Лианна Уилсон - Судьба или воля обстоятельств?

• Название: Судьба или воля обстоятельств?
• Автор: Лианна Уилсон
• Жанр: Современные любовные романы

Живая легенда родео, красивый и мужественный Джо Ролинз уже уходил с представления, как вдруг его остановил печальный и потерянный взгляд мальчика. И когда с этим малышом произошло несчастье, он первым бросился ему на помощь. По дороге в больницу Джо познакомился с его мамой, а отправляясь домой, внезапно услышал: «Папа…» Что за сюрприз приготовила Джо судьба?

---

Сейчас свежий утренний ветер остужал ее горячее тело, хотя слабость все никак не проходила. Она уже тосковала по его сильным рукам, обнимавшим и крепко прижимавшим ее к широкой груди. Тогда, во время поцелуя, несколько сумасшедших секунд они видели только друг друга, больше ничего вокруг для них не существовало.

У Марта никого не было после Флинта. Она ни разу не посмотрела в сторону другого мужчины. До тех пор, пока не появился Джо Ролинз и не заставил ее вспомнить о том, что люди делятся на мужчин и женщин, что существуют твердость и нежность, жажда и желание.

Оставив ее пылающей, тоскующей, он ушел, даже не обернувшись. Но в ее сердце закралась робкая надежда, что их короткое, но такое чувственное прикосновение значило для него столько же, сколько и для нее. А что, если это просто представление для Коди?

Нет, она не собирается терять голову… или сердце. Только не из-за этого ковбоя! Только не снова!..

— Мама! — Коли дергал ее за рукав.

Она посмотрела на своего маленького сына и только сейчас заметила, как замерзла. Холодный январский ветер продувал насквозь.

— Нам не стоит стоять здесь на ветру. Пойдем в дом. Тебе нужно отдохнуть.

— Но, мама, я не устал. Марта ласково похлопала его по плечу и вошла с ним в дом.

— Мам, ты поняла? — спросил он с надеждой.

Она пригладила его волосы. На лбу его шишка стала совсем маленькой, но жуткий багровый синяк все еще портил его нежную кожу.

— Что, милый?

— Папа нас любит. — Он счастливо улыбнулся. Ее губы скривились в подобии улыбки. — Ты знаешь, когда он вернется?

— Скоро, детка, скоро, — произнесла она слабым голосом. Она сжала в руке бумажку, которую дал ей Джо, смяла ее и выбросила в мусорную корзину.

Она не будет ему звонить.

— Мама, мне нужны деньги на обед, — сказал Кода, перебрасывая ремень своей желтой школьной сумки через плечо. Он выглядел еще меньше, чем обычно, одетый в шерстяную куртку, вязаную шапочку и толстые варежки. На нее накатило острое желание затащить его обратно в машину и отвезти домой.

Но доктор разрешил Коди с понедельника посещать школу. Марта не покидала тревога, и она сознавала, что причина ее — не только здоровье Коди.

— Сейчас, — ответила она и потянулась за сумкой. Ее рука нашарила игрушечную лошадь Коди, его любимую книжку и обертку от конфеты. Где же сумка?

Марта быстро пробежала в уме места, где могла оставить сумку. Взяла ли она ее сегодня утром? Положила ли в машину? Она не могла вспомнить, потому что они спешили. Когда же она ее видела последний раз? Марта потерла лоб ладонью, стараясь хоть что-то вспомнить. На родео сумка была у нее, она помнила, как прижимала ее к груда, когда Коди скакал на той проклятой овце. Она смутно припомнила, что рылась в ней в больнице, когда лихорадочно пыталась найти их карточки медицинского страхования и свое удостоверение личности.

Внезапно сердце ее подпрыгнуло. Она положила сумку на сиденье в машине Джо. Ключи она держала тогда наготове в руке, торопясь побыстрее довезти Кода домой и избавиться, наконец, от Джо. Навсегда. Но он прошел за ней в дом и помог внести туда сына. А сумка ее так и осталась лежать в машине.

— Ну что, мам? — нетерпеливо обратился к ней Коди.

— Извини, сынок, я… забыла свою… Она осеклась, вдруг осознала, что придется снова встретиться с Джо, а перед этим еще найти его.

— Вот, возьми, Коди. — Она открыла бардачок, в котором лежала разная мелочь. — Отдай это учителю. Будь осторожен.

Коди кивнул и улыбнулся на прощание.

— Пока.

— Счастливо, солнышко, удачного тебе дня. Я приеду за тобой после обеда, — сказала она ему вслед, но он уже повернул за угол кирпичного здания и вошел в школу.

Марти наклонилась и прижалась лбом к рулю машины. Ну как можно быть такой тупицей! И что же ей теперь делать? Она изо всех сил стиснула холодный пластик руля. Ей придется позвонить ему, другого выхода нет.

Ничего сложного! Если только она не успела выкинуть листок с его телефоном из корзины. И это не должно его сильно обеспокоить, ведь он, в конце концов, ждет ее звонка. Вот только как она сможет смотреть на него, не вспоминая его поцелуй. О, Господи! Она откинулась на сиденье.

