Джон О`Фаррел - Лучше для мужчины нет

• Название: Лучше для мужчины нет
• Автор: Джон О`Фаррел
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-86471-292-2

 Майкл Адамс снимает квартиру на паях с тремя соседями-бездельниками. Свои дни он проводит в постели, играя в компьютерные игры, листая газеты или предаваясь наивным размышлениям. А когда эти занятия ему приедаются, Майкл переезжает на другой берег Темзы и становится любящим мужем и нежным отцом. Ибо добропорядочный Майкл живет двойной жизнью: одну половину недели он примерный семьянин, а другую - холостяк, шарахающийся от семейных радостей. Он счастлив, считая, что нашел золотую середину между долгом и наслаждением. Но однажды обман раскрывается, и жизнь Майкла превращается в настоящий ад.

Джон О`Фаррелл умеет выворачивать наизнанку мужскую суть, не прибегая к учению доктора Фрейда. И делает это удивительно смешно. "Лучше для мужчины нет" - исповедь, полная мрачноватого юмора, тонких наблюдений и сдержанного лиризма.

---

– А я-то подумала, что тебя опять занесло на Север.

Мы добродушно посмеялись над этой путаницей, и я облегченно вздохнул, порадовавшись, что Катерина забыла, что Манчестерская улица находился в доброй паре миль от площади Пикадилли. Прежде чем она успела задуматься над этим, я сменил тему.

– А ты что делаешь на этой стороне реки? Неужели не боялась, что тебя остановят на мосту пограничники.

– Мы поехали смотреть новый дом Сьюзен и Пирса в Стокуэлле, но их не оказалось дома, поэтому мы решили немного прогуляться по Клапамскому парку. Правда, Милли?

– Мы с папой видели зеленую птичку.

– Да, хорошо, Милли. Ты уже говорила, – перебил я. – Возьми лучше еще один пакетик с картошкой.

– А ты? – спросила меня Катерина.

– Ну, покончив с делами на Манчестерской улице, я сел на метро, чтобы доехать до своей студии, но вдруг надумал пройтись по парку. И тут увидел вас. Совпадение, да?

– Да, только давай не будем говорить моей сестре. Она наверняка запишет это совпадение на счет какой-нибудь психической энергии.

– А что, неплохая мысль. Я скажу, что завернул в парк, потому что ощутил испускаемые тобой отрицательные флюиды. Конца объяснениям мы после этого не услышим.

Катерина захохотала, но в смехе отчетливо сквозили истерические нотки. Катерина пила второй бокал вина, Милли поедала третий пакетик хрустящего картофеля, а Катерина все больше походила на ту жену, которую я знал; от срыва у концертной эстрады не осталось и следа. Но тут в дело вмешался алкоголь, и из Катерины словно воздух выпустили – у нее не осталось сил даже на смех. Я вызвался поменять Милли подгузник, и мое предложение вызвало короткую улыбку. Я положил Милли на коврик для переодевания и принялся расстегивать ее мешковатые розовые штанишки.

– Майкл? – зловеще сказала Катерина.

– Что?

– Я недовольна.

– Что, прости?

– Я недовольна.

– Что, недостаточно сухое? Я просил принести сухое белое вино.

– Своей жизнью. Я недовольна своей жизнью.

– Что значит – ты недовольна? Разумеется, ты довольна.

– Нет. Я чувствовала себя виноватой из-за своего недовольства, поэтому никогда не говорила, но это так нервирует. Словно что-то упускаешь, но не можешь понять, что именно.

– Ты просто выпила, Катерина. Ты устала и немного пьяна, и тебе вдруг пришло в голову, что ты недовольна своей жизнью, но поверь мне, я мало знаю более довольных людей. Ты еще скажи, что не можешь справиться с детьми.

– Я не могу справиться с детьми.

– Перестань, Катерина, это не смешно. Милли, прекрати ерзать!

– Я не шучу.

– Ты справляешься с детьми. Превосходно справляешься. Милли, лежи спокойно.

Катерина пожала плечами. Сгорбившись над Милли, я поднял взгляд.

– Возможно, иногда тебе и кажется, будто ты не справляешься с ними. Это нормально. Кроме того, ты же любишь сидеть с детьми одна.

– Нет, не люблю.

– Нет, любишь.

– Нет, не люблю.

– Ну, наверное, временами они несколько утомляют. Но, вообще говоря, ты не любишь, когда я мешаюсь под ногами.

– Нет, люблю.

– Нет, не любишь.

– Нет, люблю.

– Нет, не любишь.

– Нет, люблю.

– Да прекрати же, несносная девчонка.

– Это ты кому: мне или Милли?

Милли ожесточенно вертелась, и я никак не мог закрепить подгузник.

– Черт, зачем обязательно усложнять мне жизнь? – Выкрикнул я и добавил: – Милли! – На всякий случай.

– Маму хочу.

– Мама устала и не может успеть все.

– Может, – возразила Катерина. – Умная мамочка может делать все и при этом весь день улыбаться счастливой улыбкой, тра-ля-ля.

– Катерина, ты пьяна.

– Не пьяна, а разъярена.

– Послушай, я понимаю, что у тебя выдался паршивый день, понимаю, что дети могут и достать, но ты же вечно повторяешь, что просто обожаешь сидеть с ними дома.

