Виктория Угрюмова - Огненная река

• Название: Огненная река
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: Азбука
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-267-00320-4

Охота за талисманами Джаганнатхи продолжается. Роман с камнем уводит Каэтану в бесконечные скитания по морям и суше, где ей предстоит испытать стойкость в битвах и коварных покушениях, попасть в рабство и даже на гладиаторскую арену. Но главное сражение впереди...

---

Единственный раз Лоллан Нонгакай воспользовался подарком Мелькарта – когда поймал и посадил в темницу его второе Я, Ишбаала. Того самого, которому поклонялись все его потомки, рассчитывая вымолить прощение и наконец открыть тайну Лоллана. Если кто-нибудь из них сумеет освободить Ишбаала, то власть повелителя Мелькарта неизмеримо возрастет как здесь, так и по всему пространству Вселенной.

После трагической и внезапной гибели Лоллана его дети сумели захватить один из талисманов. Второй так и остался в пещере Ишбаала, замурованный в ней вместе со страшным богом. Но и силы одного предмета было достаточно, чтобы поработить нас, фенешангов.

– Скажи, Тотоя, – обратилась к нему Каэ, постепенно привыкавшая к его способности бежать наравне с конем, – если тебя не обидит этот вопрос: кто такие фенешанги?

– Мы вымершее племя, – с грустью отвечал темнокожий. – Мы дети прежних богов и смертных. Наши предания говорят, что когда-то, когда Ан Дархан Тойон пребывал в прекрасном теле, он посетил Иману. И влюбился здесь в смертную женщину из Игуэя. Игуэй – Древняя земля. Так что смертная тоже была не простых кровей.

Ан Дархан Тойон надолго поселился на Имане. Здесь родились его дети; здесь появилось их многочисленное потомство – народ фенешангов. От матери фенешанги унаследовали темную кожу, а от отца – белые волосы и синие глаза. Мы считались полубогами, и нас почитали. Земли Игуэя были объявлены заповедными: туда приходили за советом, за исцелением и помощью.

Но после Первой войны с Мелькартом все в мире изменилось. Ан Дархан Тойон и его брат Джесегей хоть остались живы, во всяком случае так говорят. Остальные погибли в сражении или умерли от ран вскоре после него. Когда темная тень Ишбаала простерлась над половиной Иманы и поглотила множество государств и народов, нас стали истреблять. Нас убивали унгаратты и матарии. Безумные хассасины и простые люди, которые очень боялись всего необычного. В конце концов осталось только четверо...

– Послушайте, а почему же вы не воевали?

– Это трудный вопрос, великая богиня. Сперва мы не воевали потому, что не приняли людей всерьез. Ну как, скажи, убивать младенцев? Как смотреть друг другу в глаза после этого? Люди были настолько слабее, настолько недолговечнее: такие хрупкие и несчастные, они вечно страдали от голода и болезней, быстро старились и умирали. Нам было жаль их. А когда мы опомнились, то большая часть нашего племени была уже уничтожена. А у людей появился талисман Джаганнатхи. Не знаю почему, но на фенешангов он действует сильнее.

– Как на меня камень Шанги?

Мешеде кивнул с выражением сочувствия на прекрасном лице:

– Сейчас Чаршамба уже готовит отряд, который будет сопровождать его на гору Нда-Али. Нам нужно торопиться. Никто не знает, чего можно ждать от этого человека...

– Или не совсем человека, – сказал Тотоя.

– Что ты имеешь в виду?

– Магнус описал тебе внешность короля Чаршамбы Нонгакая?

– Да, – не очень уверенно ответила Каэтана.

– Ему гораздо больше шестидесяти лет, но выглядит он не старше тридцатипятилетнего мужчины. Его молодость может длиться вечно: он хорошо заплатил за нее.

– Чем же платят теперь за вечную молодость?

– Сыном...

* * *

Чаршамба не выказывал никаких признаков гнева или даже неудовольствия. И Харманли Терджена это пугало гораздо больше, чем несколько казней, совершенных под горячую руку. Он маленьким смерчем носился по дворцу и его окрестностям, вынюхивая, выпытывая, выясняя. Его глаза-уши сбились с ног, а о настроении и душевном равновесии можно было даже не упоминать.

К вечеру Чаршамба принял единственное верное в подобной ситуации решение. Он приказал собрать отряд для похода к горе Нда-Али. Там он намеревался добыть второй талисман Джаганнатхи, чтобы с его помощью отыскать пропажу. Харманли Терджен предвидел этот ход и потому, задыхаясь от усталости, смиренно доложил повелителю, что отряд уже готов и ждет у главных ворот дворца.

Могущественный повелитель был жесток и свиреп, но отнюдь не безумен. И карал только за действительные, а не за мнимые провинности. И он прекрасно осознавал, что как бы ему ни хотелось сорвать свою злость на несчастном Харманли Терджене, тот нисколько не виновен в происшедшем. В конце концов, это сам Чаршамба упустил талисман. Король ни на минуту не заподозрил в краже фенешангов: он прекрасно знал, что они скорее умрут, чем прикоснутся к сокровищу Джаганнатхи. Враг, несомненно, был. И враг ловкий, сильный, расчетливый. Но чтобы с ним поквитаться, Чаршамбе Нонгакаю нужно было вернуть прежнюю силу. И эта сила до поры до времени дремала в пещере Ишбаала, на самой вершине желтой горы Нда-Али.

