Кэтрин Патерсон - Великолепная Гилли Хопкинс

• Название: Великолепная Гилли Хопкинс
• Автор: Кэтрин Патерсон
• Издательство: Центр «Нарния»
• Жанр: Детская проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-901975-02-2

Трудно поверить в любовь, когда тебя никогда не любили. Трудно принять ее, когда мать живет вдалеке от тебя, и за три года уже в третий раз ты переезжаешь из одной семьи в другую, но считаешь себя не просто хорошей, а ослепительной, прогремевшей на всю округу, великолепной Галадриэль Хопкинс, «чудовищем Гилли», которую все боятся.

И вдруг появляется Дом. Настоящий, с матерью, младшим братом и дядей, где любят и всегда ждут, и готовы принять такой, какая ты есть: обманщица, драчунья и воровка.

Повесть о трудной девочке, которая пытается обрести чувство дома, несмотря на то, что ее постоянно отправляют то к одним, то к другим приемным родителям из-за ее якобы плохого поведения. Гилли начинает ненавидеть окружающих ее людей и втайне мечтает вернуться к родной матери, идеализируя ее, хотя мать ее бросила.

Автор Кэтрин Патерсон — американская писательница, лауреат премии Х.К. Андерсена 1998 года.

---

— Встретимся на переменке?

Гилли передернула плечами и направилась к классу «Харрис-6».

— Там видно будет, — сказала она.

Хотя Гилли не давала покоя мысль, как заполучить деньги мистера Рэндолфа, но, переступив порог класса «Харрис-6», она заставила себя думать только о занятиях. Надо будет с первого же дня серьезно взяться за дело. Она не допустит, чтобы эти безмозглые идиоты считали себя умнее ее. Нельзя примириться и с тем, что она отстает от других почти по всем предметам, хотя и дураку ясно, что виновата в этом не она, а начальная школа в «Голливудских Садах». Она будет заниматься как проклятая, пока не только догонит, но и перегонит весь класс, а потом остановится как вкопанная — и ни с места. Учителя в таких случаях всегда бесятся. Они считают личным оскорблением, когда способный ученик, который мог бы быть первым в классе, перестает шевелить мозгами. Это точно. И теперь в классе «Харрис-6» Гилли стремилась именно к этому.

Во время перемены класс Агнес пришел в кафетерий первым, и, когда подошла очередь Гилли, Агнес уже сидела за столиком и махала ей рукой. Гилли предпочла бы завтракать в одиночестве. Агнес была не самой приятной соседкой за столом, но раз уж она решила, что Агнес может когда-нибудь пригодиться — надо к ней привыкать. Гилли подошла к столику и села напротив Агнес — та улыбалась, как кошка в мультфильме.

— Мне тоже дают бесплатный завтрак, — сказала она.

Гилли с ненавистью посмотрела на Агнес. С какой это стати все должны знать, кому дают, а кому не дают бесплатные завтраки. Но дело не только в этом. Прежде всего, надо научить Агнес Стоукс держать язык за зубами.

— Знаешь, Агнес, когда я вижу тебя, меня тошнит.

Агнес посмотрела на нее как побитая собака.

— Это почему же?

— А нипочему. Только увижу тебя — начинает тошнить, вот и все.

Агнес рывком подвинула скамейку к столу и стала закатывать спустившиеся рукава.

— От тебя это не зависит, — продолжала Гилли. — Ты тут ни при чем. Я тебя не обвиняю. Но терпеть этого больше не стану.

— Чего?

Гилли наклонилась через стол и бросила в покрасневшее лицо Агнес:

— Твою пасть.

Агнес отшатнулась от злобного лица Гилли. Окружающие не сводили с них глаз. Наконец, они обе немного успокоились, но лицо у Гилли по-прежнему было все еще раздраженным.

— Никакая у меня не пасть, — тихо сказала Агнес.

— Тогда заткни ее. А то испарятся остатки твоих мозгов.

Рот Агнес раскрылся было, но губы тут же сомкнулись. Она передернула плечами, фыркнула и принялась за еду.

Гилли одарила окружающих щедрой улыбкой, изящно расправила на коленях салфетку и взяла пакет молока, отставив мизинец, как это делала миссис Нэвинс, когда брала чашечку с кофе.

После ленча Гилли разрешила Агнес проследовать за ней на площадку; та семенила сзади, как заблудившийся щенок. Когда же Агнес осмелилась заговорить: «Послушай, Гилли…», Гилли обернулась с таким свирепым видом, что слова у той застряли в горле.

После уроков Агнес молча шла за ней следом. Они поднялись на холм, Агнес приходилось почти бежать, чтобы не отставать от намеренно широко шагавшей Гилли. Они подошли к дому Троттер, Гилли свернула во двор. Когда она закрывала за собой грязную белую калитку, Агнес дотронулась до ее руки и протянула ей записку. «Когда мне можно говорить?» — было написано там.

Гилли великодушно улыбнулась.

— Посмотрим, — сказала она. — Посмотрим, как ты будешь вести себя.

Агнес раскрыла рот, как голодный птенец, но не проронила ни звука. Послушная птица. Гилли похлопала ее по костлявой, покрытой веснушками руке и быстро вошла в дом, оставив за калиткой птенца с раскрытым ртом.

— Это ты, Уильям Эрнест, детка?

— Нет, это я, душка Троттер, — пропищала Гилли.

Из кухни донеслись раскаты смеха.

— Заходи, детка, возьми чего-нибудь перекусить.

