Джулиан Рэтбоун - Короли Альбиона

• Название: Короли Альбиона
• Автор: Джулиан Рэтбоун
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94145-037-0

Англия, 1460 год, война Алой и Белой розы. Два могущественных рода — Ланкастеры и Йорки, — сражаясь за трон, безжалостно истребляют друг друга. В это страшное время судьба забрасывает в суровый Альбион трех путешественников с Дальнего Востока, которые поражены тем, что чудовищное кровопролитие названо именем самого прекрасного и душистого в мире цветка.

---

Король Генрих, которого Уорик прихватил с собой, чтобы придать вид законности своему делу, остался сидеть под дубом, что-то бормоча, но при виде королевы и своего — или не своего — сына он выразил некоторые признаки радости.

На следующий день головы знатных пленников были выставлены на рыночной площади. Среди казненных были и те два лорда, на которых возлагалась обязанность следить во время битвы за королем. Королева спросила сына:

— Мой милый сын, какой смертью следует умереть этим двум рыцарям?

— Пусть им отрубят голову, — отвечал многообещающий мальчишка и задержался посмотреть на казнь.

Скорее всего, эти рыцари лишились жизни за то, что слишком добросовестно исполняли свой долг. Королева была бы только рада, если б короля изрубили в сражении на куски и она могла бы сделаться регентшей при этом малолетнем чудовище.

Королева расчистила себе путь в Лондон, но тут она внезапно проявила не свойственную ей нерешительность быть может, колебались ее полководцы. В городе не было войска, но все население держало сторону Йорков: слишком долго королева терзала его налогами и всячески издевалась над ним. Лондон мог выдержать осаду, но даже если бы ворота открылись перед войском королевы, торговцы могли причинить бессчетные неприятности, отказавшись снабжать солдат. Пришло известие, что Уорик соединился с Эдди у Абингдона. Мэр послал королеве в Сент-Олбанс обоз с провиантом и деньгами, но горожане перехватили его, и все провизия и золото бесследно исчезло. Королева потратила несколько дней на бесплодные переговоры, а тем временем изголодавшиеся северяне десятками дезертировали из ее армии. В конце концов королева двинулась в Данстейбл, в десяти милях к северо-западу, а оттуда повернула обратно на север.

Йоркисты, выигравшие битву при Мортимер-Кросс и проигравшие сражение при Сент-Олбансе, двадцать седьмого февраля с триумфом вступили в Лондон во главе с Эдди и Уориком.

Мы же хотели как можно скорее вернуться домой, а для этого нужно было найти корабль, который отвез бы нас в Средиземное море, к арабским странам, обратно в цивилизованные места. Мы предпочли этот маршрут возвращению через Францию и Венецию. Князь Харихара, погрузившийся в меланхолию после того, как узнал о смерти брата, не мог побороть в себе отвращения к холодному и влажному климату. Впрочем, нелюбовь к местной погоде разделяли все мы, прелести весны и лета давно миновали и, казалось, уже никогда не возобновятся. Князь тосковал по родной стране и готов был подвергнуться риску погибнуть в море, лишь бы на несколько недель сократить обратный путь.

Припоминаю, как однажды вечером, незадолго до того, как мы добрались до Оксфорда и расстались там с братом Питером, князь заговорил об устройстве нашего мира, и его мысль все время возвращалась к расстоянию между этой страной и его родиной.

— Мы ведь даже не знаем, насколько далеки от нас сейчас Индия и Виджаянагара.

Аниш промолчал, стараясь даже выражением лица не показать, что он опасается за рассудок своего повелителя. Я был не столь сдержан. У меня уже начинались боли в суставах, и терпение мне изменяло.

— Чертовски хорошо знаем, — возразил я, прибегая к хорошо мне знакомому английскому проклятию. — Плюс-минус пятьсот миль.

Однако брат Питер оторвался от тарелки с супом, и глаза его заблистали любопытством.

— Всем известно, что земля круглая, — гнул свое князь. — Земля — шар.

Мы торжественно кивнули. Вот уже две тысячи лет, как Аристотель и его последователи опровергли теорию плоской земли.

— Мы не знаем, каков периметр этой сферы в том месте, где она наиболее расширяется, но мы понимаем, что эта величина будет меньше в зависимости от того, насколько мы удалены от центрального, наиболее широкого пояса.

Аниш явно был озадачен, и Питер, нередко рассуждавший на ту же тему (он следовал кое-каким теориям из зашифрованных рукописей Роджера Бэкона), постарался ему помочь.

— Смотри, — сказал он, подхватывая яблоко. — Если мы находимся вот здесь, — он ткнул в яблоко ногтем, а затем взял нож и начертил маленький крестик, — а Виджаянагара вот тут, — он вывел крестик на другой стороне яблока, — то не важно, восточным путем будете вы добираться в Виджаянагару или западным…

— Но если она здесь, — возразил князь и, отняв у Питера яблоко, сделал третью отметку, чуть левее первой, — то все выбирают неверный путь. Быть может, мы всего в неделе пути от дома, только плыть надо на запад, а не на восток.

