Владимир Ян - Батый

• Название: Батый
• Автор: Владимир Ян
• Жанр: Историческая литература
• Год: 1975

Роман «Батый», написанный в 1942 году русским советским писателем В. Г. Яном (Янчевецким) – второе произведение исторической трилогии «Нашествие монголов». Он освещающает ход борьбы внука Чингисхана – хана Батыя за подчинение себе русских земель. Перед читателем возникают картины деятельной подготовки Батыя к походам на Русь, а затем и самих походов, закончившихся захватом и разорением Рязани, Москвы, Владимира.

---

Собака, лежавшая у порога юрты, подняла голову, заворчала и с громким лаем помчалась в степь. Мимо ехал кочевник и что-то кричал, указывая рукой в сторону. Он не остановился и проехал дальше.

– Вот и Юлдуз! — сказала мать.

На холме показались ягнята. Они шли, растянувшись по тропе, взбивая пыль. Среди них шагала тонкая девушка, подгоняя особой пастушьей песенкой отстающих. Услышав ее голос, из соседних юрт выбегали женщины и спешили к стаду. Юлдуз, отдав захромавшего ягненка, которого несла на руках, бегом пустилась домой. Она сделала знак Мусуку и проскользнула в юрту.

Юлдуз взволнованно шептала:

– Ехал мимо человек и сказал, что видел нашу кобылу недалеко от дороги в степи. Она пасется, а седло сбилось на сторону... С отцом случилась беда! Я боюсь сказать матери.

Мусук осторожно вышел из юрты, стараясь незаметно пройти за спиной матери к своему коню, но вдруг остановился. Из степи послышался тонкий, плачущий крик.

"Да это Турган!"

Мальчик показался на холме. Он бежал спотыкаясь, ноги заплетались, он падал, опять вставал и ковылял дальше. Мусук подхватил его.

– Вай-уляй!.. — плакал Турган.

Мальчик не мог говорить, подбородок его дрожал, по лицу, грязному от пыли, текли слезы.

– Что случилось?

– Его вешают...

– Кого?

– Тату...

Мусук принес брата в юрту и зачерпнул ему воды. Зубы мальчика стучали о край деревянной чашки.

– Около города... Тату ехал на базар... Его схватили джигиты. Они потащили его, связали веревкой... Я хотел протиснуться к тате. Меня оттолкнули так, что я упал...

– Говори дальше!

– Они кричали, что тату грабитель! Тату никого не грабил, его всегда другие грабили...

– Где это было?

– Около Ворот Намаза, где высокие тополя...

Мусук сорвал со стены свою кривую саблю в старых рыжих ножнах и, как был, без рубашки, побежал к коню, сбросил с его ног путы и вскочил в седло.

– Юлдуз!.. Турган! — крикнул Мусук. — Бегите в степь, ищите нашу кобылу! Я поскачу спасать отца...

Большая толпа теснилась вокруг старого высокого карагача 46 у ворот города Сыгнака. На толстом суку висело несколько человек. Их голые ноги были судорожно вытянуты. Лица страшно искривились. Два стражника, приставив к дереву лестницу, захлестывали петли на шеях других. Несколько бедно одетых кипчаков, с закрученными за спиной руками, с бледными лицами, дрожали, сидя на корточках под деревом.

Благообразный и важный мулла, верхом на старом белом коне, возвышался над толпой. Он громко читал приказ:

– Правитель области повелевает, — слушайте все внимательно! — "За отказ уплатить объявленные налоги по случаю прибытия непобедимого монгольского войска, за сокрытие зерна и муки, необходимых для прокорма отважных воинов, присуждаются к смертной казни лукавые торгаши города Сыгнака..."

Шум и крики заставили муллу остановиться. Он строго посмотрел в сторону нарушителей порядка. Три всадника хлестали плетьми встречных и упорно пробивались через толпу. Впереди отчаянно кричал полуголый молодой джигит, размахивая кривой саблей.

Мулла, увидев джигита, сразу повалился с коня.

– Безумный! Что ты делаешь? — кричали в толпе. — Ты осуждаешь приказ правителя области!

– К собакам все ваши приказы! — вопил джигит. — Вместо базарных воров здесь вешают храбрых воинов хана Баяндера! Сейчас он сам сюда прискачет со своими джигитами... Всех вас изрубит, как солому!

Джигит подскакал к стражникам, которые, сидя на толстом суку дерева, подтягивали на веревке отчаянно бившегося старика. Косым ударом сабли джигит перерубил веревку. Оба палача упали с дерева.

– Развяжите старику руки, или я снесу вам головы!

Зрители помогли развязать лежащего старика и подняли его.

– Здравствуй, тату Назар-Кяризек! — сказал джигит и соскочил с седла. — Садись скорее на моего коня! Ты рано собрался покинуть нас для плова в райских садах аллаха.

– Вовремя прискакал, сынок Мусук! — ответил старик. — Эти бараньи головы должны были повесить нескольких богатых купцов, спрятавших свои запасы. А судьи получили от купцов подарки и поэтому схватили на дороге первых встречных бедняков и повесили их вместо купцов. И меня вздумали повесить! Постойте, гнусные шакалы! У меня недаром пять сыновей-джигитов! Я поеду к самому хану Баяндеру! Он свернет вам головы!..

