Патрик О`Брайан - Капитан первого ранга

• Название: Капитан первого ранга
• Автор: Патрик О`Брайан
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00124-6

«Капитан первого ранга» — следующий роман из знаменитой исторической серии Патрика О'Брайана «Хозяин морей». После недолгого Амьенского мира (1802) Европа снова в огне. Капитан королевского флота Джек Обри получает в командование каперское судно, которое начинает охоту за кораблями противника.

---

Не поверить в его искренность было невозможно. Глаза у Кристи-Пальера потеплели; он с облегчением улыбнулся и произнес:

— Значит, вы ручаетесь за него? Слово чести?

— Клянусь чем угодно, — отвечал Джек, положив руку на сердце. — Мой дорогой, ваши люди, должно быть, большие чудаки, если вздумали подозревать Стивена Мэтьюрина!

— В том-то и беда! — отвечал Кристи-Пальер. — Многие из них действительно глупы. Но самое худшее не в них; существуют другие службы, жандармерия, люди Фуше и все эти сухопутные крысы, которые, как вам известно, ничуть не умнее. Так что передайте своему другу, чтобы он был осмотрительнее. И послушайте меня, дорогой Обри, — продолжал он тихим, многозначительным голосом. — Вполне может быть, что вместо Поркероля вы отправитесь прямиком в Испанию.

— Из-за жары? — спросил Джек.

— Если угодно, — загадочно пожал плечами КристиПальер. — Больше я ничего не скажу. — Расхаживая взад и вперед по террасе, он заказал еще одну бутылку и вернулся к Джеку.

— Так вы, говорите, видели моих кузин в Бате? — произнес он уже совсем другим, самым обыденным тоном.

— Да, да! Я удостоился чести посетить Лора Плейс сразу же после приезда в те места, и хозяева были настолько любезны, что пригласили меня на чай. Весь семейный круг оказался в сборе — миссис Кристи, мисс Кристи, мисс Сьюзен, мадам де Агийер и Том. Славные люди — такие дружелюбные и гостеприимные. Мы много говорили о вас, они надеются, что вы скоро приедете. Передали вам, конечно, горячие приветы и поцелуи, думаю от кузин. Во второй раз они пригласили меня на прогулку и пикник, но, к сожалению, я не смог воспользоваться приглашением. В Бате я побывал дважды.

— А какое впечатление произвела на вас Полли?

— О, славная девочка — веселая и такая добрая по отношению к вашей престарелой… тетушке, я полагаю? И как она трещала по-французски! Я сам рискнул произнести несколько фраз, которые она умудрилась понять и передала их, как сигнальщик, старой даме.

— Она действительно милое дитя, — заметил ее кузен. — А уж как эта юная особа умеет готовить! Ее coque au vin! [16] Ее sole normande![17] И она прекрасно разбирается в рецептах английских пудингов. Земляничное варенье, которым мы угощались, было ее приготовления. Великолепная хозяйка. К тому же у нее есть небольшое состояние, — добавил он, рассеянно наблюдая за тартаной, входящей в порт.

— Ах, боже ты мой! — воскликнул Джек с такой яростью, что Кристи-Пальер в тревоге оглянулся. — Господи! Я совсем запамятовал. Рассказать вам, зачем я приехал в Бат?

— Сделайте одолжение.

— Это останется между нами? — Кристи-Пальер кивнул. — Ей-богу, я так раздосадован: ваш великолепный обед заставил меня все забыть. Эта история мучила меня все время с тех пор, как я покинул Англию. Видите ли, в Сассексе я познакомился с одной очаровательной особой — мы были соседями, — и когда адмиралтейский суд лишил меня призовых денег, ее мать увезла ее оттуда, более не одобряя наших встреч. У нас перед этим намечалась помолвка, но я почему-то мешкал. Господи Иисусе, какой же я был глупец! Я встретил ее в Бате, но не смог с ней поговорить. По-моему, ей не очень нравилось, что я уделял некоторое внимание ее кузине.

— Невинное внимание?

— Да, пожалуй, хотя я предполагаю, что оно могло быть неверно истолковано моей избранницей. Ее кузина удивительно красивая девушка, вернее, женщина, причем дерзкая и смелая: она вдова, ее мужа убили в Индии. Когда я метался между Адмиралтейством и денежными тузами в Сити, я узнал, что какой-то провинциальный фанфарон сделан предложение той, которую я уже видел своей невестой. О свадьбе твердили повсюду как о чем-то решенном. Вы даже не представляете, как мне было больно. А ее кузина, та, что осталась в Сассексе, была так добра, что ее красота и ее сочувствие подвигли меня на… ну, вы меня понимаете. Однако, когда я решил, что наши отношения складываются наилучшим образом, что мы с ней очень близкие друзья, она вдруг окатила меня ледяной водой, спросив, что я, черт бы меня побрал, собой представляю. К тому времени я, как вам известно, был уже разорен, поэтому, клянусь, не знал, как ей ответить. Вдобавок, тогда же я стал предполагать, что она, возможно, привязана к моему лучшему другу и, возможно, он к ней тоже… вы меня понимаете. Я не был уверен, но похоже, что так оно и было, очень уж горячо они прощались. Но еще до того я чертовски к ней привязался, не мог ни спать, ни есть. Иногда она снова снисходила до прежней любезности. Ну, я и увяз, хотя и не сказать, чтоб по самые уши, отчасти от досады, вы понимаете? Черт бы все побрал, если бы… И, в довершение всего, приходит письмо от девушки, в которую я по-настоящему…

— Письмо вам? — вскричал Кристи-Пальер. — Насколько я понимаю, она рисковала своей репутацией?

