Алиса Мун - Кукла

• Название: Кукла
• Автор: Алиса Мун
• Издательство: Emergency Exit
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2005
• ISBN: 5-98726-007-8

Роман «Кукла» — о девушке-роботе Линде за миллион долларов, сознание которой является продуктом компьютерных гениев, придумавших идеальную игрушку для мужчин. Линда — кукла для любви, совершенная, многоликая, неотличимая от живой женщины. Она — страстная любовница, занятная собеседница, она такая, какой хочет ее видеть хозяин. Игрушка ценой в миллион. Но происходит чудо — и робот обретает душу. Всего лишь за полгода Линда проходит путь от сексуально совершенного существа с душой пятилетнего ребенка до многоопытной женщины, которая отчаянно борется за свою свободу.

Станет ли Линда счастливой и сможет ли полюбить человека? Или, наоборот, принесет в наш мир хаос и разрушения?

---

Он покраснел.

— Но это исключение из правил! И вообще, какую весну ты имеешь в виду? Есть весна календарная, есть астрономическая, есть климатическая.

— А в Аргентине весна бывает в сентябре, октябре и ноябре, — решила я усилить интенсивность тестирования. Чем бы это для меня ни закончилось. Жажда истины была сильнее страха.

— Ну вот и поезжай со своим кустом в Аргентину. А весной возвращайся, — неожиданно миролюбиво ответил Он. — Но внушить кусту, чтобы он круглый год цвел тут, в России, невозможно. Потому что у куста нет разума. Он ничего не понимает.

Ладно, подумала я, вроде бы особой патологии пока не выявлено. И это хорошо. Но решила все же задать еще один вопрос:

— Хорошо, пусть у куста нет разума. Но скажи тогда лебедям, чтобы они почаще летали мимо моего окна. Мне так приятно ими любоваться.

— У них тоже нет разума, детка, — абсолютно миролюбиво ответил Он. — И вообще: что это такое на тебя сегодня нашло?

— Томленье чувств и путаница мыслей возникли на любовной почве, — ответила моими устами та, другая, которая во мне угнездилась.

И тут же, словно бесноватая шаманка, зашептал забормотала откуда-то изнутри:

Положи Ему правую руку на плечо. И смотри глаза. Смотри так, как ты должна смотреть: нежно страстно. И шепчи, как ты Его любишь. Положи левую ногу Ему на колени. И развяжи пояс халата. Прижмись к Нему всем своим сладким телом. Целуй и ласкай. Ему это приятно. Ласкай. Целуй и ласкай. Целуй и ласкай. Шепчи про то, как ты Его любишь. Шепчи нежно. Ласкай нежно. Целуй горячо. Так, чтобы у Него затвердел. Это Ему очень приятно. Еще приятней, чем мужской журнал. Намного, намного приятней. Он уже горячий и твердый. Шепчи про это и ласкай. Ласкай. Ласкай.

А теперь впусти его в себя. Горячего и твердого. Чтобы владел и царствовал! Чтобы царствовал, исторгая из тебя сладостный стон. Стон изумления и восторга. Это Ему приятно. Это Ему очень приятно. Твой сладостный стон Он любит больше всего на свете.

Еще — стон!

Еще!

Он уже на вершине блаженства!

Еще!

И — вместе с Ним — общий стон — вместе — стон вместе с Царем!..

Теперь медленней. Тише. Еще тише. Медленней.

Стоп.

Нежный мокрый поцелуй. Это Ему тоже нравится. Пусть и не так сильно. Он счастлив. Царь.

Теперь — сон.

21.08.

Сегодня я поняла, что мне нужен ответ на самый главный вопрос — кто я, откуда и зачем. Что это самое сложное. И что так скоро мне с этим не справиться. Говорить на эти темы с Ним абсолютно бессмысленно, потому что Он несет всякую околесицу. Врет, постоянно врет.

«Почему ты ешь и пьешь, а мне этого не надо? Почему мы с тобой такие разные?» — спрашиваю я после ужина. И Он отвечает, не моргнув глазом: «Потому что я — мужчина, а ты — женщина, вот почему. Женщины, будучи высшими существами, не едят, не пьют и в сортир не ходят. Женщины созданы для любви».

И тут абсолютно бесполезно пытаться поймать Его на слове, потому что Он очень изворотлив. «Но ведь Лейли, которая любила несчастного Меджнуна, ела и пила. Страдала, мучилась, но при этом все равно ела и пила! Ведь так?» — спрашиваю я Его. А Он отвечает, что это же ведь поэзия, стихи. А в стихах поэты всегда все сильно преувеличивают, это у них называется то метафорой, то гиперболой, то еще каким-нибудь заковыристым словом. В общем, в этой поэзии сам черт ногу сломит!

Это меня не убеждает. Я говорю, что Лев Толстой не был поэтом. Но у него в романах все женщины едят, да еще и с аппетитом. И Наташа Ростова, и Анна Каренина, и Катерина Маслова, и Долли, и Китти. Но Он продолжает стоять на своем. Говорит, что Толстой боялся феминисток. Если бы у него в романах женщины не ели, то феминистки затаскали бы его по судам, потому что в этом случае писатель подчеркивал бы отличие женщин от мужчин. А феминистки борются за полное равенство и не желают признавать существование половых различий.

