Генри Роллинз - Железо

• Название: Железо
• Автор: Генри Роллинз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03150-2, 5-94957-001-4

Генри Роллинз – бескомпромиссный бунтарь современного рока, лидер двух культовых групп «Черный флаг» (1977-1986) и «Роллинз Бэнд», вошедших в мировую историю популярной музыки. Генри Роллинз – издатель и друг Хьюберта Селби, Уильяма Берроуза, Ника Кейва и Генри Миллера. Генри Роллинз – поэт и прозаик, чьи рассказы, стихи и дневники на границе реальности и воображения бьют читателя наповал и не оставляют равнодушным никого. Генри Роллинз – музыка, голос, реальная сила. Его любят, ненавидят и слушают во всем мире. Сборник легендарных текстов Генри Роллинза – впервые на русском языке.

Ввиду авторского использования ненормативной лексики книга не рекомендована для чтения людям, не достигшим совершеннолетия, или тем, кого может оскорбить сниженный стиль повествования.

---

Вчера вечером я сломал правое запястье о голову одного типа. Я ломал это место уже шесть или семь раз. Такая вот хуйня. Не смогу ничего делать правой рукой несколько недель. Что за блядская непруха. Рука болит так, что я с трудом соображаю. Наверное, не смогу ничего грузить до конца гастролей. Вот же срань. Я сижу на просторной веранде, выходящей на здоровенное озеро. Садится солнце, мимо пролетают ребята на водных лыжах. Что-то вроде кинокадра или типа того. Нужно было треснуть этого типа по голове микрофоном.

27 августа 1985 г. Рино, Невада: Краткое изложение нашего концерта в Рино. Без выкрутасов и наворотов. Готов? Давай! Мы приехали на место – каток не понять где. «Тот Broccoli's Dog» начали первыми. Ближе к концу отделения Тома стягивают со сцены, он падает и ломает ногу на полу катка. Потом играл «Black Flag». Наше отделение прерывает полиция. В толпе оказался парень с ножом, он пырнул двоих. Их вывели. Того, что с ножом, арестовали и тоже вывели. Играем дальше. После ещё двух песен свиньи винтят концерт окончательно. Я иду в гримерную. Там двое легавых в штатском и парень из нашей гастрольной бригады. Мне велят встать к стене. Я встаю. Легавый мужик таращится на меня, я выдерживаю его взгляд, не моргнув глазом. В конце концов он вякает: «Вам стоило бы чаще улыбаться, когда вы приезжаете в мой город». Я просто смотрю, не меняя выражения лица. Легавая баба задаёт несколько вопросов. Я её игнорирую. Оба читают нашей бригаде нотацию насчёт марихуаны, которую у них нашли. Говорят, что в штате Невада марихуана запрещена. В конце концов их отзывают. Они уже встают уходить, а легавый мужик говорит мне: «Вам стоило бы чаще улыбаться или сидите в своём Лос-Анджелесе». Я лишь тупо смотрю ему вслед. Ненавижу свиней. Я не курю и мне этот шмон не нужен. Когда кто-нибудь в следующий раз запалит косяк или ещё какую хилую шмаль, я вообще выйду из комнаты. Это уже второй налёт за время наших гастролей, и меня от них тошнит. Так прошёл вечер в Рено. Подслушал этих пацанов в мужском туалете. Они сидели на метедрине и текиле. Говорили, какие все парни пиздюки, потому что не делают того и этого, или какую-то ещё херь. Ничего не осталось. Мир – тошнотное место. Всю ночь мы ехали в Пало-Альто, Калифорния. Там я дал интервью местной газете по телефону. Позвонили из «ССТ» и сказали, что «Вилледж Войс» хотят, чтобы я писал для них. Я не понимаю, чего они от меня хотят. Я устал. Сейчас я принимаю аспирин перед выступлением, он немного снимает головную боль после концерта. Выгружают аппаратуру, а мне хочется уйти. Я не очень гожусь в грузчики из-за моей сломанной руки. Этой тягомотине нет конца. Нигде никого нет. Я думаю, что я больше не человек.

25 января 1986 г. Майами, Флорида: У Денни. Ехали сюда целую ночь. Вчера вечером я наблюдал, как бритоголовые избивают публику на двух первых группах. Нанятая охрана не делала никаких попыток их остановить. Потом началось выступление «Black Flag». На улице было холодно, поэтому играли в спортивных штанах и прочем. Потихоньку разыгрывались, и казалось, всё идёт прекрасно. Как выяснилось, ненадолго. Публика начала меня хватать и куда-то тащить. Один парень всё колотил меня по коленкам. Некоторое время я позволял ему, а потом врезал по башке микрофоном. Не сильно – так, чтоб понял, что он меня уже утомил. Он продолжал своё, так что я завёлся и вдарил ему сразу кулаком и микрофоном. Сломал ему нос, его лицо было всё в крови. Другой начал на меня наступать, и я пнул его в рожу. Металлическим носком ботинка по морде – ощущение такое, словно пинаешь дыню. Зрители по-прежнему лезли на сцену, а Рэтмэн и Джо их сталкивали. Я начал замечать, что теперь люди лезут с прямой целью уебать Рэта и Джо. Они пытались стянуть их со сцены. Парень, которому я сломал нос, стоял теперь в центре, растопырив руки, точно его пригвоздили к кресту. Его бандана походила на терновый венец: кровь сочилась из-под правого глаза, выглядело потрясающе. Старина И.Х. жив-здоров и живёт в Тампе. Во время предпоследней песни отделения какие-то скинхеды повытаскивали шнуры из мониторов справа на сцене. Рэтмэн пошёл посмотреть, в чём дело, и его поймали. По его словам, опрокинули его на пол и принялись пинать в голову. Он рассказывал, что пытался залезть по ступенькам на сцену, а они снова стаскивали его и пинали. Я ничего этого не видел, только Рэт вернулся на сцену с совершенно расквашенной физиономией.

