Карен Рэнни - Гобелен

• Название: Гобелен
• Автор: Карен Рэнни
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014673-6

С самого раннего детства Алекс Уэстон, граф Кардифф, был для юной Лауры Блейк кумиром, мечтой и единственной любовью. Однако девушка не смела даже и надеяться на взаимность человека, считавшего ее всего лишь ребенком.

Прошли годы — и Алекс, жестоко искалеченный на поле боя, вернулся в родное поместье, чтобы отныне жить там отшельником. Теперь только Лаура, для которой возлюбленный остается самым прекрасным мужчиной в мире, в силах вырвать его из черной бездны отчаяния и вновь подарить ему блаженство счастья…

---

— Ты хотела бы приносить мне еду и впредь? — спросил он, желая избавить ее от тяжкой работы на кухне.

Лаура, не задумываясь, кивнула. Ее это вполне устраивало.

— Тогда пусть так и будет, — сказал он с ласковой улыбкой и осторожно провел пальцами по ее натруженной ладони.

Она ждала совсем другого прикосновения. Лаура помнила, как взглянул он на нее тогда, при первой встрече, каким взглядом окинул ее фигуру. Теперь же Алекс был по-отечески нежен с ней. По-отечески. А ведь она хотела совсем другого.

Лаура взглянула в зеркало. Взглянула на свое серое платье и уродливый чепец. Да уж… Она криво усмехнулась.

Алекс отметил белизну ее зубов, фарфоровую прозрачность ее кожи и нежный румянец, окрасивший щеки.

Может, она и дурочка, но все-таки женщина. А он, пусть даже весь мир забыл об этом, все еще остается мужчиной.

Глава 5

— Тупица! Глупое животное! Смотри, что ты сделала!

Графиня взмахнула рукой, и на бледном лице молоденькой горничной остался красный отпечаток хозяйской ладони.

Мэгги Боуз поспешно отступила. Однако, отступая, пыталась сохранить уважительный вид, дабы не гневить вдовствующую графиню.

Девушка не приближалась к туалетному столику и никак не могла смахнуть флакон, из которого, как назло, пролились на ковер любимые духи хозяйки. В тот момент, когда драгоценное содержимое флакона оказалось на полу, Мэгги в другом конце комнаты старательно упаковывала вещи графини — этим она занималась большую часть дня.

Впрочем, Мэгги уже привыкла к беспочвенным упрекам и к пощечинам, наносимым маленькой ручкой графини.

Единственным грехом Мэгги, если, конечно, это можно назвать грехом, была ее невзрачность. Хуже, чем невзрачность. На ее щеке, отчасти даже на шее красовалось огромное темно-красное пятно — словно дьявол оставил свой отпечаток.

Девушка понимала, что замужества ей не видать. Но если на мужа надеяться нечего, то на себя, на свое трудолюбие она вполне могла рассчитывать. Именно поэтому Мэгги и пришла в Хеддон-Холл — пришла в поисках работы. К тому же она знала: здесь ее не будут донимать чужаки, так любившие пялиться на ее родимое пятно — ее проклятие с самого детства.

Но ей не повезло. Девушку приметила графиня, однако не отправила ее в верхние комнаты, где Мэгги могла бы затеряться среди таких же, как она серых мышек, а сделала своей личной горничной.

Мэгги не раз поминала свою несчастливую звезду недобрым словом.

Протирая зеркало, Мэгги заметила в нем отражение графини и свое собственное и невольно поморщилась, как от зубной боли. Контраст был настолько разительным, что даже самая глупая девушка поняла бы: графиня, отличавшаяся миловидностью, взяла к себе в услужение столь уродливую особу лишь потому, что на ее фоне особенно выигрывала.

Да, взяли ее вовсе не за проворство и расторопность — Мэгги была довольно неловкая, — а только из-за безобразной внешности. К тому же она совершенно не разбиралась в модных нарядах и прическах. Слишком уж долго завивала светлые локоны хозяйки.

Знай Мэгги, что попадет в услужение к графине, ни за что бы не ушла из своей убогой хижины, где жила с вечно голодными братьями и сестрами и больной матерью.

Знай Мэгги, что ее увезут из Хеддон-Холла в Лондон, сбежала бы к себе в деревню. Находиться в услужении у графини — значит проводить ночи без сна в ожидании, когда вернется хозяйка. Но ей и днем не удавалось отдохнуть, постоянно приходилось прислуживать капризной и злобной графине.

Мэгги ужасно не нравилось в городе. Шумные и грязные лондонские улицы всегда были запружены людьми и экипажами, а она, Мэгги, привыкла к ароматным лугам и безлюдью — она мечтала вернуться домой…

И вот, кажется, мечта ее сбудется.

Интересно, знает ли о возвращении графини граф?

Между графом и графиней ладу не было. Если, конечно, верить слугам. Якобы кто-то слышал, как в Оранжевой гостиной был разговор на повышенных тонах, после чего графиня в гневе хлопнула дверью и вскоре уехала из дома.

