Юджиния Райли - Позови меня, любовь

• Название: Позови меня, любовь
• Автор: Юджиния Райли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-15-001020-0

На сцене знаменитого оперного театра Нового Орлеана восстанавливают спектакль, который шел в последний раз сто лет назад и во время которого произошло таинственное убийство великого тенора Жака Лефевра. Но чем ближе день премьеры, тем сильнее ощущает юная певица Белла де ла Роза присутствие Лефевра, она слышит его чарующий голос, нежно и властно зовущий в прошлое, навстречу восторгам любви и смертельной опасности…

---

Новых встреч с привидениями — ни с Жаком Лефевром, ни с мистером Ашером — больше не происходило. Если кто их и видел, то, должно быть, помалкивал точно так же, как и Белла. В труппе шутили, что вся эта сумасшедшая суета в «Сент-Чарлз-опера» — репетиции и ремонт с его шумом и треском — распугала привидения. Но Белла втайне считала, что вовсе не прочь еще разок повстречать красавца фантома.

Слушая энергичное крещендо Эмили Трокмортон, Белла не без горечи улыбалась. За последние дни она услышала столько прекрасной музыки, что реакция Беллы оказалась намного эмоциональнее, чем она ожидала. Это прекрасное меццо-сопрано не только радовало слух, но и бередило душу, поднимая из ее глубин чувство сожаления от собственного бессилия.

Представление включало в себя очень разные и замечательные образцы певческого искусства — от милых песенок беспечных 90-х до арий из «Риголетто», «Самсона и Далилы» и «Ромео и Джульетты», не говоря уже о песнях плантаций и гостиных Стивена Фостера и вдохновенных патриотических песнях. Помимо участия в хоровых номерах, Белла получила две роли без пения. Обе ей нравились. В одном номере программы ей предстояло изображать одну из четырех валькирий, покуда оркестр будет исполнять апокалиптическую музыку Вагнера. В другом номере Белла должна висеть над сценой в клетке — в качестве той самой пташки в позолоченной клетке из серенады, которую предстоит исполнить Виктору Дейли.

Белла выяснила что при первой постановке «Калейдоскопа» серенада «Пташка в позолоченной клетке» не исполнялась, потому что была написана лишь в 1900 году. Личфилд заменил этой песней плаксивую песенку «Ее бы лучше пожалеть, чем упрекать», нестерпимо сентиментальную на вкус конца двадцатого века.

Последние пассажи арии в исполнении Эмили Трокмортон напомнили Белле, что надо быть начеку — следующим будет выход хора. Она слегка нервничала, поскольку впервые хору предстояло появиться из-за кулис в полутьме, испещренной бегущими пятнышками света от люстры-шара — «калейдоскопа».

Эмили Трокмортон раскланялась, и Софи Кроу-форд заиграла «Старую милую песню любви», нежную мелодию Моллоя и Бригэма. Свет в зале медленно погас, и Белла услышала скрип механизма — это пришел в движение «калейдоскоп». Тихонько зазвенели тысячи хрустальных подвесок. Желтые, красные, голубые огоньки отражались в них. На сцену хлынул поток света, производя гипнотическое действие.

Актеры бесшумно устремились на сцену — занимать свои места. Белла вслед за остальными выступила из-за кулис в сказочное море света. Разноцветные отблески играли на полу, на занавесе, на заднике сцены. Белла словно очутилась внутри волшебного фейерверка. Упоительное, возбуждающее зрелище, столкновение света и тьмы.

Белла чуть не налетела на рабочих, которые увозили за кулисы тележку с сеном. Она пробормотала извинение, шарахнулась влево и тут ощутила, как чья-то рука ласково тронула ее за плечо. Девушка вздрогнула от неожиданности.

— Осторожнее, Белла! — шепнул знакомый голос.

— Жак!

Белла не сомневалась, что это голос Лефевра. Она огляделась в поисках призрака, но кругом не было ничего, кроме гипнотических пятен света. Белла остановилась как вкопанная и так растерялась, что не могла сообразить, в какую сторону двигаться дальше, как пройти на свое место среди хора. Она сделала несколько шагов вперед и растерянно замерла. Призрака нигде не было.

Внезапно «калейдоскоп» замер, в зрительном зале вспыхнули огни. Белла обнаружила себя в центре сцены, почти у оркестровой ямы. За ней Анна Мария Бернард и Виктор Дейли сидели на тандеме — двухместном велосипеде, неподвижно закрепленном на металлической конструкции. Оба певца возмущенно замахали на нее руками. Хористы и хористки тихонько хихикали в самой глубине сцены — там, где полагалось быть и Белле.

Из зрительного зала донесся крик Личфилда, который вскочил с места и в приступе раздражения сорвал с себя очки:

— Мисс де ла Роза, извольте занять ваше место! Если только вы не собираетесь исполнить соло!..

Вспыхнув до корней волос, Белла убежала к хору. Аккомпