Илья Рясной - Наше дело — табак

• Название: Наше дело — табак
• Автор: Илья Рясной
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007127-2

Этого киллера побаивались сами заказчики. Входя в раж, он крушил все подряд, забывал о деньгах и условиях договора. Он упивался радостью уничтожения; вид крови, запах крови пьянили его. Без самой крайней надобности о нем старались не вспоминать. И вот — вспомнили. А это означало, что дела приняли нешуточный оборот. Табачные мафии, ворочающие бешеными деньжищами, схватились так, что без этого отморозка уже не обойтись...

---

По самому Шамилю врезали из автомата на подъезде к его дому, но водитель сумел вывести изрешеченный «Гранд-Чероки» из-под обстрела.

Несмотря ни на что, Шамиль Зайнутдинов продолжал упрямо переть вперед, но это давалось ему недешево. Он осунулся, начиная понимать, что перегнул палку. И вздрагивал, когда на улице раздавался хлопок глушителя проезжающего автомобиля, — ему казалось, что пуля ищет его.

— Охрану нормальную нанимаем. — Бывший спец из Федеральной службы охраны, теперь руководивший у табачного короля службой безопасности, развернул перед Шамилем план охраны драгоценного тела. — Если боец получает ранение, то платим пять тысяч долларов. Будет по три-четыре человека в двух машинах сопровождения. И еще нужна лишняя машина-обманка. Больше машин — больше шансов. Ведь киллер не знает, в какой машине находится объект. Если у нас три машины, взвод нужен для того, чтобы напасть. Второй вариант — взрывное устройство. Направленный взрыв. Его надо тоже учитывать. Методы борьбы отработаны… Снайпер. Он может с высоты на расстоянии до километра бить. Так же надо учитывать, прикрывать бронещитами и телохранителями при выходе на открытые места и не задерживаться на свежем воздухе…

Шамиль, не собиравшийся расставаться с жизнью во цвете лет, кивал и отстегивал деньги на охрану. Чуть позже он прикупил по случаю бронированный «Мерседес» за триста тысяч долларов — ему сказали, что это дешево. Правда, при этом бывшие соотечественники, всучившие ему это чудо автомобильной промышленности, бессовестно его надули, продав не заводской бронированный лимузин, а обычный, усиленный, покрытый броней «Мерседес» представительского класса. Тот быстро пошел трещинами, но от выстрелов действительно защищал. Теперь передвигался Шамиль по городу в сопровождении не менее двух машин с боевиками из подконтрольного ЧОПа. Выскакивал он из машины, прикрытый по науке с двух сторон бронещитами и телами охранников в бронежилетах, быстро просачивался в офис или домой, перед этим телохранители вытряхивали все урны в поисках взрывных устройств. Шамиль издергался и все больше терял вкус к жизни. Ситуация все больше казалась патовой.

Это все происходило в Полесске, но разборки по поводу злосчастного аукциона по квотам шли и в Москве, где мерялись силами крыши «Альтаира» и Шамиля. За «Альтаир» подписывался один из действующих генералов ФСБ. За Шамиля выступал кое-кто из кабинета министров. Правда, на том уровне машины не взрывали и снайперы со взрывниками могли не рассчитывать на заказы. Там все решалось тихо, покойно и интеллигентно. «Мочили» там в тиши кабинетов, и не физически, а административно, но тоже очень болезненно. Так или иначе, постепенно страсти улеглись. Все вернулось на круги своя. Горячая война закончилась, начиналась холодная, с позиционным противостоянием. И вот назначены новые торги за квоты. И Шамиль опять решил свое не упускать.

В мире бизнеса, в областной администрации последние дни только и разговоров было, что о торгах. Все были уверены, что Шамиль решил новый аукцион выиграть любой ценой и опять держать остальные фирмы на голодном пайке, потихоньку приближаясь к своей, в принципе, недостижимой мечте — монополии на распределение сигарет. Но и «Альтаир», у которого был теперь новый генеральный директор, тоже хотел торговать сигаретами. А вот фирма «Восток», которая еще несколько месяцев назад вполне могла бы побороться за квоты, после расстрела Глушко и правления Инессы реально ничего им противопоставить не могла…

И вот настал день торгов. Это был четверг, на город снова обрушилась жара и духота, и лучше всего было бы в такое время сидеть в охлажденных мощными кондиционерами офисах. Но какие там офисы?! Ведь начинались торги!

В самом начале вышел сияющий, как начищенная медная бляха, все тот же получивший печальную известность на прошлых торгах вице-губернатор, промямлил речь о благородных и гуманных целях аукциона, о денной и нощной заботе о простых гражданах, призвал, в порядке начальственной шутки, денег не жалеть. В общем, привычная словесная лабуда — как говаривал Остап Бендер в «Двенадцати стульях»: «Деньги пойдут сиротам».