— Между нами были самые невинные отношения. Может, мы поцеловались, и только. Удивительное дело, не так ли? Но это происходило в Англии, а не во Франции, а там на такого рода дела смотрят куда строже, тем более это было поразительно. Это было милое, скромное послание, отправленное с одной лишь целью — сообщить, что разговоры о ее браке — сплошные сплетни. Оно попало ко мне в руки в тот самый день, когда я уезжал из Англии.

— Тогда все превосходно, верно? Для серьезной девицы это форменное признание. Чего вам еще надо?

— Как же так? — произнес Джек.

У него был такой несчастный вид, что Кристи-Пальер, который уже счел было Обри ветреником, запутавшимся в двух юбках, почувствовал к нему сострадание. Он потрепал Джека по руке, чтобы утешить его.

— Но ведь у меня есть другая женщина, неужели вы не понимаете? — произнес Джек. — По чести говоря, я очень к ней привязался, хотя кроме привязанности меня гложут и другие чувства. К тому же от этой интриги страдает мой друг.

Стивен и доктор Рамис закрылись в заваленном книгами кабинете. Огромный травник, который был одной из тем их переписки в течение года с лишком, лежал раскрытый на столе вместе с вклеенной в него подробнейшей картой новых испанских береговых фортов и батарей в Порт-Магоне. Доктор Рамис только что вернулся с Менорки, своего родного острова, и привез для Стивена несколько документов: он был ключевым звеном цепочки, связывавшей Мэтьюрина с каталонским подпольем. Вытверженные на память бумаги превратились в кучку золы в камине, и оба ученых мужа с легким сердцем перешли к критике жизненного уклада всего рода человеческого.

— Особым неустройством отличается жизнь моряков, — произнес Стивен. — Я внимательно наблюдал за ними и установил, что они более неприспособлены к жизни в том смысле, как это обычно понимают, чем люди, имеющие иной род занятий. Я предполагаю следующую причину такого обстоятельства: моряк в привычной ему морской стихии дорожит лишь настоящим. Он ничего не может предпринять относительно прошлого, а ввиду непредсказуемости могущественного океана и погодных условий очень мало может предпринять и в отношении будущего. Между прочим, именно это наблюдение объясняет непредусмотрительность рядового моряка. Офицеры всю жизнь воюют с такого рода небрежением к службе со стороны матросов, убеждая их потуже набивать и крепить снасти и так далее. Но и сами офицеры, находящиеся в море, вслед за командой, выполняют свои обязанности спустя рукава: отсюда возникает их неуверенность, а неуверенность плодит разные причуды. Что до матросов, то они могут подготовиться к шторму, которого ожидают через день-другой, самое большее — через две недели, но более отдаленные сроки для них ничего не значат. Как я уже сказал, они живут настоящим; и, основываясь на этом, я пришел к сформировавшемуся пока частично предположению. Я был бы благодарен вам за критические комментарии.

— Мои скромные знания к вашим услугам, — отвечал доктор Рамис, откинувшись на спинку стула и наблюдая за собеседником проницательным взглядом умных черных глаз. — Хотя, как вы знаете, я противник всяческих бездоказательных утверждений.

— Давайте рассмотрим целый ряд недугов, причина которых гнездится в уме расстроенном или просто ленивом, — ложные беременности, множество видов истерии, пальпитации, диспепсии, экземы, некоторые виды импотенции и многие другие, которые сразу приходят на ум. Что касается моего ограниченного опыта, то на борту судна мы их не обнаруживаем. Вы согласны, дорогой коллега?

Поджав губы, доктор Рамис произнес:

— Пожалуй, с некоторыми оговорками я склонен разделить ваше мнение, однако сам я далек от того, чтобы категорично утверждать нечто подобное.

— Тогда пойдем дальше и взглянем на нашего беспечного моряка на берегу, где он вынужден жить не настоящим, а будущим, там его жизнь становится сплошным ожиданием — всяческих радостей, благ, процветания, он ждет этого будущего с нетерпением, а оно все отступает и отступает: на следующий месяц, следующий год, какое там, на следующее поколение. А тут еще то казначей не платит причитающиеся за выслугу гроши, то хлеб насущный исчезает, а камбуза на берегу нет. И что получается в результате?