Патрик О`Брайан - На краю земли

• Название: На краю земли
• Автор: Патрик О`Брайан
• Издательство: Амфора
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-854-5

Роман «На краю земли» — десятый из знаменитой исторической серии английского писателя Патрика О'Брайана, который, наряду с романом «Командир и штурман», лег в основу сценария известного фильма «Хозяин морей». Главные герои, Джек Обри и Стивен Мэтьюрин, участвуют в захватывающей погоне — преследовании американского капера, нападающего на британские китобойные суда.

---

Штурман остановился позади ученых и, показывая на остров Нарборо, сказал:

— Должно быть, такой же вид был после гибели Содома и Гоморры, господа. Но выше по склону растительность более богатая. Если туман рассеется, вы увидите там много зелени — кустарники и деревья, покрытые разновидностью испанского мха.

— О, мы в этом убеждены, — со счастливым видом повернулся к нему отец Мартин. — Мы впервые находимся так близко от суши, что можем разглядеть игуан.

— Меня особенно восхищают высокие прямые кактусы, — заметил Стивен.

— Мы называем их кактусами крупноцветными, — сказал штурман. — Если их срезать, то внутри увидите своего рода сок, который можно пить, но он вызывает рези в животе.

Фрегат продолжал следовать дальше; черный скалистый берег медленно уходил вдаль. Под громкие команды, топот босых ног, скрип рей и пение ветра в снастях Стивен уносился мыслями в другие края. На его подзорную трубу уселась птичка. Нагнув головку, она внимательно посмотрела на него, почистила клювом перышки и сорвалась к острову, мгновенно слившись с фоном скалистого берега.

— Такое невозможно себе представить, — начал доктор. — Я тут размышлял о любовных церемониях рода человеческого. Подчас они столь же быстротечны, как и у олуш. Так бывает, когда пара, испытывающая взаимное влечение, обменявшись взглядами, скрывается от посторонних глаз. Я вспоминаю рассказ Геродота о греческих воинах и амазонках, которые встречались не только на поле брани, но и в кустах; есть и более свежие примеры, известные всей нашей команде. Однако в иные времена церемониальный танец с его наступлениями и ретирадами, ритуальными жертвами и символическими движениями растягивается без всякой меры, так что вожделенный финал может быть безнадежно испорчен перегоревшей страстью. Есть бесконечное множество разных видов ухаживания, они зависят от эпохи, страны и сословия, так что выявление их общих черт — весьма увлекательное занятие.

— Действительно, — отозвался отец Мартин. — Сия тема имеет первостепенное значение для всего племени человеческого. Удивительно, что ни один писатель не выбрал ее предметом особого исследования. Я имею в виду церемонию, а не сам акт, который отвратителен, груб и непродолжителен. — Он поразмыслил и минуту спустя продолжил: — Однако военный корабль — вряд ли подходящее место для изучения этого вопроса. Хочу сказать… — Улыбка на его лице угасла, а голос оборвался, когда капеллан вспомнил минувшую пятницу: тогда, по морскому обычаю, возле мачты устроили распродажу вещей Хорнера, перемешанных с какими-то жалкими шалями и нижними юбками. Никто, даже Уилкинс, исполнявший ныне должность старшего канонира фрегата, не позарился на это добро.

— Смотрите, доктор, — произнес подошедший к ним Говард, протягивая ему шляпу, наполненную подстреленной птичьей мелочью. — Разве я не пай-мальчик? Нет ни одной одинаковой.

Прислушавшись к общему мнению, Говард прекратил бессмысленный отстрел морских животных. Исключение составляли разве что морские черепахи и дельфины, чье мясо при смешивании с судовыми запасами соленого сала превращалось в превосходные сосиски. Теперь

Говард стал грозой птиц, садившихся на снасти такелажа. Олушам, совам, птицам-фрегатам, бурым пеликанам и ястребам он сворачивал шеи; птиц помельче убивал прутом. Стивен взял птичьи тушки, поскольку не любил убивать живность для своей коллекции сам, однако постарался убедить морского пехотинца знать меру, отбирать лишь нескольких птиц одного вида и запретить своим подчиненным убивать пернатых.