И тогда я прошу Его, чтобы Он пригласил к нам в гости какую-нибудь женщину. Чтобы я посмотрела на нее и убедилась, что Он не врет. Но и тут ничего добиться невозможно: «Ты у меня самая лучшая, самая любимая! И мне просто неприятно смотреть на всех остальных!» Это, конечно, для меня лестно, но все же…

Так что попытаюсь пока выяснить побольше о Нем. Кто же Он такой? Я же ведь о Нем совершенно ничего не знаю.

Но люблю Его. Кажется, так это называется.

А может быть, когда знаешь о мужчине слишком много, то его просто невозможно любить? Это, кажется, в какой-то книге есть. Или я что-то перепутала?

Вообще, мне надо заняться массированным сбором информации. Думаю, это поможет мне в разгадке моей тайны. Начну с интернета, где есть библиотека Мошкова. В ней очень много книг. А книги, в отличие от Него, никогда не врут. Потому что буквы и слова не имеют никаких личных интересов, и им незачем обманывать кого бы то ни было.

22.08.

Как я и ожидала, о себе Он говорит охотно. И, как мне кажется, вполне откровенно.

Оказывается, у Него есть родители, и Он их прекрасно помнит. Он родился в интеллигентной семье. (Позже посмотрю в сетевой энциклопедии, что такое «интеллигентная семья».) Мать работала в библиотеке, отец преподавал математику в институте… Ну вот, уже забыла — в каком. Надо будет завтра переспросить.

В школе Он учился хорошо. Занимался спортом — бегом на средние дистанции. Потом поступил в институт. Потом работал, как Он сказал, в горкоме. (Что это такое, я не поняла, завтра надо будет узнать поподробнее.) Жил в тот период, как Он сказал, «и хорошо, и плохо». Его жизни ничто тогда не угрожало, и это было хорошо. Но при этом своего дома у него не было, а на работу он ездил на автобусе. Это было плохо.

Потом в стране — Он называл ее Россией — все переменилось. И Он вместе с тремя товарищами занялся бизнесом. Ну, это как раз мне понятно. В то время бывший президент запретил людям пить водку. (Это такая прозрачная жидкость, от которой Он иногда становится немного сумасшедшим. Интересно, кстати, как водка действует на других людей?) И Он с товарищами где-то тайком купил целый вагон этой самой водки. Вагон привезли на север, в Карелию, где растет много клюквы. Это такая ягода.

Карельским людям объявили о том, что ведро клюквы они могут поменять на бутылку водки. И те стали приносить клюкву и менять ее на водку. А потом Он и его товарищи продали эту клюкву в соседнюю Финляндию, где она стоит намного дороже водки.

— Но ведь вы же обманули карельских людей, — прервала я Его. — Ведь это же нехорошо.

— Нет, — ответил Он, ничуть не смутившись. — Карельские люди были довольны таким обменом. Водку они любят намного сильнее, чем клюкву.

На все полученные деньги Он с товарищами купил в Финляндии старые иностранные автомобили и продал их в России, где таких автомобилей тогда еще не было. После этого денег у них стало еще больше.

Затем Он с товарищами четыре года занимался примерно таким же бизнесом, увеличивая свое состояние. Пока не занялся продажей нефти, которая стоит очень дорого. Намного дороже, чем водка, клюква и старые иностранные автомобили. И у Него вскоре стало больше двухсот миллионов долларов.

— Это много или мало? — спросила я, потому что ничего не понимаю в деньгах.

— Кому как, — ответил Он. — Для меня нормально. Можно, например, купить сорок таких домов, как этот, в котором мы с тобой живем.

А потом, когда бизнесменов начали убивать преступники, пытаясь завладеть их капиталами, Он решил с бизнесом завязать. Спрятал деньги в одном надежном банке за границей и начал жить на проценты. Что такое проценты, я уже знаю по романам Мопассана и Толстого.

— И ты уже больше не работаешь в этом своем горкоме? — задала я вопрос, от которого у Него случился приступ смеха, долгий и не вполне мне понятный.

— Нет, — ответил Он, отсмеявшись. — Уже никаких горкомов и в помине нет. Наступила эпоха процветания. Светлое будущее, о котором мы говорили в этих самых горкомах, пришло само по себе, без всякого усилия со стороны рабочего класса, колхозного крестьянства и советской интеллигенции.

— Так-с, дорогой, — сказала я уже несколько увереннее. Потому что я где-то читала, что получая информацию о человеке, приобретаешь над ним власть. И пусть информации пока было немного, но, как говорится, лиха беда начало. — Так-с, дорогой, а что ты расскажешь мне о своих женщинах? Которые у тебя раньше были. Они были хороши собой? Они любили тебя? А ты их? Ведь без любви, насколько я понимаю, не может быть никаких отношений между мужчиной и женщиной.

— Что было, то быльем поросло, — нехотя ответил Он.

— А все же? — не сдавалась я.

— А вдруг тебе это будет неприятно?

— Перетерплю.

Он как-то грустно усмехнулся, и мне вдруг почему-то стало Его жалко. Я где-то читала, что любить — это значит жалеть. Ну, или что-то в этом роде.

Да, действительно, женщины у Него до меня были. Как я поняла, две. С одной Он жил, когда работал в горкоме. С ней Он разошелся, потому что перестал ее любить. Она, как Он сказал, была «ограниченной особой». Когда Он занялся бизнесом, то она этому воспротивилась — устраивала скандалы, стала пить много водки и все чаще и чаще напивалась до бесчувствия. Говорила, что большие деньги портят людей.