Патрик О'Лири - Невозможная птица

• Название: Невозможная птица
• Автор: Патрик О'Лири
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-025014-2, 5-9660-0258-4

Они – мертвы... но пока что об этом не знают. Они – обитатели «виртуального рая», созданного пришельцами-«гуманистами», решившими избавить людей от ужаса Смерти.

Но даже в раю есть недовольные, жаждущие свободы выбора – и готовые во имя достижения желанной смерти оборвать не только свои, но и чужие жизни...

---

– Послушай, – сказал он, вставая, и хлопья волос посыпались на его шлёпанцы. – Не надо. Не надо, пожалуйста. Я не в отчаянии. Я не влюблён в тебя. Моя жена… Она просто… – Ему было трудно дышать. – Постричься – это ещё не значит завязать роман.

Рэчел посмотрела на него.

– Сядь, – сказала она.

Он сел. Она спрыснула его из маслянистого флакона и провела рукой по его волосам.

– Кто говорит о том, чтобы завязать роман? – сказала она (щёлк). – В любом случае, ты не мой тип (щёлк, щёлк). У меня более изощрённый вкус в плане секса.

– Секса? – каркнул он.

– Ой, перестань. Я не ангел сострадания. Просто я считаю, что тебе это нужно.

Было очень трудно понять, куда смотреть.

– Ты хочешь?..

– Что ж. Пожалуй… Но… не сейчас.

Почему, удивился он. Почему не сейчас?

– Без проблем, – сказала она. – Но имей меня в виду, – она наклонилась ближе. – Не беспокойся (щёлк). Я не какая-нибудь лесбиянка, – она улыбнулась. – Ну… то есть да. Но я не настаиваю на этом.

Дэниел заплакал. Он смотрел на обрезки волос на красном кухонном полотенце, повязанном вокруг его шеи, и плакал.

Рэчел держала его, обняв своими полными руками за плечи. Как медведица, нянчащая детёныша.

Он открыл рот и не смог издать ни звука.

Через некоторое время Рэчел подошла к холодильнику, достала жестянку пива, отпила и протянула ему. Она вытерла слезы с его щёк, и он глотнул. Вкус пива был изумительным. Действительно, он был превосходным. Стоя позади, Рэчел протянула ему ручное зеркальце, чтобы он мог взглянуть на конечный результат.

– Превосходно, – сказал он, глядя на свой профиль и мельком – на отражение её тела.

– Ну и чудно, – сказала она.

– Покажи мне твои груди, – попросил он, чувствуя холод банки в руке.

Он услышал, как она засмеялась, и потом – как она снимает блузу.

– Не подсматривай, – сказала она, и он опустил зеркальце на колени.

Он запомнил щелчок выключателя бра. Затем она вышла вперёд из-за его спины и встала посреди кухни. Крупная женщина с весьма крупными грудями. Она скрестила руки на животе и смотрела, как он смотрит на неё. Забавно, но он не сравнивал её ни с кем. Её груди были прекрасны сами по себе, в отвлечённом смысле. Они могли бы быть грудями любой другой женщины. Какая поразительная мысль. Какое тонкое наблюдение. На какие-то тридцать секунд боль отпустила Дэниела, и он, казалось, впервые за многие годы почувствовал себя живым. Желание, безопасное и гипотетическое, водоворотом закружилось у него внутри. Он глубоко вздохнул и сглотнул.

– Спасибо тебе.

– Не за что. Не поможешь мне с моими шмотками?

Она натягивала обратно свою блузу, а он убирал её парикмахерские принадлежности, когда обнаружил странную вещь: на дне её огромного африканского кошеля лежала маленькая птичка с красным горлышком. В точности как у Шона.

Рэчел пришлось напомнить, чтобы он заплатил ей. И перед тем как она ушла, он обещал ей, что не пропустит следующую стрижку.

В дверях, охваченный внезапным приступом раскаяния, Дэниел сказал,

– Прости. Не знаю, что на меня нашло. Я…

Рэчел положила прохладный палец на его губы, прервав его на полуслове.

– Не надо портить это, – сказала она.

КРЫЛАТЫЙ

Майк пришёл в себя на заднем сиденье незнакомого серого автомобиля. Его глаз ныл, его руки онемели, а его толстый бумажник углом впился ему в зад. Поездка была спокойной. Его окружали три здоровых мужика, очевидно какие-то агенты. Он как-то уже встречался с агентами ФБР – в Детройте, где он жил в одном доме ещё с дюжиной наркоманов, – вежливые люди в солнцезащитных очках и в дешёвых тесных костюмах, задающие сотни вежливых вопросов. «Можно войти? Вы слышали о бомбёжке ROTC?[12] Вы узнаете этого человека? Видели ли вы его в последнее время? Не возражаете, если мы обыщем дом?» По какой-то причине чем более они были учтивы, тем больший страх внушали. И тем более виновным он себя ощущал. Предубеждения человека, выросшего в католичестве, трудно преодолеть.

