Владислав Русанов - Рассветный шквал

• Название: Рассветный шквал
• Автор: Владислав Русанов
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-744-7

Чужой мир, суровый и загадочный. Овеваемая северными суховеями земля истерзана бесконечными войнами. На ней царят страдания и ненависть, кровавое безумие и ненасытная жажда мести. Ее народы неуклонно катятся к гибели. Спасти их можно, лишь овладев тайной древнего заклятия.

И вот недоучившийся маг Молчун отправляется в тяжелый поход. А в союзниках у него только любовь и вера.

---

— Учитесь, сынки. — Берк мягко по-стариковски улыбнулся, будто и не он только что орал, надсаживая луженую глотку. — И вы так будете стрелять. Ну, когда пооботретесь маленько и дурь свою деревенскую забудете.

Новобранцы молчали, пожирая глазами наставника.

— Не знаю, что вам пели вербовщики — они-то свое дело знают… Оно у них не пыльное — побольше олухов под цвета короля заманить. Да Сущий Вовне им судья. А я вот что скажу. Вы теперь будете королевскими лучниками, ребята. Такие же, как вы, парни били под моей командой остроухих в заварухе у Кровавой лощины. Знатное дело было. И если б не мы, умылись бы вдосталь кровушкой и веселины лохматые, и наши, из благородных которые. Ох как умылись бы…

Берк замолчал ненадолго, буравя новичков тяжелым взглядом.

— Вы, верно, наслушались сказок бабкиных, что победили мы тварей безбожных? Хрена с два, ястребы вы мои желторотые. Я, Берк Прищуренный, там дрался и точно знаю — не победил никто. Да, мы утыкали остроухих, как игольничек твоей любимой бабушки, лопоухий. Да, черепа семи ярлов торчат на нашей стене, как горшки на деревенском тыне. Но из моего десятка вышли живыми из боя трое. Один из них — я — хромец, не годный ни на что, кроме как драть вас, мои красавчики, как тронькиных баранов. Еще один парень, которого я звал когда-то другом, помер в обозе. Кровью истек. Третий служит десятником в пограничном форте. Помоги ему Сущий не попасть в нелюдские руки! И если доведется встать вам лицом к лицу с погаными тварями, выживете вы или нет, будет зависеть от того, как быстро и метко вы бьете из этих милых штучек. Ясно, герои мои?

Строй сохранял безмолвие. Вчерашние мальчишки на глазах серьезнели, внимая жестокой правде из уст старого вояки.

— Так вот, ястребы Трегетрена… — Десятник скривил рот в презрительной гримасе, поскольку через замковые ворота, легонько рыся, въехали трое в коричневых табардах с оранжевым пламенем на груди и веревочными аксельбантами — петельщики, элитное войско короля Витгольда, гвардия и каратели одновременно. — Что я вам говорил? Тот лук, что каждый из вас сегодня получил, станет вашей невестой, мамкой и сестрой. Спать вы будете с ним и вставать с ним… И любить его, как никого на свете. А иначе я вас так полюблю — мало не покажется!

Петельщики спешились, бросили поводья на руки подбежавшим оруженосцам и не торопясь направились к стражникам, несшим охрану на входе в мрачный донжон.

— А теперь, — возвысил голос Берк. — Взяли лук в левую руку. Ровнее, засранцы! Стрелы не трожь! Правой рукой натянули тетиву… Отпустили… Плавнее, плавнее! Да не к носу тяни — к уху! Еще! Раз — два, раз — два… К уху, сказал! Не дергать левой! Мать вашу через коромысло!

Двое гвардейцев, перекинувшись парой неслышных на таком расстоянии слов с охранниками, отошли в сторонку и уселись на тюки соломы, с нескрываемым интересом наблюдая за упражнениями новобранцев. Третий, плечистый, с наголо обритым, блестящим, будто полированный шишак, черепом, вошел в башню.

Берк искоса глянул на петельщиков, смачно плюнул на кучу навоза, благоухавшую в непосредственной близости от места учебных занятий, и скомандовал:

— Так, желторотые. Стрельбу отставить. Не будет из вас добрых лучников, пока оружие держать не научитесь. Стали ровненько. Правую руку — вниз. Левую вытянули. Ровненько, ровненько, я сказал! Держим лук. Я пошел пивка попью. Рябчик старший. Если вернусь, а у кого-то лук криво торчит, зубы прорежу. А командиру плетей. Все ясно? Тогда крепитесь, лучники, в десятники выйдете.

Поднимаясь по выщербленным ступеням, Прищуренный оглянулся невзначай: «Терпят, стараются. Толк будет. Но как же болит мозоль…»

Трегетройм, королевский замок, липоцвет, день двенадцатый, немного позднее

Солнечный луч, проникший сквозь плотно задернутые шторы, позолотил пылинки, которые вели бесконечную пляску в спертом воздухе опочивальни. Без скрипа, без шороха отворились массивные, окованные бронзой двери. В дверном проеме появилась сутулая фигура человека в темной тунике до колен, с подносом в руках. В собранных хвостом на затылке волосах — серебристые нити. Густая проседь в бороде. Мягкие башмаки, утопая в длиннющей шерсти пещерного медведя, шкура которого покрывала пол от стены до стены, бесшумно донесли вошедшего наискось к колченогому столику в изголовье ложа, заваленного ворохом шкур.

