Гарольд Роббинс - Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

• Название: Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
• Автор: Гарольд Роббинс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-88196-042-4

«...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название „саквояжники“. И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...»

---

Том услышал звук ее торопливых шагов по лестнице и снова погрузился в газету.

— Можно мне еще чашку кофе? — спросил он.

— Нет, хватит с тебя и одной. Ты думаешь, мы можем покупать много кофе на двенадцать долларов в неделю, которые зарабатывает ребенок?

— Но вот же кофе, он уже готов.

— Это останется на завтра на утро, — ответила жена.

Том аккуратно сложил газету, встал и пошел в ванную.

Отвернул кран и стал собирать принадлежности для бритья. Подставив руку под струю, он убедился, что вода холодная.

— Элен! Нет горячей воды для бритья, — крикнул он.

— Значит, брейся холодной, — ответила жена с кухни. — У тебя ведь нет монеты в двадцать пять центов, которую надо опустить в газовый счетчик, а я экономлю газ, чтобы можно было приготовить ванну ребенку.

Том посмотрел на себя в зеркало. Побои на лице уже прошли, но нос был слегка искривлен и не хватало двух передних зубов. Он положил помазок и пошел на кухню.

Элен стояла к нему спиной. Он положил ей руки на плечи и повернул к себе.

— Не трогай меня, Томас Дентон. Не трогай меня, — сказала она.

— Но почему, Элен, почему? — спросил он голосом, полным смирения. — Я же не виноват в том, что произошло. Наверное, на это была воля Божья.

— Воля Божья? — иронически рассмеялась она. — И ты еще рассуждаешь об этом? Ты, который много лет не был в церкви. Если бы ты больше думал о спасении души, чем о субботнем пиве, то Он явил бы тебе свое милосердие.

Том тяжело вздохнул, вернулся в ванную и принялся бриться холодной водой. Элен не всегда была такой язвительной и фанатичной в смысле церкви и священников. Он вспомнил Элен Фитцджералд, ее смеющиеся глаза и танцующую походку — какой она была, когда они познакомились в ирландском танцзале на Дэй-стрит. В тот вечер она была лучше всех: темно-каштановые волосы, голубые глаза, маленькая ножка. Это было в тысяча девятьсот двенадцатом, а через год они поженились. Еще через год родилась Дженни.

Он уже тогда работал кондуктором, а когда вернулся с войны, они переехали в эту квартиру. На следующий год у них родился сын.

Бедный маленький Томми. Он прожил совсем недолго и умер в возрасте двух лет. Дженни тогда было восемь, и она не поняла, что произошло с братом. А Элен нашла успокоение в тишине церковных сводов, и каждый день, отправляясь в церковь, брала с собой дочь. Сначала Том не обращал на это внимания, пристрастие Элен к церкви не внушало ему опасений, и он надеялся, что оно скоро пройдет.

Но оно не прошло. Том понял это, когда однажды ночью попытался приласкать жену, но встретил холодный отпор. Он прикоснулся к ее груди под хлопчатобумажной ночной рубашкой, но Элен повернулась к нему спиной.

— В этом месяце ты не исповедовался, — сказала она, — и я не хочу, чтобы ты сделал мне ребенка.

— А кто собирается делать ребенка? — он попытался все обратить в шутку. — Просто я хочу немного любви.

— Тогда это еще хуже, — ее голос глухо прозвучал сквозь подушку. — Это грех, и я не хочу его брать на себя.

— Именно об этом и шепчут тебе твои священники? О том, что ты должна отвергать своего мужа? — Элен промолчала. Том ухватил ее за плечо и попытался силой повернуть к себе. — Это так? — резко спросил он.

— Священники ничего мне не говорили, это я сама решила. Я достаточно хорошо знаю Библию, чтобы отличить хорошее от плохого. И перестань кричать, ты разбудишь Дженни.

— Я перестану кричать, — ответил Том. Тепло ее плеча передалось его рукам, он задрожал, словно в лихорадке, и взял ее силой. Оргазм сотряс его тело, и Том замер, тяжело дыша и смотря жене прямо в глаза.

Она лежала молча, не двигаясь, совершенно равнодушная, как и все время, пока он насиловал ее. Тело его дернулось в последний раз, и тогда она заговорила. Ему показалось, что ее спокойный, бесстрастный голос, звучавший откуда-то издалека, был обращен вовсе не к нему.

— Ты выпустил всю эту мерзость в меня?

Том почувствовал боль внизу живота, посмотрел на жену и скатился с нее на свою половину кровати.

— Да, я кончил в тебя, — равнодушно ответил он.

Элен поднялась с кровати и опустилась на колени на маленький коврик перед Распятием. В темноте Том почувствовал, как она повернула к нему лицо.

— Я буду молить Богоматерь, чтобы твое семя не прижилось во мне, — хрипло прошептала она.

Том закрыл глаза и отвернулся. Вот что они сделали с ней, они разрушили их любовь. В нем волной поднялась ярость.

С тех пор он никогда не ходил в церковь.

5

В церкви было очень тихо. Элен стояла на коленях перед священной статуей, склонив голову и перебирая в руках четки. Она не молилась, в голове не было никаких мыслей — только спокойствие и пустота. Это позволяло ей полностью отключиться от того мира, который находился за стенами церкви.

Чувство собственной вины, которое постоянно терзало ее вне этих стен, как бы притуплялось здесь. Маленький Томми лежал в могиле и не упрекал ее за то, что она не уберегла его во время болезни. Ее не мучили воспоминания о том, как ее обнаженное белое тело извивалось от страсти и наслаждения, в то время как ее сын лежал мертвый в этой же комнате.

Казалось, что у него легкая простуда, которая часто бывает у детей и обычно проходит к утру. Откуда ей было знать, что в тот момент, когда она шептала мужу в ухо нежные слова, мокрота попала сыну в горло и перекрыла доступ воздуха в легкие. Когда Элен встала, чтобы поправить ему одеяло, как она обычно делала это перед тем, как уснуть, то обнаружила, что он похолодел и даже уже посинел. Откуда ей было знать тогда, что это наказание за ее собственные грехи?

Отец Хадли пытался утешить ее в горе.

— Не вини себя, дитя мое. Бог дал — Бог взял. Да свершится воля Его.

Но она чувствовала, что это ее вина. Мысль о том, что она наслаждалась во время греха, терзала ее все больше, и чтобы облегчить душу, Элен наложила на себя обет исповедаться тысячу раз. Однако ласковые, успокаивающие слова священников не приносили облегчения ее душе, потому что это была ее вина, и только она сама могла искупить ее. Здесь же, в тишине церкви, перед статуей Богоматери, она чувствовала спокойствие, опустошенность и забвение.

* * *

Джонни Борк скучал. Он последний раз затянулся сигаретой с травкой и швырнул окурок в канаву. Прыщавый подросток, стоявший рядом с ним, сказал:

— Пошли узнаем, не занята ли Тесси.

— Тесси всегда занята. А потом я слышал, что она наградила одного парня трепаком, так что я туда не сунусь. — Джонас достал очередную сигарету и прикурил. Глаза его нервно бегали, осматривая улицу. — Сегодня я предпочел бы девочку, которую еще никто не трогал.

— А как ты это сделаешь, Джонни?

— Есть много способов, Энди, — загадочно произнес Джонни, — есть способы.

Энди посмотрел на него с любопытством.

— Ты так говоришь, как будто знаешь их.

Джонни кивнул и сунул руку в карман.

— У меня есть кое-что, что поможет трахнуть любую девчонку.

— Правда, Джонни? — быстро спросил Энди. — А что это?

Джонни понизил голос.

— Шпанская мушка.

— Что-что?

— Шпанская мушка, болван. Я стащил немного, когда доктор попросил меня побыть в аптеке в его отсутствие.

Вот это да! — восхищенно произнес Энди. — И это подействует на любую девчонку?

Джонни кивнул.

— Конечно. Надо подсыпать порошка немного в питье, и она станет такая горячая, как бисквит из печки.

Из двери высунулся аптекарь.

— Джонни, побудь в аптеке, ладно? Мне надо на минутку подняться наверх.

— Хорошо, доктор.

Они посмотрели, как аптекарь скрылся за соседней дверью и зашли в помещение аптеки. Джонни встал за прилавок.

— Как насчет кока-колы, Джонни?

— Ишь ты, только не бесплатно, если уж я сейчас отвечаю за аптеку. — Джонни принялся лениво открывать и закрывать ящики под прилавком. — Эй, Энди, — позвал он. — Хочешь посмотреть, где доктор хранит презервативы?

— Конечно, — ответил Энди и тоже прошел за прилавок.

— Могу я выпить кока-колы, — прозвучал девичий голос со стороны автомата с кока-колой.

Вид у ребят был такой, словно их застали на месте преступления. Джонни быстро захлопнул ящик.

— Конечно, Дженни.

— А где доктор?

— Поднялся наверх на минутку.

— Она видела нас, — прошептал Энди, — и видела, что мы разглядывали.

Подойдя к автомату, Джонни взглянул на девушку. Возможно и видела. На лице Дженни была обычная приветливая улыбка. Он нажал рычаг автомата и стал наблюдать, как струя темной жидкости наполняет стакан.

— Как дела у чемпиона, Дженни?

Она пожала плечами.

— Мы собирались сегодня вечером пойти в кино, но он не вернулся из Беркли. Надеюсь, это не из-за занятий.

— Да что за него волноваться, — улыбнулся Джонни, — он ведь уже выиграл финальные соревнования.

Подошел Энди и прошептал дружку на ухо:

— А на нее это подействует?

Джонни понял его и внезапно осознал, что никогда по-настоящему не видел Дженни, так как не обращал внимания на девчонок из Школы Милосердия. Дженни поставила недопитый стакан и отошла от прилавка посмотреть журнал. Ему понравилось, как она выглядит в облегающем летнем платье. Джонни никогда не предполагал, что у нее такая большая грудь. Не даром Майк Халлоран ухлестывал за ней. Он резко сунул руку в карман, вытащил небольшой пакетик и высыпал порошок в ее стакан.