То, что началось после этого, вызвало в зале нервные смешки. Когда стали вскрывать конверты, то выяснилось, что лоты берет очередная малоизвестная фирма «Сахалин». Те, кто был знаком с расстановкой сил, знали, что верховодит в ней жена начальника военторга. И стало ясно — Шамиль не угомонился и опять решил обвести всех вокруг пальца.

Деньги представитель «Сахалина» предлагал за лот такие, что дешевле было бы просто ввозить сигареты и честно платить все таможенные сборы.

— Лот три — фирма «Сахалин» — два миллиона долларов, — сообщил вице-губернатор.

По залу пошел глухой гул, потом послышались возбужденные выкрики:

— Опять прокинули? Класс!

— Надули, в натуре!

— Тише, господа, тише, — пытался восстановить порядок вице-губернатор.

— Жулье в законе, — бросил в сердцах новый генеральный директор «Альтаира» и вышел из зала. Спорить с ним никто не стал…

— Интересно, что все это значит? — произнес Ушаков, который по радио слушал взволнованный репортаж корреспондента местного радио с сигаретных торгов.

— Очередная шамилевская афера, — отмахнулся Гринев. — Он снова поставил всех в позу…

— Мы думали, что он возьмет лоты. А он не стал даже бороться за них, — заметил Ушаков. — Просто сорвал аукцион.

— Выходит, ему вообще не нужно, чтобы в область ввозились льготные сигареты, — сделал напрашивающийся вывод Гринев. — Значит, он наладил такой канал контрабанды, который перекроет все.

— Или дернул где-то большие деньги, — добавил Ушаков.

— Когда же его грохнут, гада?

— Наверное, уже скоро…

Гринев почесал в затылке и кинул:

— Сволочи.

Глава 5 ГЕРОЙ-ЛЮБОВНИК

Дон Педро, любитель и любимец красивых женщин и казино, беззаботный прожигатель жизни, привыкший зарабатывать много денег и легко, изящно тратить их, сказочно преобразился за несколько дней пребывания в камере. Он стал каким-то мятым, неухоженным, взор потух, и только время от времени в нем вспыхивало отчаяние. Несмотря на то, что последние пять лет, начав с браконьерского копания янтаря, пройдя через бурные шторма мелкооптовой торговли и прибившись в прибыльную сигаретную заводь, он редкий день не нарушал российские законы и прочно сдружился с криминалом. Пока ему везло, и он на своей шкуре еще не попробовал, что такое тюремная камера. А компанию ему в камеру подобрали самую дрянную, чтобы он почувствовал, что его ждет в ближайшие годы. На него перемена места обитания подействовала убийственно.

Ушаков знал, что часть крутых — бандитов или бизнесменов, заброшенных волею злой судьбы на нары, — довольно быстро адаптируется и находит себе более или менее достойное место в тюремной иерархии. Других враждебная обстановка приплющивает так, что люди становятся готовы на все, лишь бы хотя бы на месяц, да что там на месяц — на день сократить пребывание в этом заведении. Тяжелее всех приходится тем, кто привык жить роскошно и считал, что эта роскошь — неотъемлемое свойство его существования на земле, награда за какие-ю непонятные его достоинства. Таким хлебать баланду особенно противно. И они часто вообще готовы наложить на себя руки.

— А почему мы беседуем без адвоката? — в первый разговор попробовал Дон Педро качать права.

— А зачем адвокат людям, которые скоро станут друзьями? — удивленно спросил Ушаков.

— Я не понял, — недоумевающе посмотрел Дон Педро на начальника уголовного розыска и его заместителя.

— Потому что ты влип, — разъяснил Ушаков. — Ты нуждаешься в помощи. А мы те люди, которые могут помочь тебе. Кстати, в отличие от адвоката, не на словах, а на деле. Притом совершенно безвозмездно.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, — решил запереться, как моллюск, в раковину враждебности и недоверия Дон Педро.

— Это почему? — осведомился Гринев, подходя к Дону Педро и нависая над ним всей своей массой.

— Потому что я не виноват ни в чем. Я не сделал ничего плохого.

— Заявление спорное, — произнес Ушаков. — Конечно, Глушак был не подарочек, и в том, чтобы его завалить, может, ничего плохого и не было. Вот только по этой статье вышка положена.

— Я стрелял в Глушака? — взвился Дон Педро. — Вы в своем уме?

— Заказчикам дают больше, чем исполнителям, — скучающе проинформировал Ушаков.

— Меня самого чуть не убили!

— Ну да, — поддакнул Гринев. — У Колпашина — пуля в груди. Глушак изрешечен весь. А ты жив. И тут же включаешься в дележ имущества покойного.

— В какой дележ?!

— У тебя какие отношения были с Инессой? — принял подачу Ушаков.

— Никаких.

— Отлично. — Начальник уголовного розыска положил перед коммерсантом фотографию, на которой сплелись в экстазе Инесса и Дон Педро.