В этот момент в нашу беседу вмешался другой посетитель таверны, коротышка с просмоленной бородой, судя по всему, бывалый моряк. Он склонился над нашим столом и схватил яблоко:

— У нас тут чокнутых нет, ясно? Не то что у вас.

— За кого вы нас принимаете? — переспросил Питер, придерживая князя Харихару за рукав. Князь явно был раздосадован утратой как яблока, так и внимания собеседников.

— За моряков, мать вашу так, за кого же еще. Долбаный ветер четыре дня из пяти дует с долбаного запада, мать вашу. Даже если вы отчалите при восточном ветре, долбаный западный принесет вас через неделю домой. Хочешь не хочешь, принесет. — И он принялся смачно грызть яблоко, сладкое, хрустящее, немного припахивающее сеном, в котором оно хранилось.

— Но я слышал, — вежливо возразил брат Питер, — если отправиться на юг, вплоть до южной оконечности Испании или даже до северного побережья Африки, там почти всегда дует ветер с северо-востока.

— Это годится для долбаных даго и чернокожих, — заявил наш Джек — Смоленая Борода. — Нам от этого никакого толку.

На следующий день мы распрощались с Питером у ворот его аббатства.

Он передал нам рукописи Бэкона с инструкциями по изготовлению пороха и обращению с пушками.

— Будет лучше, если эти тайны останутся в ваших руках, — сказал он. — Если этот сброд, — он имел в виду англичан, — доберется до них, один лишь Перводвигатель ведает, что произойдет с миром.

— Что ж это были за тайны? — спросил я как можно спокойнее и вежливее.

— Ах, дорогой мой Ма-Ло, я гадаю порой, каков источник твоей любознательности, твоей готовности день за днем слушать мою надоедливую болтовню. Неужели это и в самом деле лишь великодушие по отношению к старику, или у тебя есть и другие мотивы? — Он отпил глоток лимонада. — Ладно, я тебе отвечу. Наиболее важны три момента. Во-первых, наилучшая пропорция, в какой следует смешивать ингредиенты пороха, а именно: на сто частей должно приходиться семьдесят пять частей селитры, пятнадцать — угля и десять — серы, а не шестьдесят шесть — двадцать три — одиннадцать, как принято повсюду. Еще важнее второй момент. Чтобы, составляющие пороха не отделялись друг от друга, нужно тщательно перемешать их, затем смочить так, чтобы они превратились в единую массу, а затем высушить. Паста засохнет гранулами, и каждая гранула будет содержать все составляющие точно в той же пропорции, в какой они были изначально. В-третьих, Бэкон придумал способ извлекать селитру из гниющих растений. Были там и менее важные указания, но я не буду утомлять ими твой слух. Скажу лишь, что в последних столкновениях с отрядами султанов наемная артиллерия императора Виджаянагары показала дальность стрельбы, на сотню шагов превышающую возможности вражеских орудий. Нет, больше я ничего говорить не стану. Позволь мне завершить мою повесть. Все вопросы задашь потом.

Ума сидела, сложив руки, словно чашу, на коленях и загадочно улыбаясь. Али продолжал рассказ.

Как я уже сказал, самым печальным событием этого путешествия для меня стал миг расставания с братом Питером. Мы провели вместе больше года. Я пытался уговорить его остаться с нами, вместе с нами вернуться в утраченный рай, в Небесный град на земле, в Град Победы, в Виджаянагару.

— Я бы с радостью, но, сколь бы чудесной и замечательной ни была эта страна, как бы ни были довольны своей жизнью ее обитатели, я всегда буду там чужаком.

— Питер, я всю жизнь был чужаком, у меня даже нет родины. Что ж тут такого?

— Вот именно. Ты к этому привык, а я привык к двум зданиям монастыря, к моей библиотеке и рыбному пруду, к моей кошке. Я привязан к английским сельским пейзажам, я каждое лето отправляюсь в путь по этим дорогам и проповедую, уча людей тому, что узнал и обдумал за долгие зимние месяцы. Однообразная жизнь, но достаточно насыщенная и отнюдь не скучная. Я уже слишком стар, и мне поздно меняться.

Мы обнялись, потом он отстранился и сказал:

— Я буду скучать по тебе, Али. Я многому научился от тебя. Самое главное — среди магометан и буддистов и народов иных религий, как и среди нас, христиан, живут люди, приверженные более зрелой, мудрой и глубокой религии, религии бытия, а не ожидания загробного блаженства, жизни, а не смерти, радости, а не боли. Прекрасно, что в разных местах мира существуют подобные общины и что каждый…— он запнулся, подбирая слово, — каждый атом отделен от других. Нас немного, но мы можем протянуть руки и дотронуться друг до друга. Когда-нибудь это учение распространится по всей земле, и тогда она сделается лучше. Черт побери, я опять принялся за проповедь. — Тут он снова обнял меня. — Спасибо за все, Али.