Мэри Патни - Розы любви

• Название: Розы любви
• Автор: Мэри Патни
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000524-Х

Отчаяние заставило скромную молоденькую учительницу Клер Морган просить о помощи опасного человека — Никласа Дэвиса, по праву прозванного графом-демоном. И лишь отчаяние еще более безнадежное принудило ее принять условия сделки, цинично предложенной Никласом. В обмен на помощь Клер обязана стать его любовницей Союз с графом демоном приводит девушку в совершенно новый для нее мир генный блеска роскоши, опасности и головокружительно пылкой страсти.

---

Ее поддержка придала Клер сил. Она встала, сжала спинку передней скамьи и так спокойно, как только могла, сказала:

— Тегвен была одной из моих учениц и всегда отличалась излишне богатым воображением. Не могу отрицать, что вчера вечером она действительно видела поцелуй… Я чувствовала… благодарность к лорду Эбердэру — и за то, что он вчера спас мне жизнь, и за те его добрые дела, которые принесут Пенриту большую пользу. — Она на миг закрыла глаза, подыскивая слова, которые были бы честными и вместе с тем не слишком бы ее компрометировали. — Вероятно, то, что я сделала, нельзя назвать правильным и благоразумным, но поцелуй вряд ли является прелюбодеянием, а что до моей одежды, то клянусь: в тот момент я была одета так же прилично, как и сейчас.

Тонкий детский голосок спросил:

— А что такое прелюбодеяние? Все женщины с малолетними детьми и незамужними дочерьми разом встали и поспешно повели своих отпрысков вон из молельни. Многие при этом с сожалением оглядывались, однако не могло быть и речи о том, чтобы позволять детям присутствовать при обсуждении столь щекотливого предмета. Собирая свой выводок, Маргед одарила Клер сочувственной улыбкой. Затем она тоже повернулась и вместе со всеми детьми удалилась.

Когда все незамужние девицы и невинные младенцы покинули зал, миссис Илайсс возобновила свою атаку.

— Вы не можете отрицать ни то, что живете с лордом Эбердэром, ни то, что ваше поведение непристойно.

— Ваша дочь тоже живет под крышей лорда Эбердэра, — заметила Клер. — Отчего же вы не беспокоитесь за ее добродетель?

— Моя Тегвен живет вместе с остальными слугами и почти не видит графа, а вот вы общаетесь с ним постоянно. И не вздумайте это отрицать! Даже если вы и не солгали насчет того, что все еще не его любовница, — насмешка в голосе миссис Илайсс ясно говорила о том, что лично она этому не верит, — то это всего лишь вопрос времени. Не пройдет и нескольких дней, как вы без боя отдадите ему свою невинность. Все мы знаем, что за фрукт этот самый граф-демон, как он соблазнил жену своего деда и стал виновником смерти старого графа и своей супруги.

Ее голос задрожал от искреннего чувства.

— Я была горничной у леди Трегар, и она сама говорила мне об изменах своего мужа, и ее прекрасные глаза были полны слез. Своей неверностью он разбил ее сердце. А потом, когда его порочность была разоблачена перед всеми, он испугал ее так сильно, что она сбежала и по дороге встретила свою смерть. — Тут в тоне миссис Илайес зазвучала неподдельная злоба. — Вы такая самодовольная, так уверены в своей добродетели, что вообразили, будто можете якшаться с сатаной и не развратиться. Стыд и срам. Клер Морган, стыд и срам! Будучи дочкой преподобного Томаса Моргана, вы всегда считали себя лучше других. Но теперь я вам вот что скажу: если вы останетесь в доме этого дьявола, то очень скоро будете носить в своем чреве его ублюдка! Гнев придал Клер сил.

— Кого, собственно говоря, вам больше хочется обличить: меня или лорда Эбердэра? — резко скачала она. — Я знаю, что вы любили свою хозяйку и до сих пор оплакиваете ее. Однако никто, кроме самого графа, не знает, что произошло между ним и его женой, и нам не подобает их судить. Да, у его милости дурная слава, но я успела убедиться, что он совсем не так черен, как его малюют. Скажите мне, кто-нибудь из вас, здесь присутствующих, лично знает о каком-нибудь предосудительном поступке графа? Что до меня, то я никогда ни о чем подобном не слышала. Разве он соблазнил кого-нибудь из деревенских девушек? Нет. Ни одна женщина в Пенрите никогда не объявляла его отцом своего ребенка. — Она замолчала немедленно обвела взглядом всех прихожан. — И клянусь перед лицом Господа, что я не стану первой.

Воцарившаяся вслед за этим тишина продолжалась недолго. Гвенда Илайес рявкнула:

— Ага, теперь вы уже защищаете его! Для меня это явное доказательство того, что вы готовы поддаться его чарам. Хорошо же, идите к этому дьяволу, но не смейте брать с собой наших детей и не просите, чтобы мы вас простили после того, как вы станете падшей женщиной!

Один из мужчин пробормотал:

— Она созналась в неприличном поведении. Любопытно было бы узнать и то, в чем она не созналась.

