Леон Юрис - Исход

• Название: Исход
• Автор: Леон Юрис
• Издательство: Текст
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-7516-0221-8

В знаменитом романе известного американского писателя Леона Юриса рассказывается о возвращении на историческую родину евреев из разных стран, о создании государства Израиль. В центре повествования — история любви американской медсестры и борца за свободу Израиля, волею судеб оказавшихся в центре самых трагических событий XX века.

---

Единственное, в чем Стречу повезло, так это со старшим, и частенько единственным, летчиком Фостером Джи Мак-Уильямсом по кличке Текс, которая выдавала в нем уроженца Техаса. Фостер Джи в войну служил в ВВС и был, как выражался Стреч, «самым чертовским старшим пилотом из всех, кто когда-либо служил в этих чертовских авиакомпаниях». Ловкость Фостера Джи была такова, что никто в Номе не решился бы поставить против него и цента, если бы он взялся, скажем, посадить свой Си-47 на краю айсберга в лютую пургу, будучи вдребезги пьяным. Собственно, Стреч не раз даже пытался устроить такое пари, достаточно крупное, чтобы игра стоила свеч, но вечно что-нибудь мешало: то стихала пурга, то Фостер никак не пьянел…

Мак-Уильямс был истым бродягой и любил летать по-настоящему, а не просто ползать на первоклассной машине по накатанной трассе с заранее расписанным маршрутом. Скучно! Вот рискованные полярные полеты — это другое дело.

В один прекрасный день Мак-Уильямс зашел в будку, стоявшую в конце взлетной дорожки, — контору, диспетчерскую, а заодно и жилище Стреча Томпсона.

— Ну его к черту, Стреч! — буркнул он. — Мороз сегодня такой — кишки коченеют.

У Стреча был невинный вид кошки, проглотившей канарейку.

— Фостер, — сказал он, — а как ты смотришь на то, чтобы получить полный расчет и податься в более теплые края?

— Тебе бы только шутить, а меня от твоих шуток тошнит.

— Я не шучу, Текс. В жизни не отгадаешь…

— А что такое?

— Угадай.

Фостер пожал плечами:

— Ты продал свою лавочку?

— Точно.

Фостер Джи Мак-Уильямс присвистнул:

— Где же ты такого дурака нашел?

— Мне их анкетные данные ни к чему. Я проверил их чек — он настоящий. Вот и все, что мне нужно, как сказала одна детка в кабачке.

— Да неужели! Но это же чудно, Стреч. Твоя лавочка даже мне стала надоедать. А сколько мне, по-твоему, причитается?

— Вместе с премиальными что-то около четырех тысяч.

Фостер Джи Мак-Уильямс присвистнул:

— Вот теперь будет лафа! Напьюсь так, что до самой Южной Америки хватит. Потому что я беру курс именно туда, Стреч. Подхалтурю немножко. Я слышал, там платят шальные деньги за переправку динамита через Анды.

— Да, но тут есть одна загвоздка… — начал Стреч.

— Я так и думал.

— Дело в том, что мы должны доставить наши три машины новым хозяевам. Двух парней я уже нашел, а вот для третьей машины — никого.

— Ты хочешь сказать, что, кроме меня, не найти дурака, который согласился бы лететь на твоем примусе номер три? Что ж, пускай так. Куда надо их доставить?

— В Израиль,

— Куда?

— В Израиль.

— В жизни не слыхал.

— Я сам как раз искал на карте, когда ты вошел.

Томпсон и Мак-Уильямс облазили карту обоих полушарий вдоль и поперек, искали добрых полчаса. Все напрасно.

Наконец Текс выпрямился.

— Знаешь что? Кажется, кто-то подшутил над тобой.

Они съездили в Ном, обошли все кабаки, расспрашивая, где бы мог находиться этот Израиль. Два человека что-то слышали о нем, но точно ничего сказать не могли. Стреча, несмотря на мороз, уже было прошиб пот, когда кто-то посоветовал им разбудить хозяина книжной лавки.

— Да ведь это же Палестина, — сердито заорал хозяин. — И ради этого вы врываетесь ко мне среди ночи!

Поискав еще немного на карте, они наконец нашли. Фостер в сомнении покачал головой.

— Черт возьми, Стреч, — проворчал он, — да ведь эта страна свободно разместится на айсберге средних размеров. Если не держать ухо востро, запросто пролетишь мимо.

Три недели спустя Фостер Джи Мак-Уильямс посадил машину номер три авиакомпании «Северный полярный круг» на аэродроме в Лидде. Стреч Томпсон, который вылетел на неделю раньше, встретил его в аэропорту. Фостера провели в контору, на двери которой была табличка «Палестинская Центральная Авиакомпания, С.С. Томпсон, Генеральный директор».

Фостер Джи Мак-Уильямс сразу почувствовал, что дело нечисто.

— Как долетел, старик? До чего же я рад видеть твою рожу!

— Прекрасно долетел. Теперь гони валюту, дружище, и я мотаю в Париж. У меня наклевывается выгоднейшее дельце, через месяц я отправляюсь в Рио.

— Конечно, конечно, — ответил Стреч. — У меня уже и чек для тебя готов. Вот он здесь, в сейфе.

Мак-Уильямс вытаращил глаза:

— Ого! Четыре тысячи пятьсот монет.

— Последние пять бумажек я подбросил, чтобы доказать тебе, что Стреч Томпсон не жмот.