Несколькими часами позднее, когда они уже ехали к северу от Сан-Франциско, направляясь на восток, Майк сказал, что хочет в туалет, и они свернули к обочине. Чернокожий верзила прикурил сигарету от серебряной «зиппо», потом расстегнул Майка и ухватил его сзади за пояс, так чтобы он мог нагнуться вперёд и направить свою струю мимо ботинок. Это было унизительно. Несколько часов он сканировал свою память, ища, что он мог сделать не так. Он решил, с некоторым облегчением, что это, видимо, из-за просроченных штрафов. Иисусе, уж слишком они строги! Вся эта суета – из-за каких-то вшивых шестисот баксов за неправильную парковку?

– Можно позвонить? – спросил Майк, продолжая мочиться, боясь встретиться глазами с чернокожим.

– Кому ты хочешь звонить? – отвечал низкий глубокий голос.

– Моему адвокату.

– Он живой, – сказал чернокожий, как будто это все объясняло. – Ты закончил? Я застегну тебя. Стой смирно. – Верзила хохотнул. – Не бойся, я предпочитаю девочек.

У машины он мягко положил руку на светлые волосы Майка и пригнул ему голову, помогая сесть на заднее сиденье.

Когда они тронулись, Майк решил, что больше не вынесет неопределённости.

– Что я сделал? – спросил он худощавого, сидевшего на переднем сиденье.

Худощавый (скандинав, подумал Майк) обернулся и что-то беззвучно проартикулировал двум своим коллегам – водителю и чернокожему, сидевшему рядом с Майком – кобура его пистолета била Майка в бок на каждом повороте.

– Гип? – спросил водитель.

– Гип, – кивнул чернокожий.

Худощавый покачал головой.

– Не думаю, ребята, – он перебросил руку через сиденье, снял чёрные очки и вперил в Майка взгляд голубых глаз. – У нас тут есть одна живая.

– Это насчёт этих парковочных квитанций?

Тот надел обратно очки и, повернувшись, стал смотреть на дорогу.

В зеркальце заднего вида Майк заметил, что их догоняет машина.

– Нет, мистер Глинн, – сказал наконец худощавый. – Это насчёт колибри.

Через секунду два других фэбээровца взорвались хохотом. Маленькая машина закачалась от раскатов их веселья. Кобура несколько раз ударилась о бедро Майка. Он взглянул на хихикающего чернокожего верзилу. Позади него в заднем окне вырастал чёрный автомобиль.

Наконец они немного успокоились, и Майк спросил хриплым голосом:

– Какого черта?

На этот раз засмеялись все, включая худощавого, который заплевал все ветровое стекло. Чернокожий прислонил голову к окну и всхрюкивал от смеха, а водитель едва-едва удерживал машину на дороге.

И тогда чёрный автомобиль, который уже поравнялся с ними, взорвался пистолетными выстрелами.

Два окна разлетелись вдребезги, и дождь крови и осколков стекла осыпал Майка.

Чернокожий завопил.

Водитель сполз с сиденья, его не было видно.

Их машина, двигаясь зигзагами, врезалась в чёрный автомобиль.

Майка с силой швырнуло о дверцу. В его глазах заплясали искры.

Скандинав ухватился за руль и рванул его, разворачивая машину.

Худощавый, перегнувшись через тело водителя, правил одной рукой, целясь другой поверх неё; он успел сделать три выстрела до того, как пуля прошила его запястье на рулевом колесе. Вскрикнув, он отпустил его и упал назад, его солнцезащитные очки слетели и приземлились на коленях у мёртвого чернокожего на заднем сиденье.

– Пригнись! – заревел худощавый Майку. Ещё выстрелы.

Долгий визг резины, и чёрный автомобиль ударился в них бортом.

Их машина соскользнула в канаву, запрокинулась набок и вспахала землю, взметнув облако пыли и грязи.

Высокая зелёная трава хлестнула по стеклу рядом с лицом Майка; это выглядело как съёмка скользящей камерой.

Серия ужасных ударов, и наконец машина со скрежетом остановилась.

В отдалении – протяжный визг тормозов.

Мотор ещё раз фыркнул, чихнул и заглох.

Было слышно, как вращается колесо.

Их машина лежала на боку, и Майка прижало к дверце, спиной к земле. Он не мог двинуться. На него навалилось тяжёлое тело чернокожего, его голова покоилась у него на коленях. Его затылок был разворочен и напоминал горшочек с фондю[13]. Тёплая кровь сочилась Майку на штаны. В ушах у него звенело; он потряс головой. Осколки стекла разлетелись в разные стороны. И тут он осознал, что единственным путём к спасению была дверца над ним: стекло было выбито. Он был в ловушке.

Машина закачалась – худощавый пытался вылезти наружу, делая быстрые короткие вдохи сквозь зубы.

Отдалённые выстрелы.

Выбитое окно у Майка над головой открывало странную и прекрасную картину. Глубокая синева неба. Торжественное шествие облаков. Все это в обрамлении зазубренных краёв и мозаики осколков стекла. Ему вспомнились картины Магритта[14].

Он услышал выстрелы – близкие и беспорядочные. Глухие удары пуль в корпус машины и звон рикошета.

– Давай подходи! – заорал худощавый.