Кэтрин Патерсон - Великолепная Гилли Хопкинс

• Название: Великолепная Гилли Хопкинс
• Автор: Кэтрин Патерсон
• Издательство: Центр «Нарния»
• Жанр: Детская проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-901975-02-2

Трудно поверить в любовь, когда тебя никогда не любили. Трудно принять ее, когда мать живет вдалеке от тебя, и за три года уже в третий раз ты переезжаешь из одной семьи в другую, но считаешь себя не просто хорошей, а ослепительной, прогремевшей на всю округу, великолепной Галадриэль Хопкинс, «чудовищем Гилли», которую все боятся.

И вдруг появляется Дом. Настоящий, с матерью, младшим братом и дядей, где любят и всегда ждут, и готовы принять такой, какая ты есть: обманщица, драчунья и воровка.

Повесть о трудной девочке, которая пытается обрести чувство дома, несмотря на то, что ее постоянно отправляют то к одним, то к другим приемным родителям из-за ее якобы плохого поведения. Гилли начинает ненавидеть окружающих ее людей и втайне мечтает вернуться к родной матери, идеализируя ее, хотя мать ее бросила.

Автор Кэтрин Патерсон — американская писательница, лауреат премии Х.К. Андерсена 1998 года.

---

— Боже, мой сын только и ищет повода, чтобы доказать, что я не могу обслуживать себя и меня надо переселить в его большой дом в Вирджинии.

Он окунул салфетку в стакан с водой и безуспешно попытался стереть пятна с галстука.

— Да вы не беспокойтесь, мистер Рэндолф. Давайте-ка я достану вам какой-нибудь старый галстук покойного Мэлвина. Сама не знаю, чего это я все еще берегу его вещи. — Она хмыкнула, словно отгоняя от себя воспоминания о покойном мистере Троттере. — Гилли, сбегай-ка в мою комнату, погляди в стенном шкафу, в середке. Там на вешалке их целая дюжина, а то и больше. — И прежде чем Гилли вышла из комнаты, добавила: — Выбери, какой получше, слышишь? Не больно яркий. — Она повернулась к мистеру Рэндолфу и, как бы извиняясь, сказала. — В последние годы, бывало, станет Мэлвину тошно, пойдет он, да и купит себе какой-нибудь страхолюдный галстук и уж не расстается с ним всю неделю. — Она покачала головой. — Наверно, надо благодарить Бога, что ему никто не вешался на шею…

Мистер Рэндолф хмыкнул.

— А почему бы мне не напялить какой-нибудь страхолюдный галстук, мисс Гилли? Надо растревожить этого пятидесятилетнего господина, который приходится мне сыном.

Троттер закинула назад свою большую голову и разразилась громким смехом.

— Вы настоящий мужчина, мистер Рэндолф.

— А вы — настоящая женщина.

Гилли стремглав поднялась по лестнице. Разговоры между миссис Троттер и мистером Рэндолфом вызывали у нее тошноту.

Противно слушать кокетливую болтовню этих стариков, да еще при том она — белая, а он — черный.

Но на этот раз ее раздражали не эти разговоры. Ей не давала покоя мысль о пятидесятилетнем чопорном сыне мистера Рэндолфа, который будет совать свой нос во все углы отцовской гостиной. Поэтому, когда она увидела на кровати Троттер широко раскрытую сумку со сломанным затвором — сумка приглашала, требовала… — она заглянула в нее. Вот это да! Наверно, Троттер только что разменяла чек, полученный из окружного благотворительного общества. Гилли прикинула — да здесь не меньше ста долларов! Эта сотня поможет ей добраться до самой Kалифорнии, до самого дома, до Кортни Рутерфорд Хопкинс. Гилли засунула деньги в карман, пошла к стенному шкафу и нашла там вешалку с многочисленными свидетельствами мании Мэлвина. Выбрала самый кричащий галстук с балеринами в фиолетовых пачках — их ноги сплетались на зеленоватом фоне галстука в смелом пируэте. Гилли проскользнула в свою комнату, засунула толстую пачку денег в ящик комода под свои майки и на цыпочках вернулась к двери комнаты Троттер, откуда, громко топая, спустилась по лестнице.

— Боже, что ты наделала, детка?

Гилли похолодела. Откуда Троттер узнала?

— Ох, этот галстук! Это самое страшное преступление Мэлвина, да будет ему земля пухом.

— Прекрасно, прекрасно! — Мистер Рэндолф поднялся, возбужденно потирая свои морщинистые руки. — Расскажите мне, что это за галстук?

— Лучше не надевайте этот галстук, мистер Рэндолф, по нему прыгают легкомысленные дамы.

— Правда? — Улыбка осветила маленькое коричневое лицо. — А во что они одеты?

— Ну, они не то что бы одеты, они… в каких-то лиловых тряпочках.

— В пачках, — высокомерно подсказала Гилли, с радостью приходя в себя после потрясения.

— Что? — переспросила Троттер.

— В пачках. На них надеты пачки.

Троттер расхохоталась во все горло.

— Какие там пачки? Пач-ки. Пач-ки. Одно только название!

Мистер Рэндолф уже снимал запятнанный черный галстук, чтобы освободить свою шею для легкомысленных дам.

— Вы и впрямь его повяжете, мистер Рэндолф? Как бы ваш сын не решил, будто я плохо влияю на его безупречного отца-баптиста.

Гилли с тревогой подумала: не подавится ли бедный мистер Рэндолф своим собственным хихиканьем.

