Татьяна Панина - Сила магии

• Название: Сила магии
• Автор: Татьяна Панина
• Жанр: Фэнтези

Хорошо ли вы знаете своего друга, или соседа? Хорошо ли вы знаете себя? Может быть, именно вам Книга Судеб определила стать Избранником и изменить ход времен. Вы не готовы? Никогда раньше такого не делали? И, вообще, у вас другие планы? Ей все равно. Путь уже предначертан. Маг вы, или смертный, если суждено — рано или поздно вы пройдете по нему.

---

Он будто оправдывался передо мной, с таким усилием давалось ему каждое слово.

— Это не я обрекаю тебя на смерть, а твое пренебрежение законами Ваурии. Никто не заставлял тебя делать то, что ты сделал, но за твои действия в Альваре положена смертная казнь. Я не уклоняюсь от Битвы, я готов, но сначала ты выяснишь свои отношения с правосудием. Это справедливо. Я не могу отменить закон, но в моих силах как-то смягчить для тебя приговор. Слишком много говорила о тебе Тарра, для многих несознательных граждан ты задолго до своего появления стал кумиром. Имя твое уже обросло тайной и легендами. Неразумно пороть легенду на городской площади, не так ли? Если прикасаешься к идолу, совсем не обязательно разбивать его на глазах у толпы. Я решил, что народ Запределья не увидит твоего позора. Это небольшое отступление от закона — мой подарок тебе. За попытку побега тебя накажут здесь, но три ночи перед смертью ты проведешь на площади. В клетке перед ратушей без воды и пищи. Страна должна верить в торжество закона. Потом тебя казнят. Это будет красиво и торжественно. Легенда погибнет в ореоле славы, как и положено легенде. Кумиры навечно остаются кумирами, только если умирают вовремя. Сохраним традицию. А теперь, раздевайся, приговор будет приведен в исполнение немедленно.

Он махнул рукой, и ощерившийся острыми клыками ошейник превратился в безобидный золотой обруч. Интересно, как он ухитряется колдовать в этом безэнергетичном мире?

Посреди моей темницы материализовалась широкая неструганная лавка. Я вспомнил слова Локи: «Если бьют в башне — ты почти труп», — и шарахнулся от нее, как от чумы. Таур расхохотался.

— Что с тобой, Илай? Ты ведь знал, на что идешь.

Я прижался к стене. В камеру влетела танцующая в воздухе плеть. Советник Арси бесстрастно наблюдал за происходящим.

— Эй, веревка, — бросил куда-то в темноту коридора Таур, — осужденный сопротивляется приведению приговора в исполнение.

— Впервые вижу приговор без суда, — огрызнулся я, не в силах отвести взгляд от плети, с нетерпением меня ожидавшей. Хоть меня еще и пальцем не тронули, а руки уже похолодели от ощущения близкой опасности, и неприятный холодок пробежал между лопаток.

— Не глупи, Илай, — посоветовал Магистр. — В Ваурии я для тебя — суд высшей инстанции. Вынесенный мной приговор обжалованию не подлежит. Ты пленник, и решать твою участь я могу без суда и следствия. Ты нарушил закон нашей страны и будешь наказан. Согласен ты с этим или нет — значения не имеет.

Теперь рядом с плетью в камере извивалась грубая плетеная веревка. Их дикий танец завораживал, как взгляд змеи.

Запястья, щиколотки и ягодицы заболели авансом, предчувствуя момент расплаты. Я еще крепче прижался к стене, будто она могла защитить меня от расправы.

— Ты волнуешься и делаешь глупости, — спокойно сказал Таур. — Советую успокоиться, раздеться и лечь на лавку. В этом случае тебя только привяжут и выпорют. Если ты продолжишь упорствовать, наказание будет ужесточено.

Не знаю, что на меня нашло. Может, достали туманные — как в плохом рыцарском романе — рассуждения Магистра о нашем будто бы предначертанном сражении, может, это лицемерное — я, мол, ум, честь и совесть местного правосудия.… Собрав остатки сил и гордости, я выпрямился, посмотрел в холодные голубые глаза и усмехнулся:

— Да пошел ты… господин!

Глава 24

То, что я вступил в бой с волшебством наказания, можно объяснить только моим послеколодезным одурением и страхом. Рассчитывать на победу не приходилось. Я просто оттягивал исполнение приговора ценой его ужесточения. Спрашивается, ну не идиот ли?

В мгновение ока с меня слетело все до нитки. Не успел я осмыслить потерю штанов, как меня подбросило в воздух и швырнуло на лавку, а веревка немедленно намертво прикрутила меня к ней. Пара ведер ледяной воды выплеснулись мне на спину прямо из высоты, и семихвостка, дорвавшись до работы, приступила к исполнению приговора.

