Игорь Поль - Путешествие идиота (Ангел-Хранитель 2)

• Название: Путешествие идиота (Ангел-Хранитель 2)
• Автор: Игорь Поль
• Жанр: Боевая фантастика

Пилот–истребитель, сбитый над океаном, и мобильный комплекс огневой поддержки пехоты. Человек и машина. Что общего между ними? Жажда жизни? Страсть к познанию? Поиски любви? Огромный враждебный мир окружает их. Одиночество превращает мир в ледяную пустыню. Их совместный путь – путь открытия маленьких человеческих радостей. Преодоления разочарований. Покорения вершин. Пусть даже таких привычных и незаметных обычным людям. Что такое любовь? В чем смысл жизни? Откуда берутся друзья? Эти и другие вопросы продолжают терзать две неискушенные и страстные души. Где и как закончится их путешествие? Кто знает...

---

– Мишель, нам нужно поговорить, – сказал Жак. Щеки у него были все красные. И еще он был не в себе, кажется. И я понял, что он выпил чего-то крепкого. И не очень соображает, что делает. Совсем как я, когда в челноке летел.

– Жак, нам не о чем разговаривать, – так Мишель ему ответила и снова стала на дерево смотреть. А на нем листья уже совсем красными стали.

– Ты меня всюду избегаешь. Из-за твоей выходки надо мной все смеются. Из-за тебя я не могу найти себе пару!

А Мишель только плечами пожала.

– Ничем не могу помочь. У меня теперь другая пара. Если ты не заметил, то вот она.

– Плевать я хотел на этого недоумка. Ты что, не видишь – у него не все дома? Нам надо поговорить.

И он схватил Мишель за руку. И ей стало больно. Я почувствовал. И дерево тоже. Оно желтеть начало.

– Ты забываешься, Жак. Не путай меня с местными девками. И напоминаю тебе: я не одна. Не думаю, что моему кавалеру понравится твое поведение.

– Плевать! Я имею право…

– Ты ни на что не имеешь права, Жак. Ты зарываешься. Все это была глупая игра, к тому же ты перешел границы. Я не обязана быть с тобой в угоду идиотским правилам этого летающего притона. Я тебе не девушка из твоих салонов. Я – баронесса Радецки фон Роденштайн. Помни об этом, господин денежный мешок.

И она посмотрела на меня. А я ей улыбнулся. А Жак схватил Мишель и начал ее целовать. И делать ей больно. А она вырывалась. И тогда меня будто толкнуло что-то. Я подошел к нему и сказал:

– Мистер, ей больно.

А он повернулся и сказал мне:

– Убирайся к дьяволу, идиот!

И толкнул меня. Сильно. Так, что я чуть не упал. А позади нас стояли люди и на нас глазели. И перешептывались. И тогда во мне опять что-то закаменело. Совсем как тогда, в пригороде. И я стал как железный истукан. И что-то мне сказало «цель опознана». И еще: «отражение атаки» и «бортовое оружие отсутствует». Я не знаю, что такое «цель». Я просто шагнул так, что деревья вокруг пошатнулись. Потому что я теперь весь из стали. И Жак вдруг точками яркими покрылся. И каждая из них что-то означала. Голос подсказал мне, что это «уязвимые точки». А Жак меня снова ударил. По лицу. А я не почувствовал ничего. Я же железный. Мне показалось, что он даже руку отбил, потому что зашипел, как кот. И тогда мое тело его само ударило. По одной из точек. Ногой. А потом моей рукой его ткнуло. Она у меня вся негнущаяся и тяжеленная, как бревно. И Жак на пол упал. А голос произнес «атака отражена». И я снова собой стал. И у меня кровь бежала из носа. И Мишель мне платок к лицу прикладывала. Она сказала:

– Юджин, не надо было тебе вмешиваться. Я бы сама разобралась.

– Он сделал тебе больно.

– Мне не привыкать к боли. Пойдем.

И она меня повела к выходу. И люди, что на нас смотрели, расступились и нас пропустили. А когда мы уже почти прошли, она остановилась и на Жака оглянулась. Он на коленях стоял и головой тряс. И лицо у него в крови было. Мишель ему сказала: «Дешевый мафиозо». Те мужчины, что вокруг были, меня по плечу хлопать начали, а женщины что-то говорили и улыбались. Все сразу. Потому я и разобрать ни слова не мог. А Мишель меня дернула за руку и за собой утащила. Какой-то человек с синим знаком на груди к ней подошел и сказал: «Я очень сожалею, мисс. Мы примем все меры к недопущению подобных инцидентов». И еще что-то добавил. Опять про традиции. А она ему сказала, чтобы он к черту катился.

