Кэтрин Патерсон - Великолепная Гилли Хопкинс

• Название: Великолепная Гилли Хопкинс
• Автор: Кэтрин Патерсон
• Издательство: Центр «Нарния»
• Жанр: Детская проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-901975-02-2

Трудно поверить в любовь, когда тебя никогда не любили. Трудно принять ее, когда мать живет вдалеке от тебя, и за три года уже в третий раз ты переезжаешь из одной семьи в другую, но считаешь себя не просто хорошей, а ослепительной, прогремевшей на всю округу, великолепной Галадриэль Хопкинс, «чудовищем Гилли», которую все боятся.

И вдруг появляется Дом. Настоящий, с матерью, младшим братом и дядей, где любят и всегда ждут, и готовы принять такой, какая ты есть: обманщица, драчунья и воровка.

Повесть о трудной девочке, которая пытается обрести чувство дома, несмотря на то, что ее постоянно отправляют то к одним, то к другим приемным родителям из-за ее якобы плохого поведения. Гилли начинает ненавидеть окружающих ее людей и втайне мечтает вернуться к родной матери, идеализируя ее, хотя мать ее бросила.

Автор Кэтрин Патерсон — американская писательница, лауреат премии Х.К. Андерсена 1998 года.

---

— Ты жива, Гилли, детка? — спросила Троттер и, не дожидаясь ответа, сказала:

— Все в порядке, мистер Рэндолф.

— Но здесь кто-то упал. Я слышал это своими ушами.

— Ага, это я хлопнулась, — Троттер раскачивалась, тщетно пытаясь подняться с пола и встать на ноги. — Но теперь все в порядке, правда, Гилли?

— Да подвиньтесь немножко, Троттер! Подвиньтесь, — раздался приглушенный голос, — повернитесь и освободите меня.

— Что случилось? Что случилось? — пропищал мистер Рэндолф.

— Бедная крошка, бедная Гилли, — выдохнула Троттер и с громоподобным «ух-х-х» освободила Гилли.

— Гилли, что с вами? — с тревогой спросил он.

— Не беспокойтесь, мистер Рэндолф. Все в порядке.

Гилли поднялась с пола, стряхнула с себя пыль и взяла его за руку.

— Пойдемте, я провожу вас обратно в постель.

Когда она возвратилась в гостиную, Троттер уже добралась до дивана. Она сидела, опершись о подушки, и не сводила глаз с бледной незнакомой женщины.

— Ты же сказала, здесь никого нет, — укоризненно заметила она, обращаясь к Гилли.

Гостья чудом держалась на самом кончике коричневого стула, казалось, она вот-вот потеряет сознание. Но дара речи как будто не утратила.

— Я думаю, мне лучше уйти, — сказала она, поднимаясь. — Кажется, я оказалась здесь не в самый подходящий момент.

Гилли довела ее до двери, не зная, как бы поскорее выпроводить из этого дома, который неожиданно превратился в такой бедлам.

— Рада была познакомиться с вами, — сказала Гилли как можно вежливее.

Не хотелось, чтобы эта женщина плохо подумала о ней. Что там ни говори, это была — по крайней мере, она так называла себя — мать Кортни.

Женщина помедлила в дверях. Потом неожиданно обняла Гилли и чмокнула ее в щеку.

— Ты здесь пробудешь недолго, — шепнула она. — Обещаю.

Усталость затуманила Гилли мозги. Она решительно кивнула и быстро закрыла дверь. И только потом, когда уложила Троттер в кровать и сунула индейку в духовку, до нее дошел смысл слов, сказанных этой леди.

— Боже мой!

Неважно, что думает эта женщина. Мисс Эллис объяснит ей, почему все так случилось сегодня. Никто не может заставить Гилли покинуть этот дом, особенно теперь, когда она всем им так нужна. И потом… Троттер не позволит забрать ее. «Никогда — сказала она — никогда, никогда, никогда».

«НИКОГДА» И ДРУГИЕ НЕВЫПОЛНЕННЫЕ ОБЕЩАНИЯ

От страха у Гилли переворачивалось все внутри; страх неотступно преследовал ее, как вонь от дохлой рыбы. Что ни говори, это ее письмо заставило Кортни обратиться к своей матери после тринадцатилетнего молчания. Что же было в этом ее письме? Она никак не могла вспомнить. А письмо Кортни, в свою очередь, заставило маленькую леди из Вирджинии поехать и разыскать Гилли.

Что же теперь будет? Вот уж не думала она, что все так обернется. Гилли воображала, что Кортни явится собственной персоной, как ослепительная королева, и потребует назад свою давно потерянную принцессу. В ее мечтах не оставалось места ни для неуклюжей старомодной леди с южным акцентом, ни для босоногой толстой женщины в полосатой пижаме, ни для старого слепого негра, который читает наизусть стихи и спит с открытым ртом, ни для странного трогательного малыша, который говорит «бабах» и до сих пор мочится в постель.

Но она сама заварила эту кашу. Как жена Синей Бороды, она приоткрыла запретную дверь в потайную комнату, и теперь придется туда заглянуть.

Наступил субботний вечер, индейка оказалась, наконец, на кухонном столе; и они вчетвером радостно уселись вокруг — ни мисс Эллис, ни маленькая леди из Вирджинии не давали о себе знать. Троттер и Уильям Эрнест были все еще бледные как мел, а мистер Рэндолф — просто пепельный, но они уже начали поправляться и с удовольствием жевали холодное сухое мясо.

— Позвольте заметить, мисс Гилли, вы единственный человек из всех известных мне людей, который может соперничать в кулинарных талантах с миссис Троттер.