После первого же удара я изогнулся от боли, насколько позволяли веревки, и утвердился в мысли, что не уйду отсюда на своих ногах. Черный Магистр был страшнее, чем его репутация. Истинная правда, зрителей не было, зато была Черная Башня, полностью парализовавшая мою волю и начисто лишившая меня возможности отражать удары. Я был не в состоянии сопротивляться боли, и, что хуже всего, не мог справиться со своим сознанием. Мозг отказывался подчиняться приказам, разум цепко держался за реальность. Сознание, вместо того, чтоб отключиться, фиксировало каждый удар, отдаляя завершение экзекуции на неопределенное время. Кроме традиционного объекта порки, плеть хлестала по спине, по ногам и рукам. Прав был Таур в своих предсказаниях. Сесть для меня будет до конца дней роскошь недоступная, как, впрочем, и лечь, и встать, и просто шевельнуться.

Сколько нужно времени, чтобы забить до потери сознания сильного здорового человека? Часа два? Это человека, а Волшебника? Хотя это как бить. Можно и за полчаса управиться, если постараться, а можно и на всю ночь растянуть. Тело, как чужое, бьется на лавке, будто рыба, выброшенная на берег. Не хотелось бы доставлять Магистру столько удовольствия, но сегодня победил он. Извиваюсь при каждом ударе, в кровь обдирая связанные руки и ноги, хотя изо всех сил пытаюсь сохранить неподвижность. Не получается, одурел от боли, разум рассорился с телом, они теперь каждый сам за себя. С трудом, но могу еще сдержать крик, с Таура и немого кино предостаточно. Соленый вкус крови во рту… Видно, прокусил губу в неравной борьбе со стонами.

И вдруг я словно увидел происходящее чужими глазами: обнаженное, покрытое опухшими багровыми рубцами тело судорожно вздрагивает под ударами плети. Прилипшие к покрывшемуся испариной лбу волосы, бессознательно сжатые кулаки, содранные в кровь, опухшие запястья и щиколотки. Я понимаю, что вижу себя глазами Таура, и что для него я на данный момент физическая субстанция, при каждом новом ударе дающая мощный энергетический импульс, так необходимый Магистру. Горячая волна чужой боли и отчаяния, придающая ему силы.

Кто-то ухватил меня за волосы, поднял мою голову, плеснул в лицо водой. Грохот ведер, поток ледяной воды по телу. Сознание, померкшее было, немедленно отвоевывает потерянные позиции. Я с ума сойду, все сначала. Ногти до крови вонзились в ладони, чугунно-тяжелая голова, ни одной мысли, только барабанные удары пульса в висках. Свист плети, удар, резкая боль, очередной рывок связанного, разбитого тела и опять свист плети… Сознание все же смилостивилось надо мной и погасло — не по приказу духа, а по мольбе изломанного болью тела.

* * *

— Они обе на Земле в единой сущности, — белый маг Элрой, дознаватель комиссии по магической этике, протянул председателю тонкую кожаную папку рыжего цвета. — Здесь все изложено.

— Какая экзотика, Элрой, — ухмыльнулся председатель, вертя в руках папку. — У них сейчас это модно?

— Как у них, не знаю, а местный следователь — весьма экстравагантный мужик. Часок провел в его шкуре — море ощущений.

— Ты не арестовал их, хотя имел на руках магистральный ордер. Почему?

— Они не отделимы от физической оболочки земного ребенка. Если б я извлек их, ребенок бы умер. Их ментальность поддерживает материальное тело. Велес постарался.

— А где сущность ребенка?

— Гуляет по Запределью.

— Что с Илаем?

— Не знаю, сгинул где-то во владениях Таура.

— Если он умрет, они обе будут осуждены за убийство. И ты должен будешь произвести их арест вне зависимости от земных раскладов.

— Он не умрет, — спокойно сказал Элрой.

— Ты уже стал соавтором Книги Судеб? — иронично приподнял бровь председатель.

— Книга Перемен, Тарра, предсказывает его победу.

— Черная Книга Перемен, — уточнил председатель. — Неужели ты веришь в предсказания лжепророков?

— Я верю в справедливость.

— Ладно, об этом после. Как вел себя Илай до того, как попал в Запределье?

— Нормально. В соответствии с положением.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Он вел себя как Волшебник или как человек?

— Я не вижу разницы между действиями относительно честного человека и среднестатистического Волшебника.

— Пик честности, надо полагать, пришелся как раз на тот момент, когда Илай согласился пойти в ученики к Маше.

— Тогда он был Волшебник, а сейчас — человек. Ты спрашивал о человеке.

— Да уж, самое время сразиться с Черным Магистром.

— Так упали карты.

— Таура или Илая?

— Обоих. Они должны были встретиться, и они встретились. Книга Перемен не лжет. Будет битва.