А потом она привела меня в свою каюту. Помогла мне лицо вымыть и рубашку с меня сняла. И бросила ее в шкаф. Я знаю – у меня в каюте такой же. Туда кладешь грязную одежду, а потом достаешь чистую и выглаженную. Мишель посмотрела на меня без рубашки, улыбнулась и сказала непонятное: «Ну и ну. Да ты настоящий мачо».

Каюта у нее была не такая, как у меня. Просторная. У нее было целых два широких кресла и большой визор на стене. Пока мою рубашку шкаф чистил, она меня усадила в одно из них и достала из стены бутылку и стаканы. Налила мне и себе и сказала:

– Ты что, совсем не боишься? Это же сам Жак Кролл. Мафиозный босс с Рура. Зачем ты влез, дурачок?

А я как услышал слово «боишься», так мне все сразу ясно стало. И я ответил ей:

– Я мужчина. Мужчина не должен бояться.

А она смотрела на меня долго-долго. И очень пристально. И нисколько не сердилась. Я бы почувствовал, если бы она рассердилась. А потом она произнесла негромко:

– Как просто. Мужчина не должен бояться. И всего лишь. Никто из моих знакомых не додумался до этого определения. Хотя никому и в голову не придет назвать их идиотами.

– Это действительно очень просто, Мишель. Просто надо помнить, что ты мужчина. И все. Я и помню.

– Даже если тебя могут убить?

И кто-то влез в наш разговор. Сказал моими губами:

– Я создан для войны. Я не должен бояться смерти.

А я только глазами хлопал. И мне неловко было. Я опасался, что Мишель меня будет считать дурачком, если я чего невпопад ляпну. А потом мы выпили вина. Оно было красное, как моя кровь. Я сказал об этом вслух. Не знаю зачем. Просто так захотелось. А Мишель улыбнулась понимающе. И еще она сказала, что у меня, оказывается, есть «достоинство». Я, правда, не понял, какое именно. Хоть голос мне и подсказал, что достоинство – это «совокупность высших моральных качеств человека, уважение этих качеств в самом себе, самоуважение». Я решил: это означает, что себя самого надо уважать. Тогда это и будет «достоинство». И постарался это запомнить. Крепко-накрепко. Уж если таким женщинам, как Мишель, это дело по нраву, то мне и подавно должно быть.

Глава 17. Грабеж

Однажды, когда я пришел с обеда, я увидел, что кто-то в моих вещах копался. У меня и вещей-то нет совсем. Одежда, что на мне, еще куртка да коробочка, что мне дал Анупам. Так вот эта коробочка лежала не там, где я ее оставлял. Я, конечно, не слишком умный, и мне может привидеться все, что хочешь. Но это я запомнил твердо: коробочка лежала не так. Кто-то ее трогал и перевернул. И я испугался, что она потеряться может. А я ведь Анупаму обещал, что довезу ее до Кришнагири в целости. И там его сестре передам. Как ее… Чандраканте. Что означает «любимая луной». Если я коробочку потеряю, то Анупам про меня подумает плохое. А я ему обещание дал. Я знаю, что обещания надо выполнять. Так мне Генри когда-то говорил. Еще я знаю, что не все, что Генри говорил, – плохо. И теперь, когда я так стал бояться, я решил эту коробочку все время с собой носить.

Сегодня Мишель за мной зашла и предложила сходить в «казино». Я сразу вспомнил, что это такая большая комната, где красный свет и где мне чего-то бесплатного обещали. Мишель сказала, что, если я против, то можно еще куда-то сходить, и что я могу не волноваться – она будет «играть по маленькой», а я могу просто рядом стоять и за игрой наблюдать. А я ответил, что вовсе не против и мне даже интересно. Тогда она мне улыбнулась, щелкнула меня легонько по носу, и мы пошли. А коробочку я с собой взял. Мишель спросила, что это, а я объяснил, как Анупам учил, – «личные вещи». А Мишель странно на меня посмотрела – изучающе и немного тревожно, но ничего больше не сказала. Коробочка все время в руках мешала, и я ее тогда сунул за ремень. Не слишком удобно, но зато теперь руки свободны.

Когда мы шли, на нас все оглядывались. И шептались. За спиной. А так все с нами здоровались. Но больше всего – с Мишель, а не со мной. Когда они шептались, я часто слышал, как меня называют «ненормальным». А про Мишель шепчут, что она «нашла пару себе под стать». Это они обо мне, наверное. Они тихо говорили, и Мишель ничего не слышала. Да и ей, похоже, все равно. А я, когда нужно, могу все-все слышать. Даже то, что очень далеко говорят. Только захочу – сразу и слышу.

