Сакс Ромер - Золотой скорпион

• Название: Золотой скорпион
• Автор: Сакс Ромер
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Это — горькая правда, — сказал он. — Для того, чтобы завоевать мир, я должен отказаться от своего права мужчины на победу над женским сердцем. Китайская мудрость так глубока. Я сделал ошибку, когда сломал кнут. Я ошибся, когда засомневался в своем собственном предвиденье, которое говорило мне, что улыбки, которых я не могу добиться, легко дарятся другому… и, возможно, также и поцелуи. По крайней мере, я могу отбросить свои жалкие сомнения.

Он пересек комнату и ударил в гонг, висевший между дверьми.

ГЛАВА XXXII ВОСТОЧНОЕ ВЕРОЛОМСТВО

Когда Мёска, съежившаяся на диване, посмотрела в сторону закрытых дверей, на ее лице появилось выражение страдания. В это время Фо Хи стоял в центре комнаты, повернувшись спиной ко входу. Тихо раздвинулись створки лакированной двери, и вошел Чанда Лал. Он приветствовал китайца, у которого лицо было скрыто под покрывалом, но ни разу даже не бросил взгляд в сторону дивана, откуда за ним безумными глазами наблюдала Мёска.

Не поворачивая головы, Фо Хи, который, кажется, почувствовал присутствие безмолвного индуса посредством шестого чувства, указал ему на длинные розги, стоявшие в углу комнаты.

С ничего не выражающим лицом бронзовой статуи Чанда Лал пересек комнату и взял розги.

— Тум самагхте хо? (Ты понял?) — сказал Фо Хи.

— Майн тумбару бат манунга (Ваши приказания будут исполнены), — ответил он.

— А! Господи! Нет! — прошептала Мёска. — Что вы собираетесь делать?

— Ты всегда плохо понимала индустани, Мёска, — сказал Фо Хи.

Он повернулся к Чанда Лалу.

— Делай свое дело, пока не услышишь звук гонга, — сказал он по-английски.

Когда Чанда Лал, так ни разу на нее и не взглянув, вышел с розгами в руках и закрыл за собой дверь, Мёска вскочила на ноги. Фо Хи повернулся и оказался с ней лицом к лицу.

— Та'ала хина (иди сюда), Мёска! — сказал он мягко. — Ты предпочитаешь, чтобы я говорил на мелодичном арабском языке? Иди ко мне, прекрасная Мёска. Дай мне почувствовать, как твое страдающее сердце забьется, как пойманная газель.

Но Мёска отшатнулась от него и так побледнела, что у нее побелели даже губы.

— Очень хорошо! — Его металлический голос снизился до шипения. — Я не буду применять силу Ты сама предложишь мне свою любовь. Ты знаешь, что для меня не существует таких мотивов, как ревность и месть. Все, что я делаю, я делаю с определенной целью. Твое сострадание явится тем рычагом, который направит тебя в мои руки. Ты обуздаешь свою ненависть.

— О, вы не знаете пощады? В вашем сердце нет ничего человеческого. Я ненавижу вас!

— Твои глаза очень красноречивы, Мёска. Я храню в своей памяти два выражения этих прекрасных глаз. Когда они смотрят на меня, то я читаю в них ужас и отвращение, но когда они смотрели вслед моему гостю, то они сладостно замирали. Послушай! Ты ничего не слышишь?

С тревогой и страхом Мёска прислушалась. Фо Хи наблюдал за ней сквозь покрывало своими безжалостными сверкающими глазами.

— Я открою дверь, — сказал он спокойно, чтобы мы могли насладиться в полной мере воплями одного из тех, кто тебе совершенно безразличен, того, кто поцеловал тебе руку.

Он открыл дверь, через которую вышел Чанда Лал, и опять повернулся к Мёске. Ее глаза казались необыкновенно темными по контрасту с бледностью лица.

Чанда Лал предал ее. Она больше в этом не сомневалась. Поэтому он не осмеливался посмотреть в ее сторону. Страх перед Фо Хи переборол его любовь к ней… и Стюарт был вероломно схвачен где-нибудь в коридоре и оказался беспомощным перед ужасным искусством тага.

— Ждать долго не придется, — прошипел злобный голос — Чанда Лал привязывает доктора к раме и снимает с него обувь, чтобы приласкать его ноги розгами.

Внезапно откуда-то снаружи послышались глухие равномерные удары… а затем сдержанные стоны!

Мёска бросилась на колени перед Фо Хи и неистово ухватилась за его одежду.

— А! Боже милостивый! Он здесь! Пощадите его! Пощадите его! Не надо больше, не надо!

— Он здесь? — повторил Фо Хи вкрадчиво. — Конечно, он здесь, Мёска. Я не знаю, с помощью какой хитрости он надеялся договориться с Чанда Налом. Но, как я тебе сообщил, Чанда Лал был предупрежден!

Звук ударов, сопровождаемый еще более громким стоном, послышался вновь.

— Остановите его! Остановите его! — воскликнула Мёска.

— Он же тебе совершенно безразличен. Почему ты дрожишь?

