Шифр оказался слишком для него сложным; но почему все же Великий магистр рассчитывал, что Джаг его разгадает?

Двеллер не помнил, как уснул, но в какой-то момент это определенно с ним произошло, потому что, когда ему начал сниться сон, он его узнал. Частью сознания Джаг ощущал, что он по-прежнему лежит на лежанке в доме Шарца, но сил бороться с затягивающей пеленой сна у него не было. Двеллер в который уже раз подчинился силе, уводящей его в глубины памяти.

Они с Великим магистром, только что выбравшиеся из гоблинских шахт, с трудом приходили в себя, восстанавливая дыхание после долгого бега через лес Клыков и Теней. Общение с Брантом помогло Великому магистру научиться взламывать любые замки. Досконально постигший искусство воровского ремесла, тот, однако, привык не полагаться полностью на отмычки и прочие хитроумные приспособления, потому что, если добываешь себе на хлеб, присваивая чужое, достаточно часто можно наткнуться на сторожей и изощренные ловушки, и тогда только и остается, что уносить ноги – в любой момент и в любой ситуации.

Великий магистр успел освободить и остальных двеллеров-рабов, трудившихся вместе с ними в туннеле. Те не мешкая разбежались во все стороны, поскольку знали, что вот-вот в погоню за ними бросятся гоблины, использующие для охоты за рабами специально натасканных злобных ящериц.

Великий магистр с головы до ног вымазал Джага какой-то вонючей жидкостью, настолько мерзкой, что тот с трудом переносил собственный запах. Из трав, собранных во время их побега от погибели к свободе, он приготовил мазь, которая сразу облегчила боль в ранах на запястьях и лодыжках Джага.

– Откуда вы столько знаете? – спросил двеллер, ощущая холодящую ласку целебной мази.

Ответа он не ожидал – Джаг вообще мало тогда знал о Великом магистре. Но в шахтах только тот, казалось, не поддался отчаянию и не отказался от надежды, спокойно ожидая, пока не подвернется удобный момент для побега, причем покинул место заточения, освободив и других рабов, работавших рядом с ним в туннеле.

– Я много знаю потому, что стараюсь учиться, – ответил Великий магистр. – Прилагаю осознанные усилия, чтобы отвлечься от своих текущих потребностей и изучить все, что возможно. Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться в жизни, – имеет смысл готовиться к самому невероятному.

Он тогда еще слегка усмехнулся, произнося эту сентенцию, но в глазах двеллера по-прежнему был страх. Вдали, бросая вызов ночи, вопили ящерицы гоблинов в предвкушении дела, что поручили им жестокие хозяева.

Потом события сна перенеслись вперед, на несколько недель после побега из шахт. Великий магистр разыскивал некий предмет из легенд, который в конце концов оказался одним из сорока семи отчетов гномов Рурмаш о том, как они строили суда из металла на Дымящихся болотах, сражаясь с гоблинами за владение железорудными шахтами. История этой борьбы была отражена в виде набора многогранных металлических сфер, которые, причудливым образом переплетаясь, рассказывали об этом захватывающем событии.

За эти недели Джаг успел увидеть, что Великий магистр делает записи и наброски у себя в дневнике. Сначала тот делал вид, что он всего лишь художник, но двеллера на эту уловку поймать не удалось – слишком уж однотипно выглядели значки на тех страницах, что не были заняты рисунками. Он чувствовал в них определенную последовательность, а их изящные формы словно бросали вызов его пытливому от природы уму.

Как-то во время привала Джаг по памяти нарисовал несколько таких значков на пятачке голой земли, не зная, что представляют собой буквы, но чувствуя, что имеют они чрезвычайную важность и смысл. Он пытался понять их, старался запомнить, предполагая, что если перенесет их из сознания в руку, то добьется большей ясности.

Увидев коряво начертанные на земле буквы, Великий магистр быстро затер их ногой, и на лице его отразился неподдельный страх. Джаг только тогда осознал, что имеет дело с чем-то настолько важным, чего он и понять-то не в силах.

– Никогда не делай этого там, где тебя могут увидеть, – хрипло прошептал Великий магистр.

Джаг почувствовал стыд. Он ведь был тогда совсем еще юным, хоть и провел годы в гоблинских шахтах. Упрек Великого магистра сильно его задел.

Увидев, какое воздействие произвели его слова, Великий магистр сменил гнев на милость. Через некоторое время он открыл Джагу правду и признался, что является библиотекарем первого уровня в Хранилище Всех Известных Знаний. За последующие несколько дней он научил Джага буквам языка, которым пользовалось большинство людей, общего языка, как он его называл, и объяснил, что до Переворота, осуществленного лордом Харрионом, в употреблении было много и других языков. На большей их части он умел разговаривать, а остальные – понимать.

Сначала Джаг испугался. Он знал, что от книг и письма лучше держаться подальше. Эти знания использовали только волшебники, искавшие способы повелевать могущественными силами, но даже они подвергались, если подобное обнаруживалось, преследованию гоблинов. Все двеллеры буквально с молоком матери впитали, что, если свяжешься с книгами или любой писаниной, ничего хорошего ждать не стоит. О большом здании, полном книг, на острове, скрытом от чужих глаз где-то посреди бурного моря, и подумать-то было страшно.

Несколько дней спустя, когда Джаг освоил алфавит, Великий магистр дал ему свой дневник и показал строчку письма. Он терпеливо ожидал, пока тот разбирал два слова в строчке, упомянув при этом, что никогда ему еще не приходилось учить взрослого двеллера, который бы так быстро все схватывал. По правде говоря, Великий магистр вообще никогда не учил взрослых двеллеров – в Рассветных Пустошах его сородичи учились читать еще в детстве.

Наконец, после изрядных мучений, юный двеллер прочел слова. «Дорогой Джаг», – произнес он вслух не очень уверенно.

– Верно, – отозвался Великий магистр. – Дорогой Джаг. Теперь, когда бы я ни писал тебе письмо, я всегда буду обращаться к тебе «Дорогой Джаг».

И с тех самых дней Великий магистр всегда начинал личные письма к нему словами «Дорогой Джаг».

Когда двеллер снова открыл глаза, было уже утро. Сквозь восточное окно комнату заливал бледно-розовый свет.

Тиар пекла на жаровне лепешки, и большую комнату наполнял сладкий запах теста. Нийя и Джессалин, весело смеясь, помогали ей готовить завтрак, выжимая колючехвостые сливы для утреннего сока. Краф уже тоже встал и тихо беседовал с Шарцем, а Кобнер стоял на страже у окна. Не хватало только Рейшо, но Джаг знал, что молодой матрос мог встать рано только ради того, чтобы подкрепиться, ну или если его ждали работа или какое-нибудь приключение.

Кутаясь от утреннего холодка в одеяло, которым укрывался ночью, Джаг доковылял до рабочего стола и достал из кармана куртки загадочный дневник Великого магистра. Двеллер понимал, что лучше бы ему подождать, пока он не проснется как следует, прежде чем браться за дело, но слишком уж он был взволнован.

Теперь, когда бы я ни писал тебе письмо, я всегда буду обращаться к тебе «Дорогой Джаг».