И вот мы пришли в это самое «казино». И вежливый человек назвал Мишель «баронессой». А меня «сэром». И еще дал мне маленькую круглую штучку. «Фишку». Сказал, что это подарок для гостя. Это оттого, что я тут впервые. Я посмотрел на этот кругляш – ничего особенного. Кусочек цветного пластика и ничего больше. И в карман его сунул. А Мишель куда-то сходила, и принесла этих штук целую горсть. И повела меня за собой к столу. Там много столов вокруг было, и вокруг них люди сидели и смотрели на разноцветную круглую вертушку. Мишель объяснила мне, что это «рулетка». Еще все курили и что-то пили.

А потом она села и меня позвала. И мужчина в красивой белой рубашке и с блестящими волосами крутил эту рулетку, а Мишель свои круглые штуки по столу раскладывала. Там еще были такие клетки нарисованы. Вперемежку – черные и красные. Каждый раз, когда рулетка переставала вертеться, мужчина красивым деревянным скребком фишки к себе сгребал. И только редко-редко – подгребал немного к Мишель. А она досадливо головой качала. Я чувствовал: она чем-то очень увлечена. И одновременно злится слегка. Видимо, что-то у нее не ладилось с этими «фишками».

И мы так довольно долго рядом сидели, и даже выпили немного вина. И так до тех пор, пока у Мишель кругляшей не осталось. И она сказала, что ей сегодня «не везет». Чтобы она так не расстраивалась, я достал и отдал ей свою фишку. Мишель улыбнулась и предложила мне самому «сыграть». И начала мне про все рассказывать. Говорила непонятные слова, всякие там «файф бет» или «сплит ап». И еще цифры называла. Получалось, что когда свой кругляш куда-то ставишь, это называется «ставка». И если шарик на рулетке попадет на ту же цифру, то мне дают еще кругляшей. Если нет, то мой кругляш мужчина с деревянным скребком себе забирает. И количество штук, что мне достаются, зависит от того, куда я свою фишку пристрою. Оказывается, ее можно класть прямо в квадратик с цифрой. А можно на линию между цифрами. А можно на всякие другие квадратики что сбоку или снизу. Она говорила при этом «тридцать шесть к одному», или «восемь к одному». И еще много чего. Она очень хотела, чтобы я попробовал. Уверяла, что мне понравится. Чтобы ее не огорчать, я согласился. И когда мужчина закрутил рулетку, и шарик побежал по кругу, и мужчина сказал: «Дамы и господа, делайте ваши ставки», она меня слегка подтолкнула: «Ну же, Юджин. Делай ставку. Клади свою фишку». И я положил. Прямо в клеточку. Потому что понял, что «тридцать шесть к одному» это больше, чем «семнадцать к одному». И тем более, чем «два к одному». И мужчина сказал, что ставок больше нет. А потом шарик остановился и Мишель захлопала в ладоши так, что на нас другие люди стали оглядываться. А некоторые даже подошли, чтобы посмотреть, в чем тут дело. Тем временем мужчина ко мне подвинул целый столбик кругляшей. И Мишель меня чмокнула в щеку радостно и сказала, что я «выиграл». Я не понял, в чем тут дело, и никакой радости от кучки кругляшей у меня не было, но что Мишель меня поцеловала, мне понравилось. И я стал дальше играть. Мужчина все крутил и крутил свою штуку, а я раскладывал свои фишки и так и эдак. Иногда он у меня их забирал понемногу, но чаще ко мне пододвигал. И у меня их скопилось столько, что они целыми стопками стояли. Некоторые даже рассыпаться начинали, так их много было. Мужчине это не слишком по нраву было, я это чувствовал, но он держался. Все так же улыбался и крутил рулетку. А вокруг нас уже много народу собралось. И когда я выигрывал, многие женщины хлопали в ладоши и говорили, что я «удачливый». А их мужчины – «дуракам всегда везет». Только негромко. Чтобы я не слышал. Но я все слышал. Но виду не подавал. Ведь Мишель сидела рядом, вся раскрасневшаяся, и говорила, что я «умница» и «молодчина». И еще – она не грустила. Ей было здорово, я чувствовал. И, чтобы ей и дальше было здорово, я продолжал тут сидеть и эти чертовы фишки раскладывать. И еще к нам подошел какой-то важный господин с цепкими глазами. И стал улыбаться, а сам внимательно за нами наблюдать. А я сразу понял, что ему невесело как-то. Наверное, ему этих «фишек» жаль было. Мишель мне в самое ухо тихонько сказала, что это сам «менеджер казино». И я подумал, что это круто, когда столько народу вокруг меня, и все на меня смотрят, и никто надо мной не смеется и придурком меня не называет. И мне стало нравиться в этом их казино.