— О! — запричитала она жалобно. — Я не могу это вытерпеть… Делайте со мной что хотите, но пощадите его. А! У вас нет милосердия.

Фо Хи протянул ей молоточек, которым ударяют в гонг.

— Это у тебя нет милосердия! — ответил он. — Мне от тебя требуется только одно. Звук гонга положит конец мучениям Стюарта… это будет означать, что ты добровольно приняла мое предложение. Что! Ты колеблешься?

С трудом сдерживаемый крик прозвучал громче.

— А! Да! Да!

Мёска подбежала к гонгу и ударила, затем неуверенной походкой вернулась к дивану, упала на него и закрыла лицо руками. Звуки пытки стихли.

Фо Хи закрыл дверь и остановился, глядя на нее.

— Я дам вам несколько мгновений на размышление, — сказал он, — для того, чтобы вы могли успокоиться и принять ухаживания, которые я буду иметь честь и радость оказать вам. Да, эта дверь не заперта. Я уважаю твое обещание… а Чанда Лал стережет выход на улицу.

Он открыл дальнюю дверь, через которую прежде входил, и вышел.

Мёска, не отнимая рук от лица, посмотрела ему вслед через пальцы.

Когда он исчез из вида, она вскочила на ноги; зубы у нее стучали, а лицо было искажено от внутренней боли. Она начала судорожно ходить по комнате, окидывая взглядом множество странных предметов на большом столе и испуганно поглядывая на кресло под балдахином, рядом с которым висел бронзовый колокольчик. В конце концов она простонала:

— О, Чанда Лал! Чанда Лал! — и зарылась лицом в диван, отчаянно рыдая.

Она лежала, лихорадочно дрожа от переживаемых ею чувств, когда осторожно, дюйм за дюймом, открылась ближайшая к ней дверь.

И в нее заглянул Чанда Лал.

Убедившись, что в комнате нет никого, кроме Мёски, он быстро подошел к дивану и наклонился над ней, полный бесконечной жалости и нежности.

— Мёска! — прошептал он мягко.

Мёска вскочила на ноги, словно до нее дотронулась гадюка, и отпрянула от индуса. В ее глазах вспыхнуло бешенство.

— А! Это ты! Это ты! — воскликнула она, с трудом сдерживая бешенство, что красноречиво свидетельствовало о том, что в ее жилах течет восточная кровь. — Не обращайся ко мне, не смотри на меня! Не подходи ко мне! Я ненавижу тебя! Я тебя ненавижу! Господи! Как я тебя ненавижу!

— Мёска! Мёска! — сказал он умоляюще, — ты пронзаешь мое сердце! Ты меня убиваешь! Ты не можешь понять…

— Уходи! Уходи!

Она отодвинулась от него; ее пальцы, украшенные драгоценностями, лихорадочно сжимались и разжимались. Она смотрела на него безумным взглядом.

— Взгляни, Мёска! — Он вынул из-за пазухи амулет с золотой цепью. — Твой знак! Ты не можешь понять! О Аллах! Как мало ты мне доверяешь, а я готов умереть за один взгляд твоих глаз! Стюарт, сахиб, уже давно ушел!

— А! Чанда Лал!

Мёска покачнулась, едва удержалась на ногах и протянула к нему свои руки. Чанда Лал испуганно огляделся.

— Разве я не готов, — прошептал он страстно своим мягким голосом, — положить к твоим ногам мою жизнь, мою службу, все, что имею? Не дал ли я обет служить тебе именем Бховани! Он давно ушел, чтобы привести своих друзей, которые осматривают дом за домом, расположенные вдоль реки. В любой момент они могут быть здесь!

Мёска упала перед ним на колени и схватила его за руку.

— Чанда Лал, мой друг! О, прости меня! — Ее голос дрогнул. — Забудь…

Чанда Лал осторожно поднял ее.

— Не становись передо мной на колени, Мёска. Это только ничтожная часть из того, что я готов для тебя сделать. Не говорил ли я тебе, что Фо Хи положил на тебя глаз? Это мои крики ты слышала. А! Ты не понимаешь, что это дало Стюарту возможность выиграть время! Только это, Мёска, — он показал лезвие ножа, — остается между Фо Хи и тобой!

Он поднял свои неистовые глаза.

— Джей Бховани! Дай мне силы, дай мне смелость! Ибо, если я потерплю неудачу…

Он страстно на нее взглянул, затем выхватил браслет, прижал к губам и снова убрал, наклонился к ней и лихорадочно зашептал:

— Слушай, я сообщу тебе, без всякой надежды на награду, одну очень важную вещь, хотя и знаю, что твое сердце не может дать мне любовь, Мёска, хотя и знаю, что тогда ты исчезнешь с моих глаз навсегда. Но я скажу тебе то, что я узнал в доме Абдул Розана. Твоя жизнь принадлежит тебе, Мёска! Фо Хи только уколол иглой твою белую кожу, — сказал он еще тише, склонившись к ней еще ближе, — только и всего. А бутылочка, которую он тебе присылал, содержала только безвредный стимулирующий напиток!

— Чанда Лал!

Мёска сильно пошатнулась и схватилась для опоры за индуса.