Неподвижные веки старика, обложенного подушками, чуть дрогнули, тонкие ноздри затрепетали, как у почуявшего дичь гончего пса.

— Завтрак, ваше величество, — негромкий, но твердый голос нарушил замогильную тишину. — Просыпайтесь.

— Пошел вон, — не открывая глаз, монотонно отозвался Витгольд, волей Сущего король Трегетрена, сюзерен Восточной марки. — Я тебя не звал.

Его слова не произвели ни малейшего впечатления. Глухо звякнул поставленный на стол поднос.

— Просыпайтесь, ваше величество.

— Герек, если откроешь окно, клянусь Верхним и Нижним Мирами, я скормлю твою печенку воронам.

Четыре чуть слышных шага. Шорох раздвигаемых портьер.

— Я тебя предупреждал…

С неожиданной силой старческая рука, перевитая синими жгутами вен, запустила тяжелую, набитую ароматическими травами думку в голову слуги. Герек привычным движением уклонился, и подушка вылетела в настежь распахнутое окно.

— Ваше величество… — с мягким укором проговорил постельничий.

Король со стоном рухнул обратно на постель, корчась от невыносимой боли, которая наступала всегда, как расплата за излишнюю резвость движений. Дряблая желтоватая кожа лба и шеи мигом покрылась холодным потом.

— Ваше величество… Опять вы… Беда-то какая… — Слуга подбежал к одру, на ходу разворачивая льняное полотенце.

— Ваше величество… Снадобья б испили.

Правой рукой Герек промокал пот, сбегающий непрерывными струйками на редкие брови больного, а левой вытащил из тряпичной сумочки на поясе глиняную бутылочку. Зубами вытащил пробку, стараясь накапать зелье в стоящий на столе кубок. Витгольд, не глядя, выбросил вперед костлявый кулак, и бутылочка, вылетев из рук слуги, зарылась в медвежьей шерсти.

— Сгинь… — прохрипел король, с головой зарываясь в волчьи и рысьи шкуры. — Душегуб. Истязатель. Палачу отдам…

Герек, оставив промокшую ткань на краю стола, наклонился в поисках лекарства. Ослепительное сияние утреннего солнца позволило ему довольно быстро справиться с задачей. Выдернутая пробка с мелко исписанной полоской пергамента, как и опустевшая бутылочка, вернулась на место. Повернулся к затихшему королю.

— Исчезни, тварь. — Ворчание Витгольда прозвучало малость невнятно, виной тому был натянутый на голову седоватый мех матерого волчищи. — Все вы моей смерти хотите. Кто вам платит?

— Ваше величество, — тянул свое слуга. — Испили бы снадобья — душа кровью обливается.

— Еще чего, — сварливо произнес король, высовывая к ненавистному солнцу кусок седой клочковатой бороды. — Откуда мне знать, что там этот ваш шарлатан намешал?

— Ох, горе мне с вами. Не хотите — не пейте. А поесть надо. Совсем отощали. Кожа да кости. Да и прибраться надо бы. Вы б не капризничали, ваше величество. Выбирайтесь…

Приступ прошел так же внезапно, как и начался. Впрочем, так было всегда. Даже во время битвы у Кровавой лощины.

— Чем кормишь? — Уже все лицо Витгольда, исхудалое и изрезанное сетью глубоких, прихотливо извивающихся морщин, но несущее еще следы былого величия, показалось на свет.

— Перепелиные яйца.

— Опять?

— А то вы другое есть согласитесь?

— Соображаешь…

Витгольд хохотнул и, прикрывая ладонью глаза, показался уже почти до пояса. Герек, почтительно склонившись, поставил ему на колени серебряное блюдо с двумя дюжинами мелких крапчатых яиц.

— Яйца вы травить еще не научились, — придирчиво проверяя целостность скорлупы, заметил монарх. — Целое.

Удовлетворенно кивнув, он отправил яйцо в рот. Целиком.

— Кто там орал все утро?

— Где орал, ваше величество?

— Во дворе… Дураком не прикидывайся.

— А-а, во дворе… Берк Прищуренный молодежь гоняет.

— Глотка у него — будь здоров, как у бэньши!

— Прикажете, ваше величество, попозже лучников учить?

— Пусть гоняет. У Берка что ни слово — песня. Куда там бардам! Слушал бы и слушал.

— Так что сказать барону Бетрену?

— Да ничего не говори. Давай еще яиц…

— Вот, а я что толкую, ваше величество. Проголодались… Вы кушайте, кушайте, а нам прибраться бы…

С хрустом разгрызая скорлупу второго яйца, король буркнул что-то не слишком протестующим тоном. Обрадованный Герек дважды хлопнул в ладоши. В дверь протиснулся простоватого вида здоровяк с ведром и тряпкой. Под мышкой он зажимал выброшенную в окно подушку.

— Кто таков? — немедленно насторожился Витгольд. — Почему здесь?

— Ваше величество… — с легким укором произнес постельничий. — Уж вторую луну спрашиваете. Племяш мой, из слободы. Сестра просила ко двору пристроить.