Артем Русакович - Camp America

• Название: Camp America
• Автор: Артем Русакович
• Издательство: Книжный дом «Университет»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2006

Каждое лето Америка переживает иностранное вторжение. Тысячи людей — в основном, участники международных студенческих программ — приезжают в страну на работу. На несколько месяцев супермаркеты, парки развлечений, детские лагеря, стройки и рестораны пополняют свой штат иностранными студентами. В США сегодня так много работы, что с ней не справляется ни местное население, ни иммигранты. Поэтому американские предприниматели, стремясь сократить издержки, выписывают из-за океана иностранцев — в том числе студентов. Им обычно предлагают неквалифицированную работу с низкой зарплатой, на которую вряд ли польстится американец. И приезжие, как это происходит во всех развитых странах, занимаются простой, не требующей серьезных навыков работой: моют посуду, строят и ремонтируют дома, убирают территорию парков, закрепляют ремни безопасности на смельчаках, решивших прокатиться по американским горкам, или с улыбкой принимают заказ в «Макдональдсе»: «Доллар пятьдесят центов — ваша сдача, сэр»...

---

— Мне кажется, — сказал Брайан. — Что Америка с каждым годом все больше и больше напоминает тоталитарное государство — то, что описано в «1984» Оруэлла. Смотри, у нас есть почти все характерные черты описанного там общества: умелое манипулирование общественным мнением (сейчас американцы думают, что Саддам Хуссейн связан с Бен Ладеном, хотя на самом деле это не доказано) и сосредоточение власти в руках 5 процентов населения — так называемой элиты. Сейчас пробиться с самого низа на самый верх, как это было с Линкольном, практически невозможно — руководителями страны становятся дети политиков и богачей, которых абсолютно не интересуют проблемы простых людей.

Мне эта речь до боли напомнила статьи российских национал-патриотов, громящих Америку в газете «Завтра» — все эти разговоры про отсутствие настоящей демократии, про власть доллара и тому подобные вещи. И тем более странно было слышать такие вещи от американца — причем, такого, которого нынешняя власть вряд ли чем-то обидела.

— Так какой же выход ты можешь предложить? — спросил я. — Устраивать революцию, бунтовать — как в фильме «Бойцовский клуб»? Я думаю, это обернется для вашей страны еще большими несчастиями. Так что же делать?

— Вот это сложный вопрос. We are fucked, как говорится, — отметил он с иронией. — И у этой проблемы вряд ли есть решение.

И все-таки напоследок я сказал ему, что полное равенство и справедливость невозможны в принципе, а в Америке равноправие продвинулось дальше, чем во многих других странах. Закончился спор ничем, да и было понятно, что молодой студент, пламенно выступавший против несправедливого общественного строя в Америке, не был революционером. Когда на следующий день я увидел его в новенькой, чистой и сверкающей на солнце машине, на которой он собирался съездить в соседний город, то понял — революции в этой стране не будет никогда. Тезис Карла Маркса про пролетариат, которому нечего терять, кроме своих цепей, в США не сработает: даже ярые обличители власти корпораций и денег сами являются собственниками и никогда не захотят потерять дом, машину или другое имущество. А таких людей — которым есть, что терять, и которым не нужны перемены — здесь большинство. Это большинство под названием «средний класс», просто не допустит ни революции, ни переворота.

Через несколько дней после этой дискуссии в лагерь стали заезжать дети. «Лохикан» стал заметно оживленнее, а у нас прибавилось работы, потому что пришлось кормить уже около семисот детей и пару сотен человек из вожатых и лагерного начальства. Американские пионеры (если их можно так назвать) были в возрасте от шести до шестнадцати лет. От русских детей они мало чем отличались — такие же шумные, веселые и сопливые. С их появлением лагерь как-то сразу оживился. Теперь почти везде можно было встретить маленьких американцев, которые вместе или поодиночке шли купаться, занимались в кружках по интересам или готовились к каким-то лагерным мероприятиям.

Одно из таких мероприятий провели в первый же вечер. Как и в России, оно называлось лагерным костром (campfire) и ничем не отличалось от аналогичного явления в российском пионерлагере. Перед стоящей на улице сценой собралось несколько сотен детей: кто сидел на деревянных скамейках, кто прямо на траве — и стали слушать. Я и еще трое русских ребят тоже пришли посмотреть и встали чуть подальше, облокотившись на деревянную изгородь. Дети выходили на сцену, что-то пели и играли на гитарах, выступал кто-то из начальства или вожатых. У нас какой-нибудь ребенок спел бы на гитаре последнюю песню «Сплина», тут же длинноволосый паренек минут десять терзал всех хитом группы «Oar» «That Was A Crazy Game Of Poker»:

I say of, you say a
I say revolution, and you say die
I say of, you say a
I say revolution, and you say die dah dah
Day day oh!