У Гилли потекли слюнки, но она решила не поддаваться. Как бы ни хотелось есть. Куском ее не подкупишь. Она протопала к лестнице мимо открытой кухонной двери, откуда доносился умопомрачительный запах шоколадного печенья. Будь ты трижды проклята, Мэйм Троттер.

Войдя в комнату, Гилли плотно прикрыла дверь и вынула из комода деньги. Потом она вытащила ящик и перевернула его на кровати вверх дном. Расправила на нем смятые пятидолларовые бумажки, вытащила из кармана скотч, который предусмотрительно стянула со стола мисс Харрис, и приклеила их ко дну ящика.

Неожиданно дверь распахнулась. Чтобы прикрыть деньги, Гилли грудью навалилась на ящик.

На пороге, с выпученными, как у лягушки, глазами, стоял Уильям Эрнест, он пытался удержать в руках небольшой поднос с тарелкой печенья и стаканом молока.

— Какого черта? — заорала Гилли.

— Тр-тр-тр-Троттер, — только и мог произнести мальчик. Поднос ходил ходуном в его руках, стакан с молоком в любую минуту мог оказаться на полу.

— Поставь поднос, дурень.

Уильям Эрнест с отчаяньем озирался вокруг. Гилли стало не по себе — лежит, как последняя дура, прижавшись грудью к ящику от комода. Она приподнялась и перевернула ящик. Потом села на кровати и повернулась к мальчику.

— Разве Троттер не говорила тебе, что прежде чем врываться в комнату, надо стучать?

Мальчик кивнул, глаза его были широко раскрыты, поднос все еще дрожал в руках.

Гилли вздохнула. Что за странный ребенок!

— Ну, ладно, — сказала она и протянула руку. — Давай его сюда.

Он сунул ей поднос и со всех ног бросился вниз по лестнице. Гилли снова перевернула ящик вверх дном, поставила на него тарелку с печеньем и стакан с молоком. Она захлопнула дверь, уселась на кровати, скрестив ноги, и принялась за еду. Большое спасибо, Мэйм Троттер. Ну и вкуснотища — язык проглотишь.

Она доедала последнее печенье, и вдруг ей пришла в голову мысль. Рассчитывать на Агнес Стоукс — никакого толку. Этой девчонке нельзя доверять ни на грош. Она займется Уильямом Эрнестом. Им и только им. Подумать только, любимчик Троттер окажется замешанным в преступных делах. От удовольствия она громко рассмеялась. Крошка Уильям, безмозглый пай-мальчик, ворюга с лягушачьими глазами. Возможности были безграничными и заманчивыми. Карлик из мафии. Прилежный ученик.

Гилли соскользнула с кровати, привела комнату в порядок и вприпрыжку сбежала по лестнице; она появилась в кухне с подносом на вытянутой руке. Троттер взглянула на нее из-за стола. Она раскладывала на противень тесто для печенья.

— Ну, как, детка? Настроение получше?

Гилли ответила ей ослепительной улыбкой в триста ватт, предназначенной для того, чтобы растоплять сердца приемных родителей.

— Лучше не бывает, — уверенно сказала она, положила посуду в раковину и собралась было вымыть ее, но передумала.

Если вести себя чересчур примерно, Троттер может заподозрить неладное.

Она выскользнула в коридор, обогнула лестницу и прошла в гостиную; Уильям Эрнест, сидя на полу, смотрел телепередачу «Улица Сезам». Гилли уселась рядом, и когда он искоса взглянул на нее, спокойно, по-сестрински улыбнулась ему и сделала вид, будто поглощена Птицей-Великаном. Молча она просмотрела «Улицу Сезам», «Окрестности Роджерса», «Электрическую кампанию», добродушно подпевала в такт какой-то песенке и всякий раз, когда ловила на себе робкий вопросительный взгляд Уильяма Эрнеста, дружески улыбалась ему.

Пока все вроде шло успешно. И когда настала пора ужинать, она спросила:

— Будешь накрывать на стол или пойдешь за мистером Рэндолфом?

И он ответил, почти не заикаясь:

— Пойду за мистером Рэндолфом.

Гилли стала накрывать на стол, тихонько напевая песенку «Солнечные денечки» из телепередачи «Улица Сезам». А после ужина она вырвала из тетрадки листок бумаги и смастерила для Уильяма Эрнеста бумажный самолетик, она даже позвала мальчика на крыльцо, чтобы запустить этот самодельный бумажный аэроплан.

Уильям Эрнест прищурился, сморщил курносый нос, занес руку назад и изо всех сил подбросил самолетик.

— Бабах! — шепотом выпалил он.

Самолет оторвался от крыльца и, подхваченный неожиданным ветром, взмыл вверх, потом он нырнул вниз и плавно опустился на траву.

Мальчик повернулся к ней, его глаза сияли.

— Здорово, а? — тихо спросил он. — Здорово?

— Нормально.

Гилли сбежала с крыльца и подобрала самолет. Самоделка получилась что надо. Она забралась на бетонный столб, поддерживающий навес крыльца, и занесла руку вверх, но раздумала.

— Попробуй сам, Уильям Эрнест. Идет? Она спустилась со столба и подсадила мальчика. Он чувствовал себя неуверенно на высоте и смотрел вниз, не решаясь лезть дальше.

— Не бойся, дружище, я не дам тебе упасть. — Она слегка подстраховала его сзади, поддержала за щиколотки. И почувствовала, как мальчика отпустило.

— Бабах! — сказал он, на этот раз чуть громче, и, отклонившись назад, снова запустил бумажный самолет с бледно-голубыми полосками высоко-высоко, чуть ли не до самой крыши.