Элизабет Мун - Клятва наемника

• Название: Клятва наемника
• Автор: Элизабет Мун
• Жанр: Фэнтези

«Клятва наемника» — захватывающее повествование о дочери фермера, которая выбрала полную опасностей жизнь солдата удачи и вместе с отрядом профессиональных наемников идет полными смертельных опасностей дорогами войны.

---

Пакс невольно облизнула губы. Иунизин рассмеялся:

— И почему только вы, люди, так явно обнаруживаете свои чувства? Это ваша слабость, которую старшие расы давно научились контролировать. Ведь находясь в гостях, показывать, что ты чем-то недоволен, просто неучтиво… Возможно, мы научим тебя хорошим манерам… Вытяни руки и попроси, чтобы я не забыл снять с тебя оковы, прежде чем начнется состязание.

Пакс обнаружила, что она протянула вперед руки машинально, даже не думая об этом. Но когда захотела отдернуть их назад, то не смогла. Она подумала: возможно, иунизин использовал какие-то чары, чтобы подавить ее волю? Несомненно, что-то он сделал, чтобы подчинить ее.

Как и раньше, ее привели на маленькую арену, на этот раз все места уже были заняты, когда она вошла. В центре были сложены меч, кинжал, щит и шлем. Иунизин сказал ей, указывая на оружие:

— Ты заработала все это во время прошлой схватки. Возможно, для людей это оружие и хорошее, но мы не считаем его таким. Докажи же нам его полезность, если сможешь.

Сражение, которое последовало вслед за этим, было какой-то неразберихой, которую Пакс так и не смогла в дальнейшем восстановить в памяти. Сколько времени оно длилось, какое оружие использовали противники — она не могла сказать в точности. Помнила только, что вложила в эту борьбу всю свою силу и мастерство. И когда противник наступал, она бросалась на него вновь и вновь.

Паксенаррион не помнила отдельных ударов, того, как она выиграла поединок, какие раны получила. Когда она победила, ей в виде вознаграждения дали ковшик воды и позволили немного отдохнуть, разрешили сменить оружие, которое было повреждено во время боя. Когда же она лишилась сил от ран и изнеможения, ее перенесли в камеру. Очнувшись, она обнаружила, что раны больше не кровоточат, но в них опять словно горит огонь. Видимо, так действовало снадобье, которым ее лечили. Затем ей дали еду и питье, которые не утолили голод и жажду, но дали силы для дальнейшей борьбы.

Вскоре она не могла думать ни о чем, кроме своих противников, оружия, которое было нацелено против нее, и рук, готовых убить ее. Перед каждой схваткой она мысленно обращалась к Геду, но никак не могла произнести его имя вслух. Однажды она потеряла сознание между двумя боями и, когда пришла в себя, больше уже не думала о нем. Пакс сражалась ожесточенно, не обращая внимания на пронзительные крики иунизинов. Все ее чувства сосредоточились на стремлении победить. Боль, опасность, гнев — все это соединилось вместе и выплеснулось в этом стремлении.

Гнев Пакс возрастал после каждой атаки: он заполнял теперь все ее мысли. Всевышний не должен был создавать мир, в котором есть место иунизинам, думала она с горечью, а если эльфы могли повернуться к дьяволу, то не нужно было создавать эльфов. И сейчас ее недоверие к честным эльфам, посеянное иунизинами, постепенно переросло в горечь.

Ложь Месениона, который, как оказалось, состоял-таки в некотором родстве с эльфами, его жадность и трусость, подлое убийство снежной кошки, его высокомерие… Даже лучшие из эльфов всего лишь играли людьми, задурманивая их память для собственного удобства, посылали их навстречу таким опасностям, которых обычные люди не могли и предположить, да еще опутывали их своими чарами. Были ли несколько звонких песен и цветистых комплиментов, сказанных сладким голосом, честной платой за человеческую жизнь? Смириться с этим было трудно, а осознавать мучительно.

Пакс чувствовала себя одинокой, беспомощной и испуганной. Правда, она уверяла себя, что совсем не напугана. Она понимала, что смерть — это конец всего и с приходом ее темнота поглощает все вокруг. “Но я не ребенок, — уверяла себя девушка, — чтобы бояться того, что все равно должно когда-то случиться”. Если Гед не поможет ей — что ж, она сама пройдет через все это. Она будет сражаться до конца, а потом вступит в схватку с самой смертью. Они еще увидят, на что она способна!

Затем Пакс подумала о своих друзьях. И тут же словно воочию увидела их стоящими спокойно под ласковыми лучами солнца, в то время как она сражается с этими чудовищами под землей. Она представила Арни и Вика, мирно беседующих в казармах герцога Пелана, и других кандидатов в паладины, которые оставались в безопасности в Фин-Пенире. Ей казалось, будто она слышит их разговоры о новых путешествиях, видит, как они пируют вокруг костра, забыв о ней. В какие-то моменты просветления она понимала, что все это неправда.

