Гарольд Роббинс - Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

• Название: Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
• Автор: Гарольд Роббинс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-88196-042-4

«...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название „саквояжники“. И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...»

---

— Я тоже много слышал о вас.

Впервые Рина улыбнулась.

— Надеюсь, что слышали, поэтому и приехали сюда в первый же день своего пребывания в Голливуде. Наверное, вам интересно, какого черта я хочу сыграть эту роль в «Веснушках»?

Данбар слегка опешил от ее откровенности.

— Ну что вы, мисс Марлоу, думаю, что вы справитесь, у вас всегда такой успех.

— Да бросьте вы, — Рина опустилась в кресло. — Считается, что я актриса, но теперь я сама хочу это проверить. И только вы, единственный в своем роде режиссер, можете помочь мне понять это.

Клод внимательно посмотрел на нее.

— Вы читали сценарий?

Рина кивнула.

— Вы помните первые слова девушки, когда она является в лагерь?

— Да.

— Прочтите мне их, — сказал Клод, протягивая ей сценарий.

Рина взяла сценарий, но не раскрыла его.

— Меня зовут Мэри. Да, точно. Я думаю, что меня зовут Мэри.

— Вы произносите слова, мисс Марлоу, но вы не задумываетесь над ними. Не чувствуется, что вы делаете большие усилия, чтобы вспомнить свое имя.

Рина молча посмотрела на режиссера, затем встала и подошла к камину. Повернувшись к Клоду спиной, она положила руки на каминную доску. Рина развязала пучок, и белокурые волосы рассыпались по плечам. Она резко повернулась. Когда она заговорила, ее лицо казалось изможденным.

— Меня зовут Мэри, — хрипло прошептала она. — Да, точно. Я думаю, что меня зовут Мэри.

Клод почувствовал, как его руки начали покрываться гусиной кожей. Это происходило с ним всегда, когда он испытывал восторг, глядя на сцену.

* * *

Берни Норман появился лишь в последний день съемок. Он помотал головой, толкнул дверь и вышел на большую сценическую площадку. Ему надо было все тщательно выяснить, прежде чем приглашать этого пижона. Хуже того, перед тем как покупать пьесу, надо было проверить, все ли у этого парня в порядке с головой.

Прежде всего, сроки съемок растянулись еще на месяц. Режиссеру, видите ли, понадобилось еще тридцать дней, чтобы отрепетировать с Риной роль. Норман попытался возразить, но Рина решительно заявила, что не выйдет на съемочную площадку прежде, чем Данбар не скажет, что она готова. Это обошлось в лишних сто пятьдесят тысяч только на заработную плату.

Потом режиссер настоял, чтобы в фильме все было в точности, как в спектакле. Бюджет опять полетел к черту, вылетело еще пятьдесят тысяч. В довершение ко всему Данбар потребовал, чтобы каждое слово в фильме звучало так же отчетливо, как на сцене. Его абсолютно не интересовало, сколько для этого понадобится дублей. Да и почему, собственно, это должно было его интересовать? Ведь он тратил не свои денежки.

Съемки продолжались три месяца и потребовали полутора миллионов. Войдя на площадку, Берни Норман зажмурился от яркого света.

Слава Богу, это была последняя сцена. Девушка утром открыла дверь и обнаружила обоих мужчин мертвыми — младший убил старшего, а затем покончил с собой, когда осознал всю меру своего падения. Единственно, что предстояло сделать девушке — посмотреть на мужчин, немного всплакнуть и удалиться в пустыню. Казалось бы, ничего сложного! Десять минут — и делу конец.

— Все по местам!

Оба актера растянулись на песке перед входом в хижину. Помощник режиссера сверил их позы с фотографиями и внес небольшие изменения: у одного неправильно лежала рука, у другого запачкалась щека.

Норман увидел Данбара и кивнул ему. В наступившей тишине раздались звук хлопушки и голос режиссера:

— Начали!

Норман порадовался. Все в порядке. Дверь хижины медленно отворилась, и на пороге показалась Рина. Взор ее остановился на лежащих у порога мужчинах.

Норман выругался про себя. Неужели у этого шельмеца не хватило ума сделать ей наряд более открытым? Ведь в конце концов действие происходит в пустыне. Так ведь нет. Платье закрывало ее по самую шею, словно стояла зима. Прекрасная грудь, с которой и следовало работать Данбару, была совершенно скрыта.

Камера начала наезжать на Рину, она медленно подняла голову и посмотрела в нее. Прошла минута, еще одна.

— Плачь, черт возьми! — раздался крик Данбара. — Плачь!

Но глаза Рины были пусты.

— Стоп! — заорал Данбар. Переступив через одного из лежащих мужчин, он подошел к Рине. — В этой сцене тебе надо плакать, забыла, что ли? — с сарказмом спросил он. Рина молча кивнула.

Данбар вернулся на свое место у камеры. Рина зашла в хижину и закрыла за собой дверь. Помощник режиссера снова проверил позы актеров и покинул площадку.