— Вы очень внимательны, мистер Говард, — произнес Стивен. — Я особенно признателен вам за этого желтогрудого крапивника, птицу, которую я не…

— О! — воскликнул отец Мартин. — Я вижу гигантскую черепаху! Двух гигантских черепах! Боже, какие огромные!..

— Где? где?

— Возле опунции.

У высокой опунции ствол был толщиной почти с дерево. Одна из черепах, встав на задние ноги, схватила ветку и стала тянуть ее к себе всем весом мощного куполообразного корпуса. Другая черепаха ухватилась за ту же ветку и тоже тянула ее, но в другую сторону. Отец Мартин воспринял это как пример неправильно понятой взаимной помощи; Стивен — как то, что каждая черепаха преследовала свою цель. Однако, прежде чем они успели выяснить, кто из них прав, ветка переломилась надвое, и каждое из животных удалилось с собственной частью добычи.

— До чего же мне хочется ступить хоть на один из этих островов, — произнес отец Мартин. — Какие открытия можно сделать в каждом разделе зоологии и ботаники! Если отряд рептилий может достичь такого великолепного разнообразия, то чего же можно ожидать от жесткокрылых? От бабочек, от явно брачных растений? Но меня терзает мысль, что корабль может плыть бесконечно долго.

Тут коза Аспазия кинулась к Стивену в поисках защиты. После того как фрегат достиг берегов Альбемарле, ее преследовали маленькие темно-серые зяблики с крепкими клювами, которые садились ей на спину и выщипывали на ней шерсть, чтобы выкладывать свои гнезда. Животное натерпелось от стихий, грома, молний, военных действий, его обижали гардемарины, юнги, собаки, но нынешних мучений коза не могла вытерпеть и всякий раз, едва заслышав негромкое чириканье, бросалась к Стивену.

— Ну что ты! — успокаивал ее доктор. — Такая большая девочка, как тебе не стыдно! — Отогнав зябликов, он продолжал, обращаясь к отцу Мартину: — Вы тоже успокойтесь. Капитан Обри обещал, что, как только закончит поиски «Норфолка», корабль ляжет в дрейф, встанет на якорь, или как там у них называется, и он отпустит нас на берег.

— Как вы меня успокоили! Поистине, я бы не перенес… Смотрите, смотрите, еще одна черепаха. Настоящий голиаф, вон она спускается по склону. Какая величественная поступь!

Оба направили свои подзорные трубы на голиафа, который замер и был освещен так, что можно было пересчитать все пластины его панциря и сравнить их с панцирями тестудо обри, обитающих в Индийском океане, которых Мэтьюрин открыл, описал и дал им название, увековечив имя капитана фрегата, а также с более легкой, покрытой тонкими пластинами черепахой с острова Родригес. Он стал размышлять об островных черепахах, их происхождении и вообще об этом виде животных, очевидно глухих, поскольку они почти всегда хранят молчание, хотя изредка издают громкие крики или шипение. Животные эти яйценосные, они равнодушны к своему молодняку; крокодилы более заботливые родители, но черепахи, как правило, вызывают симпатию и вполне способны на привязанность. Он даже вспомнил примеры привязанности у черепах.

— Что за суматоха у нас на борту? — спросил Стивен, не отрываясь от подзорной трубы: в поле его зрения оказалась целая группа черепах, поднимавшаяся вверх по утоптанной тропе.

— Похоже, заметили какую-то шлюпку, но это не важно, — отвечал отец Мартин. — Как вы полагаете, а нет ли на этом острове жаб? Всем рептилиям я предпочитаю жаб. Причем гигантских!

