Энгус Уэллс - Темная магия

• Название: Темная магия
• Автор: Энгус Уэллс
• Издательство: Радуга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-05-004557-6, 0-553-29129-7

Книга «Темная магия» — вторая из цикла «Войны богов». Путешествие продолжается. Герои фантастического романа Э. Уэллса «Запретная магия» Каландрилл, Брахт и Катя снова в погоне за Рхыфамуном, захватившем «Заветную книгу» и вознамерившимся пробудить Безумного бога. Мир будет ввергнут в хаос, если замысел древнего колдуна осуществится. Задача остановить безумца необычайно сложна, и только троим избранным предначертано выполнить ее.

---

И по мере гонки в нем начало нарастать чувство умиротворенности, поразительного спокойствия. Только сейчас Каландрилл сообразил, что Лес полон самых обыкновенных ночных звуков: шелеста листвы под ветерком, пения ночных птиц, криков ночных животных, стука копыт по древней земле. Но, несмотря на это, в Лесу стояла тишина. Только это была не та угрожающая тишина, что окутывала опушку Леса, а спокойная, полная почитания, сродни той, что стоит в храме. Время словно вышло из своих берегов, бег коней, казалось, замедлился, хотя Каландрилл знал точно, что несется вперед сломя голову. Перестук копыт был ровным, убаюкивающим, как раскачивание лодки на поверхности спокойного моря. Деревья уносились назад сплошным расплывающимся пятном, как под водой. Тут и там чащу пронизывали лучи лунного света, ложась на землю странными тенями, которые плясали под неслышную музыку. Все как во сне, подумал Каландрилл.

Это не сон, произнес странно знакомый голос у него в голове. Вы же сами желали проехать через мой Лес.

— Истинно, — отвечал он, и слово это было сорвано у него с губ сильным ветром, бившим ему в лицо от быстрой скачки.

И вы думали, я откажу в просьбе Брахта? Разве дважды уже не доказал я, что он мой избранник? Один раз — в Лиссе, и теперь — залечив его раны.

— Истинно, — согласился Каландрилл, узнавая беззвучный голос и вспоминая биаха, предупреждавшего их о предательстве Рхыфамуна. — Благодарю тебя.

Разве могу я отвернуться от тех, кто бьется за меня? Могу ли отказать я им в помощи? Груагача доведет вас в целости и сохранности до противоположной оконечности Леса.

— Встретим ли мы там Рхыфамуна? Обгоним ли его?

Этого мне знать не дано. (Каландриллу показалось, что в голосе бога зазвучало сомнение.) Он не заходил в Куан-на’Дру. И не зайдет, ибо даже ему не дано противостоять моим стражам. Даже ему не дано ступить безнаказанно в мои владения.

— А это значит, мы его обгоним.

Быть может. Будем надеяться. Во имя спасения моего и вашего.

— Ему отказано в гостеприимстве становищ, он вынужден охотиться. Это замедлит его продвижение. Люди, скакавшие с ним, узнают, кто он, и выступят против него.

Истинно. Ибо они сбиты с пути праведного. Но он обладает силой достаточной, дабы взять над ними верх, выступи они против него.

— Он убил их? Забрал лошадей?

А может, и не только это.

Каландрилл уловил глубокое сострадание, сквозившее в беззвучных словах, и по коже у него побежали мурашки.

— О чем ты говоришь? — спросил он.

О том, что такие, как Рхыфамун, живут за пределами сострадания, человеческие чувства им неведомы. О том, что шесть жизней для него не значат ровным счетом ничего. Они лишь ступеньки на пути к достижению его цели.

Шесть человек могут дать такому, как он, не только шесть лошадей, они могут стать его пропитанием.

— Он превратился в людоеда? — ужаснулся Каландрилл, потрясенный скорее самой идеей, нежели мыслью о том, что, не заботясь о еде, колдун, может продвигаться вперед быстрее, чем они рассчитывали.

Я говорю, что подобное возможно. Знать это наверняка мне не дано. Я ведаю только то, что Рхыфамун обитает в такой тьме, в какую мало кто из смертных отважится ступить.

— Значит, надо остановить его прежде, чем он достигнет Кесс-Имбруна и Джессеринской равнины.

Я помогаю вам, чем могу. На вас мое благословение. Большего я вам дать не в силах. Но знайте, что все мы, Молодые боги, с вами.

Голос Ахрда стих, как ветерок, слетевший с листвы. Каландрилл скакал потрясенный, не думая, куда ехать: гнедой сам выбирал дорогу, следуя за Катей. Неужели Рхыфамун способен на такую низость? — думал он, заранее зная ответ на этот вопрос. Он сплюнул, словно во рту у него стало горько от мысли о столь мерзком поступке. Во имя всех богов, он заслуживает смерти.

Когда Катя, бледная, с широко раскрытыми от ужаса глазами, повернулась к нему, он понял, что она слышала весь разговор, равно как и Брахт. Керниец сердито рубанул рукой воздух и громко выругался. Не проронив ни слова, они гнали коней вперед по самой чаще Куан-на'Дру, забыв о рытвинах, ветвях и стволах, радуясь божественной помощи и уверенные в том, что в пределах владений Ахрда им ничто не грозит.