— Ну, это я всегда знал.

— Между нами, Текс, это в высшей степени занятное место. Тут все сплошь евреи. Я уже неделю тут и никак не привыкну.

Фостер решился спросить Стреча, почему он перебрался сюда.

— Посмотри на табличку, она тебе все расскажет. Палестинская Центральная Авиакомпания! Название я приду — у мал сам. Тут видишь какое дело. Эти ребята понятия на имеют о том, как создать первоклассную авиакомпанию. Они предложили взяться за это дело мне. Я им сказал: «Первым делом, ребята, если, конечно, вы хотите иметь настоящую авиакомпанию, первым делом вам нужно позаботиться, чтобы у вас был первоклассный старший летчик. У меня как раз есть на примете самый чертовский старший пилот из всех, кто когда-либо служил…»

— Ну ладно, мне, брат, некогда. Будь здоров, может быть, встретимся, — прервал его Фостер.

— Да ты словно на пожар.

— Пожар — не пожар, но мне нужно в Париж.

— Я тебе дело предлагаю.

— Не надо мне никаких дел.

— Да ты хоть послушай.

— Послушать, конечно, можно, но предупреждаю: ничего из этого не выйдет. Мне нужно в Париж. Хоть вплавь, но доберусь.

— Ну так вот. Как я тебе уже сказал, тут везде одни евреи. Они купили у меня «Северный полярный круг», чтобы привезти сюда еще евреев. Ты только послушай, этим евреев во всем мире пруд пруди, и все хотят сюда. Наше тобой дело — доставка. Неужели ты не понимаешь? Рейс и деньги на бочку! За каждое рыло. Да ведь тебе никогда такое и не снилось. Текс, дружище! Ты же меня знаешь, я зря трепаться не стану. Ты только держись за меня, Текс, и будешь купаться в деньгах.

— Нет уж, я лучше выкупаюсь в другом месте. Черкну тебе открытку из Рио.

— Что ж, Фостер, буду с удовольствием вспоминать вас.

— Ну вот, ты уже сердишься!

— Кто сердится? Никто не сердится.

— Все-таки мы с тобой хорошо поработали в Номе.

— Еще бы! Я там все конечности обморозил.

— Ладно, дай лапу, — сказал Фостер.

Стреч вяло пожал ему руку.

— Ну тебя к черту, Стреч! У тебя такая рожа, будто я тебе нож всадил в ребра.

— Буду с тобой откровенен, Фостер. У меня беда. Пришла «молния», что в каком-то Адене сидит куча евреев и ждет не дождется, чтобы их оттуда вывезли. Я было нанял пилотов, но они меня подвели.

— Не повезло, значит. Что ж, от души сочувствую. Но ничем помочь не могу. Отправляюсь в Париж.

— Конечно, — ответил Стреч, — лети, если так уж приспичило. Я бы на твоем месте тоже улетел. Я к тебе не в претензии. Эти ребята, которых я хотел нанять, сразу дали тягу, как только услышали, что это опасный рейс: арабы могут открыть пальбу по самолету.

Фостер был уже почти у двери, но внезапно остановился и обернулся к Стречу. Тот увидел, что Текс на крючке, и подлил масла в огонь:

— Валяй, валяй, Фостер. Ты, конечно, прав, какой тебе смысл рисковать? Еще, чего доброго, собьют. Скажу тебе правду, это опасный рейс, пожалуй, даже опасней, чем переправка динамита через Анды.

Фостер Джи Мак-Уильямс облизал губы.

— Я тебе вот что скажу, Стреч. Чтобы выручить тебя, я, пожалуй, слетаю в этот рейс. Но ты уж загодя поищи других ребят к тому времени, когда я вернусь. Этот рейс — ладно, но только этот. Ну, где твой Аден?

— Понятия не имею.

— Тогда давай сюда карту, поищем.

Когда Фостер Джи Мак-Уильямс, американский пилот-бродяга, в прошлом летчик «Северного полярного круга», а теперь «Палестинской Центральной Авиакомпании», поднялся в воздух с аэродрома в Лидде, он открыл новую страницу истории двадцатого века, которая, однако, была словно списана с «Тысячи и одной ночи». Он взял курс вдоль побережья Красного моря на Аден, британский протекторат на юге Аравийского полуострова.

Эта сказка началась за три тысячи лет до Фостера в древней Саве. Южная часть Аравийского полуострова была тогда богатейшей страной. Ее жители овладели искусством строить каналы, плотины и водохранилища и превратили свою страну в цветущий сад.

После посещения царицей Савской царя Соломона подданные Соломона проложили через пустыню вдоль Красного моря торговый путь из Израиля в Саву. Евреи прибыли в Саву еще в библейские времена, задолго до падения первого храма, и столетиями там процветали. Они создали собственные поселения и прекрасно ладили с многочисленными местными племенами. Многие из них заняли видное положение при дворе и пользовались в стране всеобщим почетом.

Затем наступили страшные годы. Медленно, но неумолимо плодородная земля превращалась в песчаную пустыню. Высохли каналы, и вода редких дождей бесследно исчезала в выжженной земле. Люди и животные изнывали под палящим солнцем, борьба за каплю воды стала в буквальном смысле слова борьбой за жизнь. Страна изобилия и соседние с ней государства распались на враждующие между собой племена, и войнам не было конца.