Елена Плахотникова - Типа в сказку попал

• Название: Типа в сказку попал
• Автор: Елена Плахотникова
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

А недалеко от меня серели две кучи тряпья. Ни мертвых, ни живых в них не наблюдалось.

Я удивился. На миг только. Потом глянул на Нож, и прижал его к запястью.

А слева от меня стоял-не-дышал Крант. И плащ на нем топорщился, как перья взъерошенного воробья. Воинственного и страшно грозного. Что клюнул слона пониже хвоста.

Почему-то мне стало весело. Самое время для идиотского хихиканья. И для дурацких воспоминаний тоже самое подходящее.

Смотрел я когда-то боевичок. Там толпа крутых охотников на человеков гонялась за суперкрутым бывшим солдатом. Дед этого бывшего совет девчонке дает, прям зашибись! А теперь убиваем всех, кто не Люк, – сказал этот добрый дедушка.

В моем списке Не убивать имеется чуть больше пунктов. И номером первым в нем значится Алексей Тимофеевич Серый.

Почему-то в жизни все крутые разборки быстро заканчиваются. Это в фильме их полчаса показывают. А самый смачный удар –еще и с разных сторон.

Как и какой орган после этих ударов себя чувствует – это Пал Нилыч любил комментировать. Прямо во время показа. Я как-то записал его комментарии и знакомому программисту дал. А тот их в фильм вставил. Вместо супербоевика получилась смесь ужастика с черной комедией. Очень черной. Так диски с этим гибридом в момент разлетелись!

…как осенние листья, подхваченные ветром, летят по дорожке парка…

Это уже не о дисках. Троицу в сером подхватило осенним ветром. Когда распахнулась входная дверь.

Только миг пришелец стоял на пороге. И вот он уже в центре комнаты. А вокруг него – серый туман.

Похожее действо я видел на аукционе. Не знаю, можно ли назвать это поединком. Тогда сражались тиу. Между собой. Быстро все закончилось у них. Очень быстро.

Здесь, думаю, тоже тиу. Только вот против кого?…

– Ловчий!… Здесь Ловчий, миной!

Я все-таки услышал Малька.

Меченый рванулся ко мне. Марла тоже. А Крант вдруг швырнул меня к лестнице. Через полкомнаты.

Блин, повезло нортору, что он тоже в моем списке Не убивать! значится.

37

Все голодные зрители куда-то попрятались.

Они всегда прячутся, когда начинается крутая разборка, где достаться может всем, и зрителям тоже.

Это уже потом появится много болтунов, которые своими собственными… и с вот такого расстояния… Потом, когда все закончится.

А мы дружно отступили. Все пятеро. К лестнице. Я и четверо моих защитников.

Четыре. Защитника. У меня. Ха!

Сказали бы вчера – не поверил.

А вот сегодня они у меня есть. И не могут справиться с одним противником. Язык не поворачивается назвать его человеком. Оно только похоже на человека. Но человека можно убить. Один раз. А эту Тварь смертельная рана только останавливает. На секунду. Потом она опять прет ко мне. У нее чудовищная регенерация. И обалденная скорость. Защитники пока сдерживают, но… это пока. Пока никто из них не ранен. Но зацепит хотя бы одного и все. Тогда тварь прорвется ко мне. За мной пришла. И без меня не уйдет.

Я знаю это. Откуда? А хрен его разберет!… Вот знаю, и все тут. Еще, что я могу убить Тварь. Ножом. А она может убить меня. Это я тоже знаю. И всех нас убить может. А вот этого не хотелось бы.

Вот только как добраться до Твари и статься в живых, при этом? Не с фасада, ясен пень. Между мной и тварью мои защитники. Оттирают, прикрывают, чуть ноги мне ни оттаптывают. И со спины добраться не получится. Я не рыцарь Круглого Стола – ударил бы и в спину. Если б смог дотянуться. Не могу. И дотянуться, и остаться живым. Не получится все сразу.

Защитники отдают ступеньку за ступенькой, но продолжают защищать меня. От чего-то условно живого. И у этого чего-то не девять жизней – больше. А у нас только по одной. Абыдно, да? Абыдно. И не смешно. Совсем.

Вот и с рефлексами у меня нормально, и на зрение никогда не жаловался, а какое оружие в руках Твари, не разберу. И сколько рук этих, тоже не сосчитаю. Быстро они двигаются, слишком быстро. И закрываются регулярно. Защитниками. А я…

Блин! Хуже некуда быть зрителем в таком деле. Вот почему я не люблю телевизор. Ни в один из фильмов нельзя вмешаться. Даже если очень хочется. А тут ведь не кино – выключил и забыл – тут жизнь, можно сказать, на кону. Моя жизнь.

А Тварь не торопится, будто, играет со мной. С такой и десять защитников не справились бы. Но на кой хрен десять, если лестница – двоим разойтись! И все. Ступени широкие, удобные. И стоять, и прыгать на них можно. И перила такие, что пьяный не перевалится. Даже если захочет. Проверил лично. А я тут не самый мелкий жилец. И нафуршетился вчера конкретно. А в таком состоянии меня нельзя подпускать к хлипким предметам. Но лестница выдержала. Вчера. Держится и сегодня. Только поскрипывает. А нас на ней уже пятеро. Целая толпа для такой стремянки. Если еще Марла на нее взгромоздится, может и не выдержать.