Мы прекратили играть. Через секунду посыпались оскорбления. Я чувствовал, что плевки летят в меня отовсюду. Народ начал скандировать: «Говно!» снова и снова. Я просто сел за порталом и слушал их: «Black Flag» сосёт. Ебать тебя, Генри, пиздюк ты. Верните наши деньги. Сыграйте ещё, пидоры. Генри, ты мудак, мы хотим свои деньги назад. Рок-звёзды, ага Хватай деньги и беги.

Когда концерт кончился, пришли свиньи. Они лишь столпились вокруг и требовали побыстрее выносить аппаратуру. Скинхеды же держались подальше – тоже стояли и хохотали. Рэт замахнулся на одного, а легавый посоветовал ему остыть, не то он его заберёт. Рэт выглядел ужасно. Заплыли глаза, все губы разбиты. Настолько, что даже нереально. Они – говнюки. Они не могут сделать мне больно, я только становлюсь крепче. Пусть хоть все завтра сдохнут, что с того. Я не знаю, зачем они пришли. Я не знаю, зачем пришли мы. Они сучатся, наезжают и хотят сделать мне больно. Заебись. Они делают из меня то, что я есть. Всё, что эти журналистские свиньи про меня говорят – правда. Я не делаю никакого говна сам, я научился этому от них. Если они рассвирепеют, когда получат то, на что нарывались, когда сами отразятся в своих зеркалах, им некого будет винить, кроме себя, – и вот тогда я начну улыбаться. С сегодняшнего дня я не доверяю никому из них. Ни в каком городе, ни в какой стране; все они одинаковы. Они способны выебать меня до предела. Мне бы хотелось, чтобы и с ними какая-нибудь срань приключилась.

27 января 1986 г. Гэйнзвилл, Флорида: Сегодня что-то вроде выходного. Около половины девятого вечера, а мой выходной начался полтора часа назад. Я снял себе отдельный номер. Я хотел заехать примерно восемь с половиной часов назад, но пришлось ждать, пока все сделают свои дела – так всегда, если ездишь с группой. Концерт в Майами прошёл хорошо, было около девятисот человек. Когда мы отыграли сет, мне хотелось начать сначала и сыграть всё ещё раз. Мы не скоро приедем сюда снова. Следующий вечер (то есть прошлый) провели в Орландо, Флорида. Мы там впервые. Примерно через час после того, как в зал запустили публику, Джо и некоторые другие сказали, что узнают кое-кого из ублюдков, что разукрасили физиономию Рэтмэну в Тампе. Мы знали, что они здесь не для того, чтобы послушать «Black Flag». Мы все приготовились. Я был рад, что они здесь. Я надеялся, что они начнут что-то делать, и я смогу расколоть кому-нибудь череп. Джо тоже был рад и хотел получить свою долю.

Мы с Джо сидели за пультом и следили за событиями. Я обернулся, а все они стоят передо мной. Я обернулся и просто посмотрел на них. Я не мог удержаться от смеха. Мне так сильно хотелось их поубивать, что я еле усидел на месте. Я только смотрел на них, и в конце концов они ушли. Но тут что-то нахнокала охрана. Они тоже хотели своей доли. Ко мне подвалил вышибала-кубинец и сказал: «Надеюсь, один из этих пидоров затеет какое-нибудь дерьмо». Потом вынул стилет и поиграл выкидным лезвием. «Сегодня мой последний вечер, так что мне поебать». Все вышибалы прониклись и тоже уставились на скинхедов. Один подошёл к ним и сказал: «Если вы затеете какую-нибудь срань, вам всем будет очень больно и вас отсюда выставят». Мы играли программу. Они же занимались своим обычным делом – докапывались до тех, кто помельче. Попробовали залупнуться до нас, но срезать их оказалось довольно просто. Я несколько раз прилично сострил: «Знаете же, как говорят: не можете сами, так друзья помогут», – и т. п. Некоторые скинхеды орали: «Отсоси мне, Генри!» – «Конечно, я не стану этого делать. Я знаю, что скинхеды торчат от мальчиков и прочей срани. Я не такой. Я люблю девушек, я в этом смысле странный. Но, чуваки, если вам нравится хуи сосать, это здорово. Успеха и приятного аппетита!» Я запулил ещё несколько реплик в том же смысле, типа: некоторые тут вполне созрели для армии, только в армии жирикам делать нехуй, и вам, ребята, придётся потрудиться. Я понимаю, как это напрягает там, где глушат один «Бадвайзер». От некоторых бритых девок меня тоже воротило; им я просто махал ручкой и говорил: «Привет, пышечки!» Толпа начала над ними прикалываться, а они только стояли да изредка чего-то повизгивали.

Один парень закричал: «Облом по-крупному, Генри! Я требую возмещения!» Тут я задумался. Если публика меня обламывает, я вправе требовать от них компенсации за право выйти из зала.

Вот вам и Орландо. Бритоголовым хватило тяму свалить домой. Не думаю, что они соображали, что их тут ждало. У нас всех были молотки, трубы и т. д. Если б они до кого-нибудь из нас залупнулись, колесо бы обернулось против них. Нет, я без проблем бы расколол один, а то и пять их черепушек. Их жизни бессмысленны. Мне было бы по кайфу смотреть, как они корчатся.