Мила Бояджиева - Поцелуй небес

• Название: Поцелуй небес
• Автор: Мила Бояджиева
• Жанр: Любовные романы

---

...В доме Браунов царило предпраздничное оживление. Алиса давала распоряжения по поводу подготовки гостевых помещений, устройства елки и праздничного стола, который должен был отвечать требованиям людей различных национальностей и одной диетички, т.е. ее бескомпромиссной в приеме пищи матери. Елизавета Григорьевна прибыла прямо из Индии, где стала поклонницей кришнаизма и занимала долгими беседами Августу Фридриховну. Дамы быстро сошлись, казалось, встретились давние институтские подружки, не видавшие друг друга пол столетия. Они без умолку болтали и проходящая мимо озабоченная Алиса ловила обрывки повествований, относящихся чуть ли не к началу века. "Да, им еще долго придется грести до современности. Ну и ладно - хоть кого то не мучают тревоги," - думала она, встревоженная скорой встречей с Йохимом и Антонией. К тому же - Виктория. Девушка старалась не обременять окружающих своим присутствием и, кажется, даже обрадовалась, когда в гостиную на втором этаже заволокли высокую серебристую ель.

- Ой, красавица какая! У нас только у мавзолея растут. Даже жалко рубить. Ей, наверно, лет 15, а может быть, как и мне, - нагнувшись над стволом Виктория стала подсчитывать годовые кольца, отчетливо обозначившиеся не срубе. - Семнадцать! Бедненькая...

- А вот посмотри, как мы сейчас ее украсим - два ящика игрушек. И здесь есть такие, которые я помню с детства, - Алиса, присев возле больших ящиков, извлекла из папиросной бумаги тяжелый синий шар. Величиной с грейпфрут он предназначался, явно, для толстой ветки. С одной стороны на глянцевом боку нарисован маленький домик, тонущий в сугробах, а за ним церковка с православной луковкой, увенчанной золотым крестом. Вокруг простирался синий глубокий мрак, будто светящийся изнутри.

- Как земной шар. Особенно, если поднести близко-близко к глазу. Все внутри переливается синевой и это одинокое светящееся окошко... А за ним... за ним те, кого с нами нет... - проговорила чуть слышно Виктория. Алиса, развернув шелестящие, нежные листы извлекла на свет златокрылого Ангела.

- Эта фигурка должна венчать Рождественскую елку. Вот видишь, здесь специальный зажим. Остальное развешивай по вкусу. А поздно вечером мы разложим под елкой подарки, - потрепала Алиса отрастающие рыженькие вихры. - И знаешь что, девочка, - она снова присела к Виктории и заглянула в прозрачные светлые глаза. - Сюда приедет тот самый доктор Динстлер, который лечил тебя в санатории. Ты знаешь, он недавно потерял жену... Мы еле-еле вытянули его к нам - он старинный друг и ... В общем, Вика, будь мужественной, детка, не стоит слишком подчеркивать траур... - Я должна одеть другое платье? - Виктория тронула стоячий воротничок своего черного костюма, который носила с тех пор, как узнала о смерти отца.

- Нет, нет, конечно. Это твой долг и твое право. К тому же - черный цвет тебе очень к лицу, - успокоила ее Алиса. - Просто постарайся не затрагивать печальные темы...

- Я вообще собираюсь молчать... Зато Августа бубнит как радиоприемник.

- Вот и славно. Старушки, как дети - пусть это будет праздник хотя бы для них. Мы же не знаем, кто соберется здесь в следующий раз...

- Вот, Алиса, вы сами грустите. А вы - хозяйка. Хозяйка задает тон! Вика процитировала Катю, которая всегда, созывая гостей, чувствовала себя как на сцене. "Мало покормить, надо развеселить." А поэтому заводила пения и танцы, бренча на пианино, а Вика, надувшись запиралась у Августы. Господи, почему же она не знала, что была тогда так невероятно счастлива! Почему пропускала мимо ушей Августин бубнеж: "Запомни, деточка, на всю жизнь - счастье - это отсутствие несчастья. Благодари каждый день, не принесший горя!" Да какое же горе в 17 лет? Кто думает о нем, когда хочется махрового, цветущего счастья, а не этой обыденной тягомотины с застольем, наивным пьяненьким весельем... А еще Катя говорила: "Если нет возможности делать то, что нравится, то постарайся делать с удовольствием то, что должна. Вот чистишь картошку - и радуйся! Моешь полы и пой!" Теперь, Виктория, разбирая ящик с игрушками, тихонько затянула: "Степь да степь кругом..." в честь Кати. Именно эта заунывная песня сопровождала тарахтение стиральной машины, когда певица Козловская затевала большую стирку. Видать, не просто давалось ей это вынужденное удовольствие. Игрушки оказались очень красивыми, а некоторые до удивления напоминали те, что были знакомы Виктории - эти картонажные зверюшки и гномики, гирлянды стеклянных зеркальных бус... Зато витые свечки в гофрированных тарелочках и невесомые серебристо-лунные, покрытые инеем шары на красных муаровых бантиках - они пришли сюда из другой жизни.

