Карен Рэнни - Гобелен

• Название: Гобелен
• Автор: Карен Рэнни
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014673-6

С самого раннего детства Алекс Уэстон, граф Кардифф, был для юной Лауры Блейк кумиром, мечтой и единственной любовью. Однако девушка не смела даже и надеяться на взаимность человека, считавшего ее всего лишь ребенком.

Прошли годы — и Алекс, жестоко искалеченный на поле боя, вернулся в родное поместье, чтобы отныне жить там отшельником. Теперь только Лаура, для которой возлюбленный остается самым прекрасным мужчиной в мире, в силах вырвать его из черной бездны отчаяния и вновь подарить ему блаженство счастья…

---

— Слово «верность» в твоих устах звучит как насмешка, Элайн.

Малышка Лаура. Какой нежной и желанной представала она перед ним во сне. Может, она в самом деле устала хранить верность тени? Может, устала быть женой калеки?

— А ребенок? — спросил он. Элайн по-прежнему улыбалась.

— Бедняжка так и не сделал ни одного вдоха, но Лаура справилась с горем. Может, оно к лучшему. Ребенок привязал бы ее к себе, а так она свободна наслаждаться жизнью.

Мечты, мечты, где ваша сладость?…

— Значит, у меня был сын.

Граф был слишком поглощен горестными раздумьями и не заметил злобную усмешку Элайн.

— Алекс, уже утро настало, а Лаура так и не вернулась. Откуда мне знать, где она?

Все надежды обернулись горьким разочарованием. Алекс схватил плащ и, не прощаясь, вылетел из дома, едва не сбив с ног привратника.

— Что ей сказать, когда она вернется? — прокричала ему вслед Элайн.

— Говори, что хочешь!

Итак, он вернулся… Значит, все войдет в прежнее русло: Уэстон позаботится о том, чтобы ей платили в год не более той суммы, что положил покойный супруг. Значит, снова придется просить и унижаться. Той чудесной жизни, когда, пользуясь именем Лауры, она открывала счет у любого лондонского портного, придет конец. Нет, хватит с нее унижений! Она должна кое-что предпринять.

Уэстонов вновь ждет несчастье. Трагедия, которая перечеркнет весь род. Какая жалость, что супруги погибли вместе. Граф Кардифф и его прелестная жена — в один день! Какая жалость!

Глава 39

— Ну и глупа же ты… — вполголоса проговорил Джеймс.

Элайн невольно вздрогнула. Она знала, что Джеймс всего опаснее именно такой — когда голос его едва слышен, а губы поджаты.

— Назвал бы тебя змеей, — продолжал Уоткинс, — но Бог, снабдив тебя ядом, забыл дать змеиную хитрость.

Он улыбался, и от этой улыбки мурашки по спине пробегали. «Так, наверное, улыбается королевский палач», — поежившись словно от холода, подумала Элайн.

Она снова окинула взглядом комнату. Жилище Джеймса Уоткинса провоняло капустой и рыбой — он жил совсем не так, как подобает джентльмену.

— Если ты думала, что я соглашусь помочь тебе, то ты совершенно безнадежна, — продолжал Джеймс.

В глазах его была ярость, одна лишь ярость и ничего кроме ярости.

— У тебя есть идея получше? — спросила Элайн.

Она не ожидала такой реакции. Она доверяла Джеймсу, поэтому и поделилась с ним. Собственно, только ему одному Элайн доверяла. И никак не думала, что он отреагирует подобным образом.

— Идея получше? — усмехнулся Уоткинс. — С чего ты взяла, что твои проблемы меня интересуют? Конечно, мы провели несколько часов в одной постели, но это ничего не значит.

— Но мне надо что-то предпринять.

— И ты решила, что идеальное решение проблемы — убить обоих. — Уоткинс рассмеялся. — Нет, моя маленькая красотка, убийство — это явный перебор, тебе так не кажется?

— Нельзя ли без фамильярностей, Джеймс? — Элайн начинала злиться. — Если не знаешь, как меня назвать, можешь называть графиня Уэстон.

Джеймс громко расхохотался.

— Нет, моя дорогая, ты всего лишь выскочка, сумевшая выйти замуж за графа. Уверила несчастного, что ты стоящее приобретение. Но приличные родители не могли произвести на свет такое ничтожество, как ты.

Элайн фыркнула и попыталась, изображая негодование, придать лицу надменное и высокомерное выражение. Однако на Джеймса ее мимика не произвела ни малейшего впечатления. С усмешкой поглядывая на любовницу, он продолжал:

— Да-да, ничтожество. К тому же ты на редкость глупа, если всерьез рассчитывала на мою помощь.

— Ты что, разбогател, Джеймс? — пристально глядя ему в глаза, спросила вдовствующая графиня; что-то в его взгляде навело ее на эту мысль.

— К чему лукавить? — Уоткинс улыбнулся. — Да, я помолвлен и собираюсь жениться на красивой и весьма образованной девушке, да еще и девственнице. Можешь представить — старина Джеймс и девственница?

— И что подумают о тебе твои новые родственники, когда узнают подробности твоих похождений?