Джо мучил грипп. Или еще какая-то другая хворь. Посреди ночи он просыпался в холодном поту и глядел в темноту, прислушиваясь к тишине, камнем давящей на него, ожидая появления благословенного света. Его преследовали призрачные видения. Одно лицо было таким знакомым, но оно было так далеко и отодвигалось все дальше и дальше с каждым днем. Его воображение вызывало и другие лица. И среди них — крошечное, нежное личико младенца. Затем оно менялось и превращалось в лицо Коди, улыбающегося и зовущего его папой.

Бессонные ночи были знакомы Джо еще с тех давних пор. Он научился жить с пустотой в груди, со звенящей тишиной, с этим грызущим чувством вины. Он привык считать наказанием свою жизнь — жизнь без единого чувства, без единого желания.

Но сейчас что-то изменилось, усложнилось. Грудь его снова сдавило. Как быстро Марти и ее сын стали частью его жизни! А этого он не мог себе позволить.

Теперь оставалось лишь молиться, чтобы к Коди вернулась память. Тогда Марти не позвонит и он никогда ее больше не увидит.

С этой отчаянной надеждой ковбой и встретил очередной наступающий день. Он заставил себя встать с постели раньше, чем обычно, и вышел на улицу к своей обычной, каждодневной работе, которая отвлекала его от этих мучительных мыслей.

В бледном свете раннего утра, заливающем амбар, Джо подошел к огромному тюку сена, поднял его и, сгибаясь под тяжестью, перенес в другой угол. С губ его сорвался невольный стон. Маленькие соломинки закружились в воздухе. Кашляя, он отступил, назад. Белые облачка пара, вырывавшиеся из его рта, таяли в январском холодном воздухе.

Машина его стояла рядом с амбаром, на широкой дороге, ведущей за пределы его маленькой вселенной, жизнь в которой вращалась вокруг кормления скота, выращивания телят и заготовки сена. Над ним висело унылое зимнее небо, цвет которого менялся от мрачно-синего до тоскливо-серого.

Неожиданно его внимание привлекло что-то, от чего побежали мурашки по коже. По проселочной дороге ехала маленькая синяя машина.

К Ролинзу давно никто не ездил. Он всем дал понять, что не нуждается в визитерах, которые сновали в его доме, как муравьи. Сначала, после того, как умерла его жена, это были прихожане местной церкви, приносившие ему запеканки и кексы, грудинку и бобы. Какая насмешка судьбы: они приносили ему съестное, чтобы он не умер от голода, в то время как единственным желанием его было умереть.

Изредка появлялись женщины. Одинокие, отчаявшиеся, те, кто знал, что он горюет, и те, кто хотел облегчить его боль. Но он заслужил эту боль и поэтому никто подолгу не задерживался.

Заинтересованный и настороженный одновременно, Джо направился к остановившейся машине. Сняв перчатки, он засунул их в карман джинсов. Он не позаботился даже надеть свою куртку из овчины, и теперь морозный воздух холодил голые руки, выглядывающие из закатанных выше локтей рукавов фланелевой рубашки.

Когда дверца машины открылась, сердце его ухнуло вниз. С застенчивостью подростка Марти неловко вылезла из автомобиля и встала на дороге. На ней были джинсы и толстая куртка. Дверцу она оставила открытой, словно готовая прыгнуть обратно в любую секунду. Джо снял шляпу и вытер рукой лоб. Мелкие соломинки царапали его кожу, но он ничего не замечал, кроме Марти, и видел лишь ее теплые карие глаза, ее румянец на щеках, ее улыбку.

— Доброе утро, — поприветствовала она его.

— Здравствуйте, — ответил он. Внезапно его охватила тревога. — Что-то случилось?

— Нет, — выдохнула она. — Нет, — повторила Марти уже спокойнее. — Я имею в виду, что с Коди все в порядке. Он в школе.

— Хорошо. Ну, как он, вспомнил? Она покачала головой.

— Как же вы нашли меня? Моего адреса нет в справочнике.

— В смысле, под именем Ковбой, Всегда Готовый Помочь? Он засмеялся:

— А вы пробовали позвонить?

— Нет, — пришлось признаться ей. — Мне казалось, будет лучше этого не делать.

От таких слов кровь застыла в его жилах.

Она отвела глаза, но затем снова взглянула прямо на него, будто приняв какое-то решение.

— Я позвонила в Ассоциацию родео.

— Вам, наверное, холодно? — спросил он, готовый убить себя то, что стоит и глазеет на нее, как глупый подросток. — Ну, конечно, вы замерзли. — Он втянул в себя холодный воздух. — Всего десять градусов. Иногда я так же догадлив, как и быки на моем пастбище. Входите в дом.

— Думаю, не стоит. — Голос ее дрогнул, когда они встретились взглядом. Что-то смягчилось в темно-шоколадной глубине ее глаз. — Ну, если только на минутку.

С сердца его упал невидимый камень. Он провел ее на крыльцо и открыл дверь. Окна все еще были закрыты занавесками. Джо смотрел, как она входит в дом, осторожно, неуверенно проходит в затемненную комнату. Спохватившись, он бросился открывать шторы, чтобы впустить свет. Пылинки закружились в бледных лучах, проникших в дом через давно не мытые окна.