Клер с такой силой стиснула спинку передней скамьи, что ее пальцы побелели. Возможно, смирение и покаяние были бы более к лицу христианке, но та часть ее натуры, существование которой она никогда не желала признавать, настойчиво требовала, чтобы она немедля дала отпор. Глядя на мужчину, чьи слова достигли ее ушей, девушка звенящим от возмущения голосом спросила:

— Мистер Клан, когда умирала ваша мать, я сидела с ней каждый день в течение педели. Вы и тогда считали меня лгуньей?

Она уставилась в еще одно обвиняющее лицо.

— Миссис Беньон, скажите, когда я помогала вам убирать и чистить ваш коттедж после того, как его залило в наводнение, и шила новые занавески для ваших окон, вы считали меня безнравственной?

Ее ледяной взгляд переместился дальше.

— Мистер Льюис, когда ваша жена была больна, а сами вы лишились работы, я ходила по домам и собирала еду и одежду для ваших детей. Тогда вы тоже считали меня развратной?

Все те, к кому обратилась Клер, отвели взгляды: они не могли смотреть ей в глаза.

В наступившей тишине встал Оуэн Моррис. Как дьякон молельни и староста кружка, он был одним из самых уважаемых людей общины.

— Судить может один лишь Господь, миссис Илайес. Это не наше дело — прощать или осуждать. — Его спокойный, серьезный взгляд обратился к Клер. — Среди прихожан нашей молельни нет ни одного, кто служил бы своим ближним больше, чем Клер Морган. Когда граф потребовал, чтобы в обмен на его помощь деревне она поступила к нему на работу, она добровольно оставила свое место в школе, чтобы никакое злословие не коснулось наших детей. Ее репутация всегда была безупречной. И если теперь она клянется, что невинна, разве мы не должны поверить ей?

По залу пронесся ропот одобрения, но он был далеко не единодушен.

— Говорите что хотите, а я не стану молиться под одной крышей с женщиной, которая путается с лордом Эбердэром, — снова злобно выкрикнула миссис Илайес.

Она повернулась и прошествовала к двери. В следующее мгновение и некоторые другие, как мужчины, так и женщины, тоже встали и двинулись к выходу.

На один недолгий миг девушка оцепенела от ужаса: се община находилась на пороге раскола, и причиной этому была она, Клер! Если не предпринять что-нибудь немедленно, все прихожане молельни разделятся на две фракции: защитников Клер Морган и ее обвинителей. А результатом этого станет ненависть, а не любовь, которая была целью существования их содружества.

— Подождите! — крикнула девушка. Исход приостановился, все, кто шел к дверям, повернулись к Клер.

— Я признаю, что мои поступки не были безупречны. Чтобы не допустить раскола среди прихожан Сионской молельни, которых так любил мой отец, будет лучше, если уйду я одна. — Она испустила глубокий вздох, похожий на всхлип, — Я обещаю, что не вернусь до тех пор, пока надо мной не перестанет тяготеть подозрение.

Оуэн попытался было возразить, но замолчал, когда Клер покачала головой. Стараясь высоко держать голову, она пошла к двери. Чей-то голос, — она не узнала чей — восхищенно сказал:

— Это самый прекрасный пример христианского великодушия, который я когда-либо надеялся увидеть в жизни.

Другой голос прошипел:

— Она правильно делает, что уходит сама, не дожидаясь, чтобы ее вышвырнули. Какой бы ученой она ни была и как бы ни заносилась, мы-то знаем, чего она стоит.

Клер пришлось пройти мимо двух членов своего кружка. Эдит Уикс смотрела на нее хмуро: в ее взгляде не было прямого осуждения, но читалось явное неодобрение. А Джейми Харки, бывший солдат, протянул руку, чтобы дотронуться до ее руки, и ободряюще улыбнулся. От его искреннего сочувствия у нес из глаз чуть не полились слезы. Она кивнула ему, потом отворила дверь и вышла навстречу прохладному весеннему утру.

Дети играли и резвились, а большинство их матерей стояли у окон, прислушиваясь к тому, что происходило внутри и одновременно держа чересчур любопытных незамужних девиц на безопасном расстоянии. Вышедшая из молельни Маргед крепко обняла Клер.

— О Клер, дорогая, — прошептала она, — прошу тебя, будь осторожна. Я поддразнивала тебя насчет графа, но теперь вижу, что тут не до смеха.

— Что верно, то верно, — согласилась Клер и попыталась улыбнуться. — Не беспокойся, Маргед, я же тебе обещала, что не позволю ему меня погубить.

Чувствуя, что у нее не достанет сил поговорить с кем-нибудь еще, Клер села в свою повозку и поехала прочь. Это было ужасно — знать, что не пройдет и дня, как все в Пенрите будут судачить о ней и многие из ее ближних вынесут ей приговор.

Но еще хуже было другое — знать, что сомневающиеся в ее невиновности были правы: ведь она в самом деле вела себя распущенно и поддавалась дьявольским искушениям Никласа. И несмотря на храброе заверение в том, что она сохранит свою добродетель, Клер точно знала, что если ей не удастся в ближайшее же время покинуть Эбердэр, то — как это ни чудовищно — вполне вероятно, что она сама встанет на путь, ведущий к погибели.