Не успела Лапушка ко мне тогда. Меченый проскользнул, а она чуть удар ни поймала. На полшага всего отступила и… мы наверху, а Марла пока внизу. Пытается подцепить Тварь сзади. Вот ведь женщина! Любая другая в обморок бы грохнулась, услышь про такую зверюгу.

А передо мной трое защитников. Повезло мне с ними: Меченый – левша, Крант – двурукий, и оба с мечами. Не машут они ими на ширину русской души, колят. Как самураи в переполненном автобусе. А между ними и ступенькой выше – Малек. У пацана нет оружия, но он упорно маячит передо мной. Закрывает своей узкой спиной.

Блин! Никогда не прятался за чужую спину, а тут…

Еще одна ступень наверх. Там и площадка широкая скоро, и поворот направо. Достанется тогда Кранту!

Пацан толкает меня, и мы сдаем еще одну ступеньку. Я вижу глаза твари – мельком – и понимаю: не Кранту достанется – мне.

На фиг нужна та площадка, если можно вспрыгнуть на перила и добраться до добычи. Испуганной и беспомощной. Никто не остановит. Не успеет. Будь их больше, все едино не успеть им. А с ними потом можно доиграть, после дела. И со всеми остальными. Много здесь еды. Дрожащей, трепещущей… Хозяину понравится…

Меньше секунды я видел чужие глаза, а будто сам стал Ловчим, что вот-вот узнает вкус добычи.

Меня качнуло вперед, нога соскользнула и… мысленная связь лопнула.

Малек вскрикнул, когда я убрал его в сторону. Оба меча стали приближаться ко мне. Медленно. Довернуть тело и проскользнуть между ними оказалось совсем нетрудно. А вот и ребра ступеней. Поднимаются, поднимаются, поднимаются ко мне…

Блин! Да это я падаю на них. А на спину уже что-то давит, придает ускорение.

Руки вперед! Защищаем морду от ступенек или от ноги. Той, что уже поднимается. Ме-едлен-но. И Нож не спеша, входит в стопу твари. По рукоять. Прикалывает к лестнице…

Вопль, слышимый телом, а не ушами…

Все, писец всему стеклянному. В Рануловом кабаке.

Страшный удар по спине. И темно в глазах. И не вздохнуть.

Толстой гибкой веткой меня приложило. Но боли нет. Пока. Рюкзак у меня на спине. Защитил.

Это Сава отпустил ветку, и она достала меня.

Но откуда лестница такая на Кавказе? Деревянная, отвесная. И зачем вгонять в нее нож? А сверху что-то падает… пыль… тряпки… Слышатся голоса. В ушах звенит. И блевать охота. Здорово меня все-таки приложило. Не по голове, вроде, а состояние как при сотрясении. Рюкзак снимают. Голоса настойчивей. Но разговаривать мне не хочется. Смотреть тоже. Кто-то нюхает меня, облизывает. Вином пахнет… значит не собака… не встречал я пьяных собак…

После этой мысли мне становится легче. Попускает, вроде как. Соображаю, что лежу. Ноги выше головы. Лежу на чем-то неудобном. А тут как в армии: упал – отжался! И подняться надо бы.

Отжался, открыл глаза. На меня смотрит черная кошка. Большая. Прям, пантера. Закрыл глаза. Открыл. Никакой пантеры. Значит, галюны. Иногда бывает такое, после удара. Даже у врачей.

Осматриваюсь.

Никакой ветки, никакого Савы и никакого Кавказа, ясен пень. Но лестница осталась. А на ней два мужика с длинными ножиками. Но из этих мужиков такие же кавказцы, как из отмычки клизма. Оба осторожно убирают свое оружие, и пятятся. Тоже осторожно. Словно я взглядом могу убить. Не могу. Не учили.

Где-то рядом раненый. Не вижу, но запах крови ни с чем не спутаешь. Кровь и чего-то еще. Поганое. У меня волосы шевелятся от этой вони. По всему телу. А вот и он, раненый. Лежит ниже мрачных мужиков. Под плащом. Черным. Моим!

В голове щелкает, будто переключили на другой канал. И я вспоминаю. И пацана под плащом. И тех двоих, что стоят на площадке. И бабу знаю, что помогает мне сесть. Марла. Лапушка… Нет, это длинный разговор. Потом. Все потом. Сейчас раненый.

Плащ на фиг. Он только мешает при осмотре. Хотя… осмотр больного на лестнице… Терапевты обычно такого не практикуют. Повезло пацану, что я хирург. А вот делать операцию в таких условиях мне не приходилось. Но двинуть его с места, значит убить. Сломанные ребра, пробитые легкие, поврежденный позвоночник. И сине-багровый след через спину. Наискось. Будто толстой гибкой веткой приложило…

Вот он мой рюкзак. Лежит, кровоточит.