— Если тут водятся гигантские черепахи, то почему бы не появиться и такой же жабе? Хотя на острове Родригес я не нашел никого из милых вашему сердцу представителей семейства земноводных. Мне с трудом удалось объяснить одному толковому туземцу, что такое лягушка, хотя я очень выразительно подражал ее движениям и издавал кваканье.

— Поберегитесь, сэр, поберегитесь! — взревел ютовый старшина, бесцеремонно расталкивая ученых мужей: звучали дудки, давая сигнал «Всем наверх!», и матросы разбегались по своим местам.

— Послушайте, Беккет, что случилось? — спросил старшину Стивен.

Однако, прежде чем Беккет успел ответить, «Сюрприз» стал плавно поворачивать. Знакомая команда «Руль под ветер!» сменилась другой: «Травить шкоты!», а затем следующей: «Пошел грота-шкот!» Маневр был выполнен безукоризненно, хотя ему мешали установленные на палубе катера. Посмотрев вперед, доктор вдалеке увидел вельбот, спешивший к ним, преодолевая течение.

«Сюрприз» лег на левый галс; хотя приливное течение уже стало идти на спад, вельбот все равно сносило и на сближение ему понадобилось три четверти часа.

Шлюпка приближалась с каждой минутой, в ней находилось шесть гребцов. Их рвение было настолько велико, что, даже находясь в какой-то сотне ярдов от фрегата, они продолжали грести так, что трещали весла, и при этом хором вопили: «Эй, на судне!»

Когда, не веря своему счастью, парни с вельбота, широко улыбаясь, стали подниматься по сброшенному им штормтрапу, выяснилось, что они почти потеряли голос. После того как они выпили два ведра воды, мастер-гарпунер хриплым шепотом, перемежавшимся гортанным смехом, поведал их историю. Это была часть экипажа «Бесстрашного Лиса» из Лондона, которым командовал Джеймс Холланд. Судно занималось промыслом чуть больше двух лет, но удача улыбнулась им только у Галапагосов, где они обнаружили множество китов. В первый же день они загарпунили трех, и шлюпки отправились на охоту, чтобы привезти еще нескольких, но тут опустился туман. Они зацепились за молодого, сильного самца на сорок бочек, который утащил их к северу от скалы Редондо, где их не смогли обнаружить товарищи, чтобы снабдить дополнительными бухтами линя. В конце концов кит утащил за собой гарпун, линь и все прочее, кроме самого вельбота. Им досталось: пришлось дни и ночи выгребать против ветра и течения, не имея ни воды, ни хлеба. И что они увидели, вернувшись назад? Бедного старого «Лиса» буквально рвал на части американский фрегат: он не только снял с него новую фор-стеньгу, но также перегружал из носового и основного трюмов китовый жир и спермацет на другое лондонское китобойное судно — «Амелию». К счастью, время было вечернее, вельбот шел со стороны берега, и его не заметили. Мастер-гарпунер бывал в здешних водах раньше и изучил остров. Они смогли укрыться в небольшой бухте, спрятать шлюпку среди плавника и забраться в старое пиратское убежище. Там нашлось немного воды, которая, правда, оказалась солоноватой; рядом было множество черепах и игуан, к тому же начали откладывать яйца олуши, так что в целом питались они неплохо, хотя и страдали от жажды. Вскоре они увидели, как американский фрегат прощается с «Амелией». Подняв звездно-полосатый флаг, она взяла курс на зюйд-тень-ост. На следующий день американцы погрузили на свое судно сотни две черепах, подожгли «Лиса» и, подняв якорь, вышли из пролива на запад. Экипаж вельбота бросился было тушить пожар, но полдюжины бочек с ворванью были проломлены, жир струился по палубе, и огонь был такой силы, что к нему невозможно было подступиться. Капитан сможет увидеть обугленный остов китобоя, если пройдет по проливу: «Лис» сел на риф к северу от бухты Бэнкса, сразу за якорной стоянкой.