— Ему вовсе не обязательно знать, откуда у меня такой галстук. Торжественно обещаю вам, — с трудом проговорил он сквозь взрывы безудержного хохота.

Троттер завязала галстук уверенной рукой — ведь она проделывала это более четверти века. Потом отступила немного, чтобы оценить свою работу.

— Ну как, Гилли? Идет ему этот галстук?

— Порядок.

— И только? Маловато. А тебе, Уильям Эрнест, детка, нравится новый галстук мистера Рэндолфа?

— Очень красивый галстук, — восхищенно прошептал мальчик.

— Видите! — Троттер успокоилась. — Уильяму Эрнесту нравится.

— Вот и прекрасно, — сказал мистер Рэндолф с чувством вновь обретенного достоинства, — проводи меня домой, сынок.

Мальчик соскользнул со стула и взял старика за руку.

— До завтра. Слышите? — сказала Троттер.

— Большое спасибо. Благодарю вас. И вас также, мисс Гилли. До завтра.

— Договорились, — сказала Гилли, хотя завтра в это время она рассчитывала быть, по крайней мере, в штате Миссури.

Она вытерла тарелки, которые вымыла Троттер, и поставила их на полку, а в мыслях своих была уже в автобусе, который скользил по дороге, чем-то похожей на топографическую карту в учебнике географии.

Троттер была тут же и все подсмеивалась над мистером Рэндолфом, который щеголял в галстуке с танцовщицами.

— Его сын — известный адвокат в Вирджинии, — говорила она. — Адвокат! Вот бы поглядеть, какое у него будет лицо, когда он увидит этот галстук. Дорого бы дала, чтобы увидеть это.

Когда уборка в кухне была закончена, Троттер отправилась в гостиную и улеглась на диван. По воскресеньям она поднималась наверх только раз, чтобы переодеть праздничное платье, а остальное время проводила на диване, дремала или с трудом читала воскресную газету. В дверях снова появился Уильям Эрнест. Включил телевизор и, растянувшись на ковре, стал смотреть старый фильм.

Самое время. Гилли пошла к лестнице.

— Оставайся с нами, детка. По девятому каналу передают футбольный матч, и если Уильям Эрнест не против… — Уильям Эрнест поднялся с ковра, готовый послушно переключить программу.

— Нет, — сказала Гилли, — сейчас не могу. У меня еще есть кое-какие дела.

— Ну, как хочешь, детка.

Если она собирается уходить, медлить нечего. К вечеру Троттер поднимется наверх и обнаружит пропажу денег, и кто знает, чего можно ждать от этого адвоката, сына мистера Рэндолфа.

Она быстро упаковала чемодан, хотя руки у нее тряслись. Прежде всего надо было сложить деньги вместе и положить их в карман. Получился комок величиной с апельсин. Ну зачем она выбросила эту сумку на длинном ремне, которую миссис Нэвинс подарила ей на прошлое Рождество?

Да, и еще куртка. «На следующей неделе первым делом купим тебе хорошее теплое пальто», — сказала Троттер. Она все ждала, когда же перешлют, наконец, по почте благотворительный чек… Куртка висит у входной двери, придется пройти мимо открытой двери гостиной. Троттер наверняка дрыхнет, и если проскользнуть бесшумно, Уильям Эрнест, может, и не услышит.

Она прокралась вниз, зажав чемодан под правой рукой, чтобы он не бросался в глаза. Проходя мимо освещенного пространства, она заглянула в гостиную. Никто не повернул головы. Она сняла куртку с крючка и накинула ее на чемодан, чтобы свободной рукой можно было нажать на ручку двери.

— Ты куда?

Она вздрогнула и обернулась на эти слова, шепотом произнесенные Уильямом Эрнестом.

В темном проходе блестели его очки.

— Мне надо выйти, — шепотом сказала она. «Господи, пусть он замолчит».

Мальчик замолчал и смотрел то на чемодан, то на нее.

— Не уходи! — Его личико сморщилось и дрогнуло так же, как и его голос.

— Я должна, — процедила Гилли сквозь зубы.

Она открыла дверь и прикрыла ее за собой. Взяла чемодан в одну руку, куртку — в другую и побежала вниз с холма. Скорее… Скорее… В голове стучало так же громко, как топот ее кед по тротуару.

Только свернув за угол, она замедлила шаг. Если бежать, на нее могут обратить внимание. Автобуса не было и в помине. По воскресеньям они ходят редко. Придется топать пешком до автобусной станции, что-то около мили; она приостановилась, надела тонкую куртку, чтобы укрыться от ноябрьского ветра. В автобусе топят, напомнила она себе, а в Калифорнии всегда светит солнце.

Она добралась до автобусной станции уже в сумерки. Прошла прямиком в туалет, причесалась, заправила рубашку в джинсы. Она старалась убедить себя, что выглядит старше своих одиннадцати лет. Была она высокая, но еще плоская, как доска. Ну и черт с ним! Она застегнула молнию на куртке, расправила плечи и пошла к билетной кассе.

Кассир даже и глаз не поднял.

— Пожалуйста, один билет до Калифорнии. — Она тут же поняла свою ошибку.

— Куда? — теперь кассир посмотрел на нее из-под полуопущенных век.

— Ах, да… До Сан-Франциско, Сан-Франциско в Калифорнии.

— В один конец или туда и обратно? «Куда девалась Невозмутимая Леди?»

— В один… в один конец, до Сан-Франциско.

Он нажал на какие-то кнопки. И, как в сказке, появился билет.