Элайн знала, что Джеймсу рано или поздно придется жениться. Она и сама собиралась выйти замуж — не зря же позволяла этому скучнейшему лорду Хоули ухаживать. И все же поведение Джеймса казалось ей возмутительным: заполучить красавицу невесту и приданое, оставив ее, Элайн, без гроша! Он использовал ее и выбросил за ненадобностью, и сейчас она ненавидела его даже больше, чем Лауру и своего пасынка, Алекса Уэстона.

— Знаешь ли, Элайн, от того, что ты расскажешь моей невесте подробности, вряд ли что-то изменится, разве что она еще сильнее привяжется ко мне. Видишь ли, она верит в возможность начать новую жизнь, верит в то, что всякий негодяй может раскаяться и исправиться. Решив наставить меня на путь истинный, она ни перед чем не остановится. Так что, Элайн, убирайся отсюда, пока я не потерял терпение и не забыл о том, что мои предки в отличие от твоих были людьми порядочными.

Джеймс отвернулся, давая понять, что больше не намерен с ней разговаривать. Когда он мельком взгляну на нее, то увидел пистолет в ее дрожащей руке. В глазах Элайн блестели слезы.

Уоткинс засмеялся, пораженный столь бурным проявлением чувств. Причем ее чувства к нему скорее всего были неподдельные. Что ж, он будет скучать по ней — она, эта шлюха, придавала его жизни остроту, но ведь не станешь посыпать перцем каждое блюдо.

— Не глупи, дорогая, — сказал Джеймс. — Потом вспомнишь, и станет стыдно. Зачем?

— А что мне терять? — проговорила Элайн, и что-то в ее голосе насторожило Уоткинса, теперь он уже всерьез обеспокоился. — Я старею, Джеймс, — продолжала она. — Да, старею, и надеяться мне не на что. У меня даже собственного дома нет. А мой любимый меня предал… Так что же мне терять?

Джеймс в изумлении уставился на вдовствующую графиню. Неужели она всерьез считала, что любит его? Поразительно!

— Элайн, то, что было между нами, не может называться любовью. Говорить о симпатии я тоже поостерегся бы, однако признаю: ты была неплохой любовницей. Но увы, теперь это в прошлом.

— Итак, ты мне не поможешь?

— В убийстве? Ты, должно быть, не в себе. Я не хочу оказаться в Ньюгейте (Ньюгейт — лондонская тюрьма.) по твоей милости, Элайн.

Он пристально смотрел ей в глаза. Было очевидно, что она и в самом деле могла выстрелить.

Но Джеймс ее опередил. Стремительно выбросив вперед руку, он отнял у Элайн пистолет и тут же выпроводил ее из дома.

Несколько минут Джеймс Уоткинс в задумчивости расхаживал по комнате. На сей раз Элайн действительно его удивила.

Глава 40

— Сэр… — раздался из темноты чей-то голос.

Бевил Блейк остановился и крепко сжал трость — в Лондоне было множество грабителей.

— Сэр… — послышался тот же голос.

Бевил стоял у живой изгороди, окружавшей дом его племянницы. Он вглядывался в темноту, но смог рассмотреть только силуэт в длинном плаще.

— Покажитесь! — с невесть откуда взявшейся хрипотой прокричал Бевил.

Тень отделилась от изгороди, и Бевил с облегчением вздохнул, увидев в свете уличного фонаря молодую женщину с уродливым родимым пятном во всю щеку. Незнакомка была явно встревожена.

— В чем дело? — спросил Бевил.

— Сэр, вы ее дядя? — Женщина подошла поближе, и Бевил увидел, что ей лет двадцать, не больше.

— Чей? Кого ты ищешь, девушка?

— Друзей, сэр. Друзей леди Лауры Уэстон.

— Зачем? — удивился Бевил.

— Сэр. — Голос девушки дрогнул. Мэгги очень рисковала, решившись выскользнуть из кухни, куда вдовствующая графиня отправила ее, чтобы она приготовила легкий ужин. Если только хозяйка узнает, то… Мэгги решительно отогнала эту мысль. Пришло время говорить правду, и ее не пугало то, что она, всего лишь служанка, обвиняла в преступлении знатную даму. Конечно, она очень боялась, когда подслушивала, прижавшись ухом к двери Джеймса Уоткинса. И еще ее очень насторожило выражение решимости в глазах графини, когда она вышла из комнаты.

Мэгги любила леди Лауру: ведь только она одна никогда не забывала, как зовут прислугу, и всегда спрашивала, здоровы ли ее, Мэгги, родственники. Разве не леди Лаура, заметив синяки у нее на руках, спросила, кто так плохо обходится с ней? И разве не леди Лаура тратит столько времени и денег на несчастных детей, о которых некому позаботиться?

В конце концов Мэгги решила поступить по совести. Слишком многое она видела и терпела, чтобы оставаться немой.

Впрочем, она, может, и не решилась бы на это, если бы не Сэмюел. Он не замечал ее безобразия, признался ей в любви, и они решили, что будут жить вместе. Но сначала следовало скопить денег, чтобы купить где-нибудь землю. Тогда бы они стали фермерами, независимыми людьми.

Страх, может, и помешал бы Мэгги, но Сэмюел поведал ей одну тайну, и тогда девушка наконец-то решилась… Сэмюел знал, что сделал конюх в тот день, когда карета старого графа опрокинулась, — в тот день погиб отец лорда Алекса, а затем умер и старший брат, получивший тяжкие ранения. Господь свидетель, эту злую женщину надо было остановить.