Безумные хассасины едва сдерживали своих коней; Харманли Терджен хриплым, сорванным голосом выкрикивал последние распоряжения, а король одевался в своих апартаментах, когда ему доложили, что странного вида старик предлагает повелителю помощь в поисках пропавших рабов – фенешангов. Слуга, принесший это известие, вел себя как человек, попавший между молотом и наковальней. Он до смерти боялся своего господина, но видно было, что и старик чем-то его потряс, раз он осмелился вообще о нем заикнуться, да еще в такой неподходящий момент.

Все эти мелочи Чаршамба умел замечать до того, как кровь бросалась ему в голову. И дерзкий слуга не был наказан. Король бросил ему глухо звякнувший мешочек с золотом, которых держал наготове несколько десятков – прикармливать свою челядь, как птиц, – и приказал ввести посетителя.

Понтифик Дайнити Нерай сильно удивился бы, узнай он, что его верховный маг так зачастил на Иману. И возможно, даже спросил бы: «Ну? « Великого Понтифика здесь не было, но Корс Торуна весьма насмешило, что Чаршамба, не отрываясь от осмотра своих доспехов, резко и нетерпеливо бросил:

– Ну!

Какие разные люди, какие различные цели и диаметрально противоположные темпераменты, а способ выражения – один...

– Великий король и мудрый отец, – вкрадчиво произнес маг, и Чаршамба побледнел, обернулся.

– Что ты сказал? – спросил он хрипло.

– Мой господин уже знает о твоей неприятности, продолжал Корс Торун, будто не слышал вопроса короля. – И прислал меня, чтобы помочь. Он верит в то, что именно могучий Чаршамба станет вторым Джаганнатхой и поможет ему выиграть Вторую войну.

Нонгакай смотрел на старца приподняв правую бровь. Его лицо – умное и жесткое – в этот миг могло поразить странной, нечеловеческой красотой.

– Я пытался заключить сделку с Катарманом Керсебом и получить голову своего врага, – открыто заявил старик. – Но этот олух оказался еще глупее, чем я предполагал. Я не хотел беспокоить по таким пустякам тебя, могучий повелитель, но нынче у нас с тобой один враг, и наши цели сходятся... Твой талисман уничтожен!

Чаршамба издал звериный рев. Он слепо верил дряхлому старику со сверкающими глазами юноши – или демона? Чем-то они были похожи, старик и король.

– Это могла сделать только она – Кахатанна, Богиня Истины, кость в горле нашего повелителя! Убей ее, и Мелькарт прикажет Ишбаалу отдать тебе второе сокровище Джаганнатхи. Убей ее! И Мелькарт отдаст тебе всю Иману, а может, и не только ее.

– Как? – коротко спросил Нонгакай.

– Я дам тебе камень Шанги – единственную вещь, которой она боится. Ты должен будешь прикоснуться к ней этим камешком, легко-легко. И увидишь, как проста будет победа.

– У Керсеба тоже был камень Шанги?

– Да, – скрипнул зубами Корс Торун.

– И это ты провел его из подземелья Бурганского замка на границу Эль-Хассасина и Хартума. – Сейчас король уже не спрашивал, а утверждал.

– Да, я.

– Тогда Катарман Керсеб был еще большим глупцом, чем я думал, – рассмеялся Чаршамба. – Давай сюда свое тайное оружие, и наш повелитель не пожалеет... Где она?

– Несется вскачь к горе Нда-Али. Ты догонишь ее и без моей помощи.

– Сколько с ней человек?

– Всего около шестидесяти. Но помни об участи Керсеба, не надо их недооценивать.

– Постараюсь, – сказал король. – А что, повелитель Мелькарт гневается на тебя?

Корс Торун прожег его ненавидящим взглядом, но голос его звучал ровно и спокойно, когда он произнес:

– Я не единственный, кто не может справиться с ней. Да, господин недоволен. Но не мной, а течением событий.

– Прощай, старик, – сказал Чаршамба Нонгакай. Ко времени окончания этого недолгого разговора он уже был полностью облачен в доспехи и опоясан любимым мечом. Двадцать лет он провел в седле, командуя войсками ордена Безумных хассасинов, и эти годы не прошли зря. Даже теперь король мог легко обходиться без услуг рабов и оруженосцев, да и в еде и питье был умерен и неприхотлив.

Они вместе вышли из покоев короля. Чаршамба Нонгакай двинулся к парадному выходу в сопровождении целой армии слуг, придворных, сановников и личной охраны.

Корс Торун, воспользовавшись тем, что на него почти не обращают внимания, скромно вошел в какую-то из лазуритовых колонн и пропал... Спустя десять минут тысячный отряд хассасинов под командованием самого Чаршамбы Нонгакая и его любимца – Старшего магистра ордена Харманли Терджена – выступил из Сетубала на восток, к горе Нда-Али, окутанной вечным туманом и страшными тайнами.