– Я молчала ради тебя, – сказала она. – Думала, что после напряженной работы тебе меньше всего хочется слушать мои стенания по поводу того, что я сижу дома с детьми.

– Ты повторяешься.

– Но это же правда.

– Нет.

– Правда. Плохо, что мне полнедели приходится управляться одной. Иногда мне кажется, будто я тружусь уже целый день, а потом смотрю на кухонные часы, а они показывают десять часов утра, и я думаю: "До того времени, как их укладывать спать, осталось еще девять часов".

– Ты так говоришь, потому что сейчас чувствуешь себя несчастной. Но я-то знаю, как здорово ты справляешься, когда меня нет.

– Нет, не справляюсь.

– Говорю же, справляешься. Я точно знаю.

– Откуда ты знаешь? Как ты можешь знать, когда тебя нет дома?

– Ну, э-э… потому что я знаю тебя, вот откуда. Ты очень хорошая мать.

– А раньше ты говорил, что я очень хорошая актриса.

– Ты и сейчас очень хорошая актриса.

– Уж наверное, если ты веришь всему тому вздору, который я несу, когда ты переступаешь порог.

Тут я не нашелся что ответить. Милли предприняла очередную попытку вырваться на волю, и я не выдержал:

– РАДИ БОГА, ПРЕКРАТИ, МИЛЛИ. НЕСНОСНАЯ, НЕСНОСНАЯ ДЕВЧОНКА! ТЫ МЕНЯ ДОСТАЛА, МИЛЛИ!

Катерина сказала, что им пора возвращаться домой, а мне – в студию, браться за работу. Но на этот раз я не стал ловить ее на слове. Некая игла проникла под мою слоновью кожу, и я почувствовал, до чего Катерине хочется, чтобы я изменил свои планы и поехал домой. Ей хотелось, чтобы я просто был рядом. Ей требовалась моя моральная поддержка. А еще ей требовалось, чтобы я сел за руль машины, потому что она напилась до чертиков.

Мы покатили на ту сторону реки, и я рассказал Милли, что мост Альберта построен из розовой сахарной глазури, и под лучами майского солнца он действительно выглядел сахарным. Когда мы въехали в Челси, все вокруг изменилось, и в первую очередь – прохожие. Они так отличались от тех, что прогуливались по ту сторону реки, в какой-то сотне ярдов. С сумочками от "Москино" и в рубашках от Ральфа Лорана они с тем же успехом могли носить одежду ярлыками наружу. Нам предстояло проехать через богатейшие районы Лондона, прежде чем вынырнуть с другой стороны и вновь оказаться среди самых бедных слоев среднего класса.

Сорок минут спустя мы подъехали к нашей коробке из-под бижутерии в Кентиш-тауне. Я налил Милли чаю, который она, после трех пакетиков хрустящего картофеля, совершенно справедливо проигнорировала. Не знаю, почему я сразу не вылил его ради экономии времени. Потом сел рядом с ней, посадил Альфи на колени, мы еще раз посмотрели "Короля-льва" – как раз до того места, когда Симба исчезает по собственной воле, чтобы вырасти и повстречать в лесу свою утерянную любовь. Катерина налила себе еще выпить; и я порадовался, что она больше не кормит грудью, иначе Альфи наверняка скончался бы от алкогольного отравления. Мы не вспоминали наш недавний разговор, но я поймал себя на том, что чересчур громко вскрикиваю "ну разве они не прелесть?" каждый раз, когда детки, например, швыряли на пол пищу.

Я накормил детей и убрал за ними, приготовил нам ужин и убрал за нами, я выкупал детей и уложил их в постель, я сложил игрушки и даже засунул в стиральную машину белье, но, казалось, ничто не сможет вырвать из Катерины хотя бы звука одобрения. Она просто валялась на диване и пялилась в потолок. Надо отдать ей должное – она знала, когда следует завязать с выпивкой. Когда опустеет бутылка. В конце концов, Катерина объявила, что хочет пораньше лечь спать, и обняла меня.

– Дело не в тебе, дело во мне, – многозначительно сказала она, а потом так крепко стиснула меня, что едва не сломала пару ребер.

Какое-то время я еще поотирался внизу, послушал в одиночестве любимую музыку. Три раза прокрутил битловскую "Ни для кого" – ощущение было такое, словно в моей голове вдруг открылся лабиринт, в котором я заплутал. Когда же причины игнорировать спальню иссякли, пришлось последовать примеру Катерины. Но сначала я приготовил для Альфи бутылочку детского питания, поставил ее рядом с микроволновкой и проверил, как там дети. Милли в кровати не обнаружилось – она уже заняла мое место подле Катерины, поэтому я, недолго думая, забрался в детскую постель и натянул на голову одеяло с изображением Барби. Ногой я спихнул с кровати мягкие игрушки и замер, прислушиваясь к сопению Альфи в соседней кроватке.

Прошел час, а я все не мог заснуть. Я взбивал подушку и расправлял одеяло, но бессонница была вызвана вовсе не физическим неудобствами. Перед моим мысленным взором раз за разом всплывала картина: Катерина сидит на земле и горько плачет. Это совершенно не соответствовало тому образу, который оставался в моем мозгу, когда мы расставались. Не зная, что я за ней наблюдаю, Катерина не скрывала своего бессилия. И теперь, когда покровы сорваны, она больше не притворялась.