Роберт Рэнкин - Танцы с саквояжем Вуду

• Название: Танцы с саквояжем Вуду
• Автор: Роберт Рэнкин
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036352-4

Поклонники Роберта Асприна, Дугласа Адамса и Кристофера Сташефа!

Добро пожаловать в ВЕСЬМА СВОЕОБРАЗНЫЙ мир «компа и магии»! Здесь на высоких технологиях специализируется черномагическая компания «Некрософт», а народ сидит в Некронете… Здесь «магазины на диване» наряду с антицеллюлитными кремами и плохими драгоценностями бойко торгуют БЕССМЕРТИЕМ. Здесь ритуалы вуду проходят в виртуале, ангелы-хранители пользуются КРАЙНЕ ЭКСТРАВАГАНТНЫМИ телесными аватарами, а гениальный частный детектив расследует преступления, не выходя из комфортабельной ПАЛАТЫ ПСИХУШКИ!… И это — лишь СОТАЯ ДОЛЯ того, с чем вы встретитесь в романе Роберта Рэнкина — МАСТЕРА иронической фантастики!

---

— Разумеется. Но я признал это только между нами. Раз уж вы видели экземпляр.

— Объясните, что происходит, — сказал я. — Иначе выйду в зал и крикну: «Дайте мне "Убойное… "»

— Хорошо, хорошо. Я вам объясню. Но вы должны обещать. Вы должны обещать, что никому и никогда не расскажете то, о чем сейчас услышите.

— Хорошо, — сказал я. — Обещаю.

— Нет, поклянитесь.

— Клянусь.

— Это кошмар, — сказал парень. — Это месть Куинна.

— Что?

— Похоже, что в шестидесятые он был знаменит, но мир о нем забыл. Его книги больше не печатаются, а он сам из живого человека превратился в миф. Он обвинял издателей, книготорговцев, читателей. Он обвинял всех. Одно слово — параноидный шизофреник. Голоса в голове и все такое. Он поклялся отомстить всем и написал свой последний роман «Убойное чтиво». Типографские и издательские издержки оплатил сам. Тираж — многие миллионы экземпляров, которые должны были разойтись по всему свету. Он влез в долги на миллионы долларов и покончил жизнь самоубийством.

— Что-то не сходится, — сказал я. — Он издал собственную книгу, влез в долги на миллионы дол— ларов и покончил жизнь самоубийством. Сильно. Одно только это сделает книгу бестселлером.

— Именно на это он и рассчитывал.

— Так в чем проблема? Почему книги нет в продаже?

— Потому что это убойное чтиво. — Парень перешел на шепот. — Это действительно убойное чтиво.

— Никак не возьму в толк, о чем вы.

— Вы знаете, что такое убойное кино, кино с настоящими жертвами?

— Конечно. Хотя по мне так это выдумки. Ни разу не встретил человека, непосредственно видевшего такой фильм. Обычно ссылаются на друзей своих друзей, которые якобы и видели.

— Я говорю правду. Кто прочтет эту книгу, тот умирает.

— Кто-то приходит и убивает?

— Нет, книга сама убивает.

— Как может книга убить? Некоторые, конечно, навевают сон, но чтобы убить…

— Страницы пропитаны ядом, который остается на ваших пальцах. Он постепенно проникает в кровь, и наступает смерть.

— Не верю. Такого яда не существует.

— Существует. Он из Амазонии.

— Кто тебе это сказал?,

— Друг.

— А кто сказал твоему другу? Друг?

— Послушайте, я говорю правду. Смерть уже настигла нескольких человек. Книжных обозревателей и тому подобное. Весь тираж уже изъят и уничтожен, так что опасность миновала, но вся история — сущий кошмар.

— Но в газетах ничего об этом не было.

— И не будет. Дело замято. Представляете, чем может обернуться огласка? Если люди узнают, что книги могут убивать…

Но я сообразил раньше. Подобная огласка могла бы развалить издательское дело всей Великобритании.

Я уже рисовал в своем воображении, с чего все могло бы начаться.

Слухи о смертоносных страницах проникают в Интернет. При таинственных обстоятельствах изымается и уничтожается тираж. Упоминается слово «вирус». Очень подходящее слово, чтобы началась паника. Молва достигает пивных и баров. Подруга маминой подруги найдена в кресле мертвой со стиснутой в пальцах книгой. Друг папиного друга скончался аналогичным образом, правда, в руках у него обнаружили «Санди Спорт». Люди в противорадиационных костюмах упаковали тело в полиэтилен, а дом сожгли.

Кто— то скажет, что это дело рук экологов, стремящихся таким образом спасти тропические леса. Или японской секты, травившей людей газом в токийском метро. Или сторонников эвтаназии. Или проклятых французов. Или пришельцев.

Слухи будут расползаться, паника усиливаться, а газеты будут все отрицать. Затем какая-нибудь газетенка выйдет, запаянная в полиэтилен, и покатит бочку на своих конкурентов. Люди вообще обезумеют и решат, что читать ничего нельзя, кроме как в резиновых перчатках. В итоге спрос на эти изделия резко возрастет.

Когда я выходил из Уотерстоунз, голова у меня шла кругом. Да, огласка могла бы принести много бед, и хорошо, что все книги Джонни Куинна изъяты и ликвидированы. Можно вздохнуть спокойно. Парень из Уотерстоунз взял с меня клятву, что я и словом ни с кем не обмолвлюсь о том, что услышал от него.