Гилли понимала, что это откровенная лесть, пусть с добрыми намерениями.

— А пюре получилось с комками, — сказала она, разминая вилкой картошку в своей тарелке.

— А у меня — никаких комков, — преданно прошептал Уильям Эрнест.

— Пюре замечательное, Гилли, детка. Тебе, наверное, попался единственный комочек из всей кастрюли. Как сбитые сливки. Не помню, когда я пробовала такое… — Троттер замолчала и откинула голову, будто пыталась вспомнить, когда же это было. — Кажется, я не пробовала такой вкусной картошки с тех пор, как в последний раз заболел Мэлвин. — Она выпалила эти слова, и лицо ее просияло.

Гилли невольно вспыхнула. Все это вранье. Но все равно — приятно.

— Гилли, детка… — Троттер остановилась, рука с вилкой застыла в воздухе, — что это за женщина к нам приходила? Что ей было нужно?

На этот раз пришлось врать Гилли.

— Кажется, хотела пригласить нас в свою церковь. Не успела я еще сказать, что мы правоверные баптисты, и тут вы все с криком посыпались сверху, как с того света… До смерти напугали ее.

— И я тоже? — спросил Уильям Эрнест.

— Ты — больше всех, Уильям Эрнест. Стоишь бледный, худющий, и канючишь: «Гиил-лии, Гилл-лии»… Со страху она чуть не проглотила свои вставные зубы.

— Да что ты?

— Стану я врать!

— Бабах! — сказал Уильям Эрнест.

— А потом я грохнулась и, будто бульдозер, чуть не придавила нашу бедную Гилли, — фыркнула Троттер. — Она вскочила и к двери. Решила, наверно, что и ей достанется на орехи.

— Что ты сделала? — переспросил Уильям Эрнест.

— Свалилась прямо на Гилли. И никак не могла подняться с пола.

— А я проснулся от страшного шума, — усмехнулся мистер Рэндолф, — и бросился со всех ног сюда…

— И только услыхали слабый писк: «Слезьте с меня, Троттер! Слезьте с меня!» — повторяла Троттер сквозь взрывы хохота.

— И ты слезла?

— Да ты что, детка? Это было не так-то просто. Я задыхалась, я отдувалась…

— И дом разлетелся на кусочки! — Уильям Эрнест стукнул кулаком по столу, и все расхохотались до слез, выкрикивая сквозь взрывы хохота: «Слезьте с меня!», «Не раздавите меня!».

«Слезьте с меня!» — Гилли не помнила, чтобы она так говорила. Но разве дело в этом? Так здорово, что все поправились, смеются до слез и собрались вместе за одним столом. И потом — они так развеселились, что и думать забыли про ту маленькую седую леди.

Наступил понедельник, и праздники остались позади. Гилли, вооружившись объяснительной запиской, которая была как награда за храбрость в бою, вместе с Уильямом Эрнестом, бледным, но веселым, отправилась в школу. Мистер Рэндолф возвратился к себе, и Троттер, останавливаясь на каждом шагу, чтобы перевести дух, стала наводить в доме порядок. И, как потом выяснилось, в начале десятого утра, когда мисс Эллис подошла к своему столу, на нем уже лежала записка с просьбой позвонить миссис Рутерфорд Хопкинс в округ Лудоун, штат Вирджиния.

После уроков Гилли дожидалась Уильяма Эрнеста возле его класса — мальчик еще не совсем оправился, ему нельзя было драться с ребятами, она знала — при ней его никто и пальцем не тронет.

Агнес Стоукс торчала рядом — надеялась заманить Гилли в магазин. Но Гилли хотела проводить Уильяма Эрнеста до самого дома.

— Хочешь, зайдем ко мне и разыграем кого-нибудь по телефону, будем громко сопеть в трубку.

— Отстань, Агнес. Не валяй дурака. Глупо это.

— Нет, не глупо. Человека можно жутко напугать, я сама слышала, как с перепугу орут на другом конце провода.

— Это глупо, Агнес. Понимаешь? Глупо, глупо, глупо.

— Ты всегда говоришь так, если не сама придумала.

— Точно. Я глупостей не придумываю.

— Ну пойдем, Гилли, давай сообразим что-нибудь. Мы с тобой уже давно ничего не вытворяли.

— У меня в семье все болели.

Агнес ухмыльнулась.

— В какой такой семье? Все знают…

— Мой брат, — Уильям Эрнест гордо поднял голову, — моя мама и мой… дядя.

— Гилли Хопкинс. Ты что, спятила?

Гилли резко повернулась, она поджала губы, скривила рот, точь-в-точь как киноактер Хэмфри Богарт, и подошла к Агнес вплотную.

— Ты что, нарываешься на скандал, дорогуша?

Агнес отступила.

— Давай не будем… — сказала она, отступая еще дальше.

Уильям Эрнест прижался к Гилли, она невольно задевала его во время ходьбы.

— Хочешь, я отлуплю ее? — шепотом сказал он.

— Не мешало бы, — ответила Гилли, — но лучше не связываться. Это будет нечестно. Ты — против этой замухрышки.

Троттер дожидалась их у входа. Дверь распахнулась прежде, чем они подошли к крыльцу. У Гилли похолодело внутри. По напряженной улыбке и съежившейся фигуре Троттер она догадалась — дело плохо.

И точно. На коричневом стуле в гостиной восседала мисс Эллис. На этот раз женщины не ругались, они просто дожидались ее. Сердце у Гилли упало, как холостая ракета. Она тут же села на диван и обхватила себя руками, чтобы не дрожать.