7 ...Рождественское утро, 24 декабря. Часов в десять прорвалось солнце и запахло весной. В саду повеселели, распрыгались, расчирикались совершенно российские воробьи в интернациональном коллективе каких-то иноземных голубоватых пташек. Виктория проснулась чуть свет, от солнечных бликов на подушке и увидев, что их отбрасывает распахнутая балконная ставня, обращенная к Востоку. Вспомнилось одесское утро, пробежки с отцом, школу, весенние прогулки с Костей, чтение стихов над морской волной, его ямочка на подбородке... Вика зажмурила глаза и уткнулась в подушку - не хотелось ни разговаривать, ни любить , ни прощать... За дверью послышались торопливые шаги и мадам Лани заглянула в комнату:

- Вы не спите, Тори? - она внесла телефон и поставила его на тумбочку у кровати. Вам звонят.

- Мне?! - Вика нерешительно подняла трубку и услышала совсем близко голос, заставивший ее задохнуться от волнения.

- Викошка, это ты? Слава Аллаху! Наконец-то я до тебя добрался. Ты узнаешь меня? Это я... Максим...

- Макс... хороший мой, милый Максюша! Я вообще все вспомнила ... я очень, очень скучаю... - она уже давилась слезами. В комнате появилась Августа настороженно прислушиваясь к разговору.

- Мне здесь хорошо. Обо мне заботятся. Со мной живет тетя Августа. Да, да, честное слово! Августина Фридриховна взяла из рук Виктории трубку:

- Здравствуй, дорогой! Я приехала в гости к Виктории. У тебя все хорошо? Почему ты не можешь навестить нас? Что?... А... вообще все хорошо, но есть отдельные трудности... - Августа покосилась на Викторию и скорчила предостерегающую гримасу. -Да-да. Политические трудности. Вообще-то Президент Горбачев хорошо справляется... Ну ладно, целую тебя... Передаю трубку Вике. Виктории не верилось, что этот взрослый, солидный голос, отдающий куда-то в сторону распоряжения по-арабски - и есть Максим. О своей жизни он почти ничего не сказал - отделался общими фразами: "При встрече все расскажу. Можно считать, что дела идут благополучно." Но когда закричал на последок: "Я люблю тебя Викошка. Передай папе и маме..." - то Вике показалось, что мальчик глотает слезы. И все же, отдав телефон мадам Лани, она в душе поблагодарила Бога, даровавшего ей в свой день рождения этот чудесный подарок. Переполненная смутным ликованием, она выскочила на балкон в одной пижаме и протянула к повеселевшему от солнечной ряби, поголубевшему морю: "Спасибо, спасибо всему миру и всем-всем добрым силам Вселенной за этот день!" Вика не услышала как рядом оказался Браун и, обняв за плечи, увел в комнату:

- Это ложная весна. Еще очень холодно, всего восемь градусов тепла. А хотелось бы сугробов, чтобы на санках с горы кататься, а может быть, и на коньках... - он присел на кровать у ее ног.

- А разве вы катаетесь на коньках, Остин? - обрадовалась Вика. - Уже лет сорок не пробовал. А до того - очень любил. И знаешь, - неплохо получалось. Только у нас были коньки одной модели "гаги" - это такие длинные, беговые и, кажется, одного размера ботинки на всех, так что приходилось сверху туго прикручивать конек к ноге крепкими веревками... увлеченно вспоминал Остин, и словно невзначай поинтересовался: - Откуда звонил Максим? Он не заедет к нам на праздник?

- Нет, он ничего определенного не сказал... Только под боком бубнили все время какие-то арабы... Но я так рада, так рада...

- Я тоже очень рад, девочка. Пожалуй Фортуна собирается подарить нам улыбку... На самом деле Брауна беспокоили совсем другие соображения: Викторию выследили. А к телефону мальчика допустили для того, чтобы подать знак: "нам все известно. Вы под колпаком. Сидите и помалкивайте". После серьезных переговоров ИО с Хосейном по случаю убийства Ванды, эмир приговорил к смертной казни двух сотрудников внешней разведки и одного министра внутренних дел. А также дал личные заверения в том, что его страна намерена в будущем неукоснительно выполнять взятые на себя перед ИО обязательства. Полномочный Брауна, ведший переговоры, специально коснулся вопроса Виктории Козловской.

- Что касается меня и данной мне власти, - ответил Хосейн, перебирая четки, - могу заверить, что жизнь девушки останется в безопасности. Если вы, с вашей стороны гарантируете ее молчание... Но...- Хосейн посмотрел на дверь, ведущую в зал консультационного совета... - Мой народ склонен к фанатическому преклонением перед властью, дарованной Аллахом. Всякая помеха на пути процветания страны и династии - устраняется. И здесь, увы, я не всегда в силах проконтролировать стихийное волеизлияние... Типичная восточная дипломатия, скрывающая в кружевах доброжелательности, смертельное жало. Странно, что Браун поверил Хосейну, не сумев охранить Ванду. Но теперь, теперь он будет на чеку, он должен опередить этих лживых "союзников". И здесь-то можно рассчитывать только на помощь Динстлера. 8 Прибывших гостей встречали в празднично убранном холле. Дювали внесли в дом предпраздничное оживление. Они все еще держали друг друга за руку, всякий раз, как оказывались рядом - эти "молодожены" Дювали, отпраздновавшие двадцатилетие своего брака. И как всегда не упускали случай "подколоть" друг друга.