— Можешь мне верить, — сказал я ему. — Ни одна живая душа не узнает.

Разумеется, я сдержал свое обещание.

Ну разве что я проговорился дяде Брайену.

И то случайно.

Петушиные шпоры

По улицам с воплями мчатся юнцы.
Грозят кулаками святые отцы.
Дым сизый клубится — пропало пиши.
Асфальт почернел от протекторов шин.
Рычат и ревут лошадиные силы;
Кресты — светофоры, дороги — могилы…
На белых «мустангах» во весь опор,
А сзади — петушиные шпоры.
Пройдя нависающей скальной стеной,
Грустят скалолазы о жизни иной,
О модном парфюме, витых мундштуках,
Унизанных кольцами тонких руках,
О коле холодной на пляже в жару.
Закуски, вино, легкий флирт ввечеру…
Покорители Анд грустят,
А сзади — петушиные шпоры.
Латино с подносами в клубах ночных
Глядят, будто целятся врезать поддых.
Салонные дамы трещат без умолку.
Собачки мечтают удрать в самоволку.
Вишневые ягоды в огненном бренди.
В бокалах девиц — абрикосовый шенди.
Латино бранятся себе под нос,
А сзади — петушиные шпоры.
Невзрачные клирики снова и снова
Идут проповедывать Божие слово
В компании сытой расфранченных наци,
Где всяк — голубая мечта папарацци.
От «роллсов» и «мерсов» не протолкнуться;
На «фордах» и «фольксах» туда не суются.
Невзрачные клирики внакладе не останутся,
А сверху — петушиные шпоры.
Не то чтобы я жаловался…

4

Крутые долго не живут.

Настоящий мачо Рэнди Сэвидж

— Кукареку, шеф! Подъем!

Я открыл веки и почти сфокусировал взгляд на потолке.

Почти.

— Вставайте, шеф! День-то какой классный! Что сначала: позавтракаем у Тиффани или прошвырнемся по ювелирным магазинам?

— Пошел вон, гаденыш! Затесался в мою голову!

— Перестаньте, шеф. Я ведь ваш ангел-хранитель.

— Скорее демон-мучитель.

Я снова приоткрыл веки и, прищурившись, посмотрел на потолок. Тот же обитый войлоком потолок, который я, просыпаясь, вижу вот уже почти три месяца.

— Выбраться бы отсюда, — сказал я Барри. — Очень надо.

— Знаю, шеф. И сочувствую. Но если хотите отсюда исчезнуть, придется отточить технику собеседования.

— Ты прав. Но что еще придумать? Если я лгу, он лепит мне «отказ», а если говорю правду, начинает думать, что я безнадежно спятил.

— Да, трудные времена, шеф.

— Ишь ты, какой заботливый.

— Для этого здесь и нахожусь.

— Ну-ну. — Я потянулся, насколько позволяла смирительная рубашка. Сильно хотелось в туалет. — Между прочим, мог бы замолвить за меня словечко перед ангелом-хранителем доктора.

— Перед Виком-клубнем? Жаль, но это против правил. Вы подумали над моим предложением, как можно было бы поспособствовать вашему освобождению?

— О каком именно предложении ты говоришь? О том, чтобы стать худым как щепка и пролезть сквозь оконную решетку? Или о том, чтобы выкопать лаз иглой от шприца? Или о том, чтобы вынуть из подушки перья и склеить из них крылья? Или…

— Я говорю о предложении уговорить кого-нибудь сверху подписать ваше освобождение, шеф.

— Что-то новенькое.

— Я выдвигал это предложение много раз, но вы меня не слушали.

— К черту твои откровения, Барри! Мне что, послать факс папе римскому? У тебя есть номер его личного телефона?

— Я много думал о вашем дяде Брайене, шеф. Он ведь занимает какую-то секретную должность в правительстве?

— Разумеется, я о нем уже думал.

— Разумеется, шеф. Когда вновь наступит ваш черед пользоваться телефоном в рекреации, могли бы вместо секса по телефону позвонить дяде.

В эту минуту отворилась дверь моей обитой войлоком палаты и вошел санитар Сесил.

— Доброе утро, красавчик, — сказал он. — Кем мы сегодня себя чувствуем?

— Надо полагать, «как»?

— Нет, «кем». Карлосом-Тараканом-Хаоса, Ласло-Вудбайном-Доверенным-Оком или Барри-Говорящим-Кочаном? Или же…

— Сегодня — просто мистером Рэнкином. Я бы хотел сходить в туалет, позавтракать и сделать телефонный звонок, если не возражаете.

— Не рановато ли для секса по телефону?

— Никогда не рано… Что?! Негодяй! Ты подслушивал!

— Таковы правила. Ты удивишься, если я скажу, сколько пациентов пытаются убедить какую-нибудь шишку из правительства приехать и подписать их освобождение.

— Лучше откажитесь от завтрака, если хотите пролезть сквозь оконную решетку, шеф.

Сесил снял с меня смирительную рубашку и вывел в коридор. Я сходил по-большому, что доставило мне огромное удовольствие, и принял холодный душ, напротив, удовольствия мне не доставивший. Затем мне дали вытереться и одеться, после чего погнали на завтрак.

Я взял поднос и встал в очередь.

— Что будешь? — спросил меня здоровенный, жирный, неприятной наружности тип за стойкой.