Толпа шумела. Прохожие сбегались. Крики усиливались. Мулла, подобрав полы длинной одежды, быстро убегал. За ним спешили и стражники. Вдогонку палачам летели сухие комья земли.

Мусук помог отцу взобраться на коня:

– Я встретил двух знакомых пастухов и попросил их мне помочь. Хорошо, что мы не опоздали!

– Хорошо, что у меня еще крепкая шея! Старый Назар-Кяризек не из таких, чтобы висеть, как туша, на потеху всему базару. Я отправляюсь на войну и вернусь оттуда славным батыром 47 с табуном коней!..

16. СОВЕТ ЖЕНЩИНЫ

Назар-Кяризек возвращался в свою юрту, окруженный толпой кипчаков. Из соседних кочевий сбегались посмотреть на счастливца, выскользнувшего из крепкой петли всесильного кадия. Всякий хотел коснуться узды коня, на котором, подбоченившись, ехал старый Назар в козловой шубе, с кривой саблей на поясе.

– Кто спас Назара? Где этот смельчак?

– Его младший сын, Мусук! Он перерубил саблей веревку, а толпа камнями отогнала собак палачей.

– Который его сын?

– Да вон идет рядом, лихой, красивый! Он джигит хана Баяндера...

– Тогда ему, пожалуй, ничего не будет! Хана Баяндера боятся больше, чем главного судью.

Назар подъехал с важностью и торжеством к своей юрте. Теперь он мог показаться перед женой во всей славе. Ведь она ему твердила, чтобы он никуда не ездил, что он старый козел и ни к какому делу более не годится. А он возвращается теперь не менее знаменитым, чем сам хан Баяндер!

Однако Кыз-Тугмас при виде Назара стала плакать навзрыд, точно ей привезли покойника:

– Лучше бы ты умер, чем изо дня в день выдумывать разные затеи! Разве я не правду говорила, тебе ли ехать на войну? Не мог даже доехать до города, как уже попал и петлю! Больше от юрты и от меня не отойдешь ни на шаг!..

– Вот гиена, а не женщина! — закричал Назар. — Ничего не понимает! Если я спасся от петли самого кадия, значит, мне суждена великая дорога! Мне теперь ни меч, ни стрела не страшны! Я вернусь с войны если не ханом, так батыром, с табуном отборных коней. Меня все будут величать: "Салям тебе, ослепительный Назар-бай, батыр!". Завтра же поеду к самому главному монгольскому начальнику Субудай-багатуру. Он даст мне достойное место в своем войске!

– Тошно тебя слушать, старая пустая тыква!

Кыз-Тугмас махнула безнадежно рукой и скрылась в юрте.

А Назар уселся около двери на обрывке кошмы. Перед ним теснились соседи, и он без конца рассказывал, как сам хан Баяндер подарил его сыновьям пять своих лучших коней из заповедных табунов, как хан обнимал его, и называл старшим братом и отцом, и расспрашивал, как лучше повести свой пятитысячный отряд и каким путем. Все, разинув рты, слушали, и дивились находчивости и смелости старого Назара, и говорили, что следовало бы устроить особый отряд под его начальством, что этот отряд будет особенно удачливым и вернется с большой добычей.

Поздно вечером, когда любопытные разошлись, Кыз-Тугмас подсела к Назару, гладила его по руке и шептала:

– И чего тебя на войну тянет? Оставайся дома!

Назар раздувался от важности и твердил, что завтра он все-таки пойдет к самому важному из монголов Субудай-багатуру. Узнав о том, кто такой Субудай-багатур и какие у него причуды, Кыз-Тугмас сказала:

– Хотя этот начальник и богат и знатен, ты все же к нему с пустыми руками не ходи. Богатые любят подарки, хоть яйцо, да принеси ему! Тогда он станет тебя слушать. А ты ему принеси, знаешь что? — нашего длинноногого петуха! Он, правда, стар и почти без перьев, но это уж такая бухарская порода. Кричит же он по утрам так звонко, как азанчи на минарете. Может, и вправду петух принесет тебе счастье...

17. ЮЛДУЗ

Юлдуз рано утром, как всегда напевая песенку, погнала ягнят. За ней поехал Мусук. Отойдя далеко к зеленой долине, они оба долго сидели рядом на холме. Юлдуз расспрашивала своего друга о войне. Надолго ли уйдут в поход джигиты? Лицо Юлдуз, всегда веселое, с ямочками на щеках, вытянулось, и узкие брови сдвинулись. Еще бы! Сколько раз они говорили о будущей совместной жизни, а теперь из-за этого страшного похода все мечты разлетаются, как испуганные птицы. А если Мусук не вернется?.. Мало ли смелых джигитов сложило свои отчаянные головы на далекой стороне, в безлюдной пустыне, где шакалы растащили их изрубленные кости!

Но Мусук посвистывал и смеялся. Набег — это праздник для молодого джигита. Он увидит новые страны, он прославится удальством, станет знаменитым батыром. Вернувшись из похода, он всем привезет подарки, а для Юлдуз особенно: ей красную шелковую рубашку до пят, и цветной пояс, вышитый бисером, и зеленые стеклянные бусы, похожие на изумруды, и перстень с камнем, сверкающим голубыми искрами.