Мэгги хорошо помнила тот день. Графиня была в ярости, и бедным слугам доставалось от нее ни за что. Все старались не попадаться ей на глаза — ведь графиня раздавала пощечины направо и налево.

Хозяйка внушала Мэгги суеверный страх. Что-то дьявольское было в ее голубых глазах, особенно когда она щурилась. В такие мгновения в них появлялся странный блеск — казалось, графине была известна какая-то ужасная тайна… И что-то зловещее было в ее голосе — дьявольски ровном, даже когда она изрыгала самые страшные проклятия. Мэгги по собственному горькому опыту знала: графиня наиболее опасна тогда, когда голос ее понижается почти до шепота. Именно в такие моменты девушка чувствовала, что ей хочется перекреститься.

Точно так же думали о графине — хотя и не говорили об этом — все обитатели и даже некоторые из гостей ее лондонского дома.

Наверное, расскажи Мэгги о своих ощущениях поклонникам Элайн Уэстон, коих было великое множество, они были бы шокированы. Мужчины называли Элайн нежной куколкой. Красота ее была того свойства, что рождает у противоположного пола желание защитить хрупкое создание, больше похожее на фарфоровую статуэтку, чем на женщину.

Пожалуй, лишь самые проницательные представительницы прекрасного пола замечали, что губы у графини слишком уж яркие, подозрительно яркие — таких красных губ в природе не бывает. И очень немногие понимали, что только при помощи свинцовых белил и румян можно сделать кожу такой «фарфоровой». Что же касается блеска в глазах, то одна лишь Мэгги знала: возможно, только в минуты гнева глаза графини блестели сами по себе, во всяком случае, хозяйка регулярно закапывала в них специальные капли.

И никто из знакомых графини даже не догадывался о том, что крохотная ручка с розовыми ноготками способна наносить весьма ощутимые удары; причем слуги знали: хозяйка раздает пощечины порой без всякого повода и всегда с огромным удовольствием.

Да, Элайн была миниатюрной и хрупкой, но ее воле и характеру мог бы позавидовать любой мужчина. Очаровательное личико, окруженное золотистыми кудряшками, имело или жеманно-сладкое выражение, или сосредоточенное, когда графиня внимала словам собеседника. И никому в голову не приходило, что Элайн часами тренировалась перед зеркалом. Разумеется, влюбленные в нее мужчины не замечали того, что глаза ее никогда не улыбались, не замечали и злобную усмешку, временами искажавшую лицо графини.

А сейчас, оставшись наедине с горничной, графиня дала волю своему гневу и не стеснялась в выражениях.

Она осталась без денег — и все по вине «этого чудовища»! Без тех денег, которые честно заработала, прожив пять лет с дряхлым и мерзким графом. Целых пять лет!

Да, пять лет она прилежно играла роль образцовой жены — скромной и тихой. К тому же терпела ласки графа и постоянно ловила на себе презрительные взгляды его сыновей.

И она кое-что заслужила! Этот урод и калека не отделается жалким содержанием — такие деньги ее не устраивают.

В неполные семнадцать Элайн покинула родительский дом приходящий в упадок особняк с запущенным садом. В доме постоянно не хватало денег, даже на то, чтобы прилично одеться, то есть так, как надлежит одеваться титулованным особам. Действительно, какой прок от баронетства, если приходится терпеть нужду? Но в семье одна лишь Элайн замечала, что они ужасно бедны. Старшие братья и сестры смеялись над ней, когда она заговаривала о своих планах и притязаниях. Однако Элайн всегда знала, чего хочет от жизни, и была уверена, что сумеет добиться своего.

Деньги, власть и свобода — вот чего она желала.

Власть и свобода могут быть добыты лишь с помощью денег. Этот урок Элайн усвоила еще в детстве и никогда не забывала.

И она добилась того, чего хотела: продав свою молодость и красоту, приобрела богатство и титул заодно.

Элайн не досталась графу Кардиффу девственницей — хотелось проверить, чего она стоит, и научиться кое-чему, прежде чем пойти ва-банк. Граф был сказочно богат и при этом одержим страстью, так что предупреждения взрослых сыновей и уговоры поверенных не оказали на него воздействия. Он думал, что влюблен, и, возможно, действительно был влюблен, во всяком случае, поверил, что жена в первую брачную ночь кричала от боли. Впрочем, боль была, и весьма резкая. Нож, который Элайн спрятала в постели, весьма чувствительно задел ее бедро.

Все получилось даже слишком просто.

Граф цеплялся за жизнь с одержимостью, которой она — в другой ситуации — могла бы восхищаться. Однако старый дуралей зажился на этом свете, не желал умирать, и его «упрямство» едва не расстроило ее планы. Эдайн, изнывая от скуки, принялась изменять старому идиоту, причем чуть ли не с каждым в округе.

Если бы граф только знал…

Но в конце концов он что-то заподозрил, по крайней мере отчасти разочаровался в супруге, что, впрочем, не помешало ему настойчиво уделять ей внимание.