— Сцена триста семнадцать, дубль два! — провозгласил ассистент и отскочил от камеры.

Все повторилось, как и в прошлый раз. Глаза Рины были абсолютно сухи. Она резко отошла в сторону.

— Стоп! — закричал Данбар и снова выбежал на площадку.

— Прости, Клод, — сказала Рина. — Я не могу, лучше сделать макияж.

— Макияж! — завопил ассистент. — Принесите слезы!

Норман согласно кивнул. Не было смысла зря тратить деньги. На экране все равно никто не разберет — настоящие слезы или нет, а кроме того, искусственные скатываются по щекам даже более эффектно.

— Не надо макияжа! — крикнул Данбар.

— Не надо макияжа! — повторил его ассистент.

— Это последняя сцена, — обратился Данбар к Рине. — Двое мужчин мертвы из-за тебя, и от тебя требуется всего лишь немного слез. Даже не потому, что тебе жалко их или себя, просто я хочу, чтобы ты дала мне понять, что у тебя есть душа. Совсем немного, только для того, чтобы показать, что ты женщина, а не животное. Поняла? — Рина кивнула. — Хорошо, — взял себя в руки Данбар. — Начнем с начала.

Он вернулся на свое место и наклонился вперед, наблюдая за Риной, выходящей из дверей хижины.

— Ну, вот сейчас, — почти прошептал он, — плачь!

Рина уставилась в камеру. И снова ничего не произошло.

— Стоп! — завопил Данбар. — Да что ты за женщина!

— Ну пожалуйста, Клод, — взмолилась Рина.

Он холодно посмотрел на нее.

— Мы работаем над фильмом уже несколько месяцев. Я тружусь день и ночь только для того, чтобы доказать, что ты актриса. Я сделал все, что мог, и не могу испортить всю картину из-за последней сцены. Ты хотела быть актрисой — пожалуйста, доказывай это. Играй!

Он повернулся к ней спиной и отошел. Норман закрыл лицо руками. И это стоит ему десять тысяч в день! Надо было предвидеть.

— Начали!

Норман раздвинул пальцы рук и посмотрел на площадку. До него донесся тихий голос Данбара, обращенный к Рине:

— Так, так, теперь выходишь, смотришь вниз, на них. Сначала на Пола, потом на Джозефа. Ты видишь в руке Джозефа револьвер и понимаешь, что произошло. Теперь осматриваешься. Да, они мертвы. Может быть, ты и не любила их, но ты жила вместе с ними. Возможно, что на какой-то момент один из них помог тебе вернуть хотя бы кусочек памяти — той памяти, которую ты утратила. И это твой отец, или брат, или, может быть, ребенок, которого ты никогда не имела — это кто-нибудь из них лежит на песке у твоих ног. Ты начинаешь плакать. — Норман постепенно отнимал руки от лица, тяжело дыша и отступая от камеры. Рина плакала. На глазах у нее были слезы. Данбар продолжал шептать: — Ты еще плачешь, но на тебя снова нашло затмение, ты уже не помнишь, почему плачешь. Все! Слезы останавливаются, и твои глаза сухие, теперь ты поворачиваешься и смотришь в пустыню. Где-то там, в этом безбрежном песке, тебя ждет кто-то, кто-то с твоей памятью. Ты найдешь его и снова узнаешь, кто ты. Ты начинаешь медленно уходить в пустыню... медленно... медленно... медленно.

Голос Данбара становился тише по мере того, как Рина удалялась. Это было потрясающее зрелище, даже ее прямая спина взывала к жалости. Норман огляделся. Вся съемочная группа смотрела на Рину, забыв обо всем. Он почувствовал, как на глаза начали наворачиваться слезы. Эта дьявольская сцена проняла даже его.

— Стоп! — раздался хриплый торжествующий голос Данбара. — Снято! — он бессильно откинулся в кресле.

Съемочная площадка превратилась в бедлам, все кричали, аплодировали. Улыбались даже ветераны, многое повидавшие на своем веку. Норман выбежал на площадку и в возбуждении схватил Рину за руку.

— Ты была прекрасна, детка, — сказал он. — Потрясающе.

Рина посмотрела на него. Вид у нее был отсутствующий, но вскоре ее глаза приняли осмысленное выражение. Она посмотрела на Данбара, сидящего в своем кресле в окружении оператора, ассистента и другой публики, потом перевела взгляд на Нормана.

— Ты действительно так думаешь?

— Неужели я сказал бы это, если бы думал иначе, детка? Ты же хорошо меня знаешь. Теперь ты несколько недель отдохнешь, и мы приступим к съемкам «Шахерезады».

Но Рина уже отвернулась от него и смотрела на приближающегося Данбара.

— Спасибо, — сказала она, взяв Клода за руку.

На лице его появилась легкая улыбка.

— Вы великая актриса, мисс Марлоу, — Данбар перешел на официальный тон, так как их совместная работа была закончена. — Было большим удовольствием работать с вами.