Когда ее товарищи поймут, что с ней случилось, подумала мрачно Пакс, они будут горевать о ней и гордиться ее подвигами. А если они так никогда и не узнают… возможно, это будет даже и лучше. Она больше не сердилась на них. Они просто не могли понять, куда она исчезла, и это не их вина. Ее друзья по Фин-Пениру чересчур любят рассуждать о том, что правильно и что неправильно. Все это уместно в схватке между людьми. А вот если бы они побывали там, где находится она, они бы, несомненно, поняли, что лишь сама борьба имеет смысл, да еще смерть врага, и гнев, сдобренный пролитой кровью.

…С этой мыслью Паксенаррион проснулась у себя в камере. Над ней стоял облаченный в накидку иунизин. Она заморгала, с трудом приходя в себя. Видимо, методы исцеления, используемые здесь, дурманили ее голову. Иунизин кивнул одному из своих помощников, и тот поднес к губам Пакс кружку с какой-то жидкостью. Она сделала несколько глотков: это была все та же обжигающая смесь, что и раньше, но содержимого кружки было мало, ей хотелось пить еще. С каждым глотком она чувствовала, что силы возвращаются к ней. Тогда Пакс попросила пить еще и опрокинула залпом две кружки подряд. Затем она с легкостью поднялась на ноги.

— Ты показала нам отличное мастерство, Паксенаррион. Такое мастерство, что мы должны щедро вознаградить тебя. Ты еще помнишь своих друзей? Где они? Твои друзья остались наверху? — спросил иунизин.

Пакс наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Друзья… Да, где-то у нее были друзья… Она не могла вспомнить их имена, но определенно у нее были друзья. Она кивнула в ответ.

— Твои хорошие друзья. Такие хорошие друзья… Они волновались о тебе и поэтому отправились на поиски. Для того, чтобы освободить тебя.

Пакс сказала заплетающимся языком:

— Я могу освободить себя сама… Я могу сражаться…

Он усмехнулся в ответ:

— Правильно. Ты можешь сражаться. Ты можешь освободить себя. И мы позволим тебе сражаться, Паксенаррион. Еще одно сражение, и ты будешь свободна. Ты будешь среди своих друзей.

Вдруг сознание Пакс прояснилось, словно пелена спала с ее глаз. Она явственно увидела перед собой Амбериона, Адхиела и маршалов. Ведь именно они были ее друзьями. Но были ли они здесь? В душе ее возродилась надежда. Она внимательно посмотрела на иунизина: что он имел в виду? Она сможет освободиться, если будет сражаться?

— А… к тебе возвращается память. Это хорошо. А теперь послушай-ка меня. Ты должна сразиться еще раз с несколькими из наших младших слуг, чтобы вернуться к своим друзьям. Если ты победишь, то будешь освобождена и получишь в награду выигранное оружие. В противном же случае ты умрешь.

Прежде чем она успела что-либо ответить, он сделал знак рукой своим помощникам, и несколько иунизинов тут же внесли в камеру доспехи, украшенные черными пластинами, черный шлем, увенчанный черной конской гривой, и красивый длинный меч с искусной инкрустацией на рукоятке. Но Пакс некогда было как следует рассмотреть его. Пришедшие начали облачать ее в доспехи, и Пакс поняла, что, как и прежде, когда ее собеседник приказывал ей стоять спокойно, она даже не может пошевелиться.

Когда кольчуга была наконец надета, Пакс почувствовала себя в ней неловко. Со шлемом дело обстояло еще хуже. Как только его поднесли к ее голове, она ощутила внезапное предубеждение против него и попыталась оттолкнуть его в сторону. Но шлем на голову ей все-таки надели, надвинув низко на глаза и закрыв им щеки.

Девушке было трудно дышать. Кто-то опустил забрало. Она посмотрела сквозь щель для глаз, но все предметы расплывались, словно в тумане.

— Я ничего не вижу! — сказала она. Голос эхом отдался в ее шлеме:

— Ничего страшного. Все здесь кругом твои враги, да? Все — враги. Вот… возьми меч.

Пакс взвесила меч на руке, оценивая сталь. Судя по всему, оружие было хорошим. Сзади вновь раздался голос:

— Все враги… Иди, сражайся… сражайся за свои права, Паксенаррион. Сражайся со своими врагами. Сражайся…

Ее вовсе не нужно было побуждать действовать. Она пошла вниз по коридору, прочь из камеры, пошла одна и без сопровождения охраны. Сначала она едва различала дорогу и боялась наткнуться на стены, но потом зрение Пакс стало немного четче. Она разглядела впереди иунизинов, и они все куда-то бежали.

Девушка довольно улыбалась. Скоро… Скоро она им всем покажет. Она не была теперь беспомощной, теперь у нее была сила, которая накопилась в течение всех этих долгих мрачных часов. Пакс размышляла, каким путем ей лучше идти, и вдруг услышала лязг металла из широкого прохода, пересекающего тот, по которому она шла. Пакс повернула туда, чтобы посмотреть, что там происходит. Борьба… Упорная борьба… Она увидела проход, забитый вооруженными фигурами: иунизины, орки, еще какие-то чудовища. Она перевела дыхание и уверенно пошла вперед, держа меч наготове.