Как долго они неслись по Лесу, никто не мог сказать, ибо мчались они времени вопреки, подгоняемые самим богом, и, когда ночь стала сереть, перерастая в рассвет, Лес впереди поредел и встающее солнце ворвалось в него своими лучами.

Проводница их остановилась, жестом посылая путников дальше, а сама растворилась в тени деревьев. Они же продолжали скакать на север. Кони мчались, словно и не было ночной гонки, словно всю ночь они отдыхали, словно и не пришлось им преодолеть столько лиг, сколько за такое короткое время ни одно живое существо покрыть не может. Они благодарили Ахрда за помощь, но в души их уже закралось сомнение, что, несмотря на все их усилия, Рхыфамун доберется до Кесс-Имбруна раньше их. А потом через переправу Дагган-Вхе спустится и пересечет огромный скалистый каньон и затеряется на незнакомой им Джессеринской равнине.

Глава девятнадцатая

Ценнайра рассматривала двоих мужчин с загадочной улыбкой, сознавая, что держит их жизни в своих хрупких руках. Несмотря на их длинные, столь любимые кернийцами кинжалы на поясе, несмотря на мечи, поставленные под рукой, несмотря на мускулы и силу, она ни на мгновение не сомневалась, что, если понадобится, убьет их без труда. Может, кстати, это и есть самый быстрый путь к истине: надо только покалечить одного и убить на его глазах другого, чтобы видел, с кем имеет дело.

Но, сама не понимая почему, она колебалась.

Неужели незаметно для себя она стала совестливой? Или на нее так подействовало чувство долга и преданности братьев, столь же узнаваемое, как и похоть, и любопытство, витавшее в воздухе? Отыскать их в Ганнсхольде не составило труда, ибо город еще был полон слухов о стычке с теми из кернийцев, кто недолюбливал Брахта ни Эррхина, с которыми этих братьев связывали какие-то странные, пока непонятные ей узы. Гарт и Кыфан ни Моррхины звали их, и, найдя их на постоялом дворе «Услада всадника», Ценнайра проложила путь к их сердцам неотразимыми улыбками и соблазнительными обещаниями.

Поначалу они были крайне осторожны, но манера куртизанки быстро развязала им языки, и теперь они наперебой хвастали тем, как помогли бежать ее добыче. Редкий мужчина оставался равнодушен к ее огромным карим глазам, которые она не спускала сейчас со своих жертв, вслушиваясь в каждое слово. А когда она наклонялась вперед, позволяя обозреть пышную грудь, почувствовать запах своего тела, то тут капитулировал всякий. Эти двое не стали исключением. И все же сверхъестественно обостренные чувства подсказывали, что, несмотря на обожание, они что-то от нее скрывают. То, что разыскиваемая ею троица побывала в Ганнсхольде и оставила крепость, она узнала довольно быстро. Но куда они направились, пока оставалось загадкой. А именно этого требовал от нее повелитель.

Первым делом она подумала о самом быстром и эффективном методе разгадки, но, проведя с братьями какое-то время и используя все свое искусство обольщения, пришла к выводу, что открытым насилием вряд ли чего добьется. За их похвальбой и вожделением чувствовалась горячая и густая, как кровь в их жилах, решимость скорее умереть, чем раскрыть тайну. Преданность их была сильнее любой физической силы, и Ценнайра знала наверняка, что каждый будет драться до смерти и скорее позволит ей убить брата, нежели опорочит честь, составлявшую их суть. В этом они сильно отличались от людей типа Дарфа, и, к своему удивлению, сие обстоятельство ее растрогало и заставило сомневаться. В них была гордость, но отличная от той, что была в Менелиане. В них были преданность и порядочность, которые хотя и были выше ее понимания, но задевали в ней тайные струны, остававшиеся загадкой для нее самой.

Ценнайра мучилась в сомнениях. С одной стороны, ей как воздух необходимо было знать то, что знают они: иначе ее ждет провал и Аномиус будет недоволен. И тогда она решила потянуть время и пообещала братьям прийти позже.

Наконец, все обдумав, Ценнайра вернулась в гостиничную комнату, снятую братьями для тайных свиданий с ней, принеся с собой то, что могло спасти им жизнь. И вот, кажется, момент! Или все-таки действовать более прямолинейно?

Они привели себя в порядок и переоделись. От рубашек их уже не так пахло лошадьми и кожей, и ей это нравилось. Как нравилось и то, что братья обращаются с ней не как с какой-то гулящей, которую можно купить и использовать, а как с женщиной знатного происхождения. Много запахов она чуяла. Но один из них не спутать ни с чем, он был сильнее всех остальных: и мыла, и масел для обольщения, и любопытства, и животной настороженности. Братья жаждали — это она чуяла точно — возлечь с ней, но, несмотря ни на что, они ей не доверяли. Знай они, что она зомби и охотится за тремя странниками, они боролись бы, с ней всеми своими хрупкими человеческими силами — в этом Ценнайра нисколько не сомневалась.