И что-то в этом роде. Гитариста сменили вожатые, которые покричали имена и названия своих отрядов — а дети, состоящие в них, дружно откликались. После этого на сцену вышел один из представителей лагерного начальства и рассказал историю. Помню я её плохо, да и английский на тот момент знал довольно слабо, но постараюсь своими словами передать общий её смысл:

— У папы с мамой был сын. Рос он умным и добрым мальчиком, учился хорошо, всегда слушался своих родителей. Была у него только одна странность: на каждый свой день рожденья он просил покупать ему мячики для пинг-понга. Он попросил об этом родителей, когда ему исполнилось пять лет, шесть лет и так далее. К окончанию школы он попросил подарить ему коробку с мячиками для пинг-понга. Но, наконец, он повзрослел, поумнел и в честь поступления в колледж попросил подарить ему машину, — рассказчик сделал паузу, — наполненную мячиками для пинг-понга, — смех среди слушателей, — И так повторялось несколько раз. Он окончил колледж, начал с отцом совместный бизнес, который принес им много-много денег. И только одно оставалось неизменным — на каждый значительный повод или праздник он просил дарить ему мячики для пинг-понга. Ему исполнилось тридцать лет, когда случилось несчастье — он заболел смертельно опасной болезнью. Дни его были сочтены. И когда родители, со слезами на глазах спросили, что он хочет перед смертью, он ответил: «Подарите мне грузовик, наполненный мячиками для пинг-понга», — опять смех в зале, интерес к истории все больше возрос. — Родители выполнили его просьбу. И вот как-то раз он ехал на этом грузовике по одинокой пустынной дороге. И неожиданно выехал на встречную полосу и столкнулся с автомобилем. Его грузовик перевернулся, все мячики для пинг-понга выкатились на дорогу. И вот он лежал среди этих мячиков, весь в крови и ждал скорой смерти. Приехали родители, которые увидели, что произошло с их сыном. И тогда отец, не выдержав, склонился к сыну, и спросил: «Сынок, ты скоро умрешь. Пожалуйста, не мучь нас, скажи — зачем тебе нужны были мячики для пинг-понга?», — слушатели напряглись, с нетерпением ожидая развязки. — Их сын глубоко вдохнул, собрал последние силы и ответил: «Я… кхе-кхе… просил вас… купить мне эти мячики, — человек говорил уже охрипшим голосом, — затем, чтобы…», — долгая пауза и рассказчик трагическим голосом объявил: — И он умер.

Секунду стояла тишина, потом все, и мы в том числе, покатились со смеху. Одну такую историю я слышал и раньше, это рассказ из серии «поиздевайся над слушателем, но так, чтобы он с удовольствием это принял». Что и произошло в данном случае.

Кроме лагерных костров, случались другие запоминающиеся мероприятия. Большим событием в жизни лагеря стало празднования Дня Независимости — 4 июля. Утром в главный американский праздник у нас в столовой на музыкальном центре крутили какие-то патриотические песни — а дети, сидя за столами, хором подпевали. Все, даже некоторые русские, поддавшиеся общему порыву, носили футболки, шляпы, даже наклейки со звездно-полосатыми флагами. Правда, если дети относились к этому серьезно, то вожатые — с некоторой долей иронии. Я поздравил одного из них с Днем Независимости, встретив утром в столовой. Он в ответ кисло улыбнулся и сказал, что не в восторге от этого праздника, уж больно он пафосный. А вечером на окраине «Лохикана» устроили фейерверк. Рассыпающиеся в небе огни, громовые раскаты и треск были видны и слышны во всей округе. А за холмами мерцали вспышки другого фейерверка — видимо, из соседнего лагеря.

Еще детей и тех работников лагеря, кто хотел к ним присоединиться, два раза возили в парки развлечений. Как-то утром всех «пионеров» тщательно пересчитали и по отрядам загрузили в автобусы. Процессия из одного-двух десятков автобусов добралась до хайвея, и, выехав на него, гордо двинулась в сторону Аллентауна — города на юге Пенсильвании. На окраине Аллентауна располагался парк развлечений под названием «Dorney-Park»: американские горки, карусели и еще множество аттракционов, поднимающих уровень адреналина в крови до предела. Особенно крутым показался огромный столб высотой с небольшой небоскреб, к которому была приделана передвижная панель с креслами. Люди садились в эти кресла, их тщательно закрепляли, чтобы они ненароком не вывалились, и поднимали на высоту двадцатиэтажного дома. Затем панель с дрожащими от ужаса и восторга людьми несколько секунд падала вниз, как при свободном падении, но потом, после срабатывания какой-то пружины, ехала наверх, чтобы затем снова упасть. Так повторялось несколько раз, пока панель с креслами окончательно не опускалась на землю. Аттракцион, прямо скажем, не для слабонервных.

В тот день с самого утра зарядил нешуточный дождь, и цивильные люди в парк не поехали. Поэтому аттракционы, к которым в обычное время нужно было выстаивать очередь в полтора часа, на этот раз были совершенно пустынными. Только русские студенты и некоторые смелые американские пионеры под проливным дождем бегали от одной американской горке к другой и катались на каждой по десятку раз. И хоть все промокли насквозь, но удовольствие получили огромное. Во второй половине дня дождь уже прекратился, но народу не прибавилось — все сидели по домам, оставив парк в наше полное распоряжение. А к вечеру веселую, возбужденную от аттракционов толпу детей снова загнали в автобусы и повезли в обратном направлении. Иммунитет у американских детей оказался стойким — кажется, никто после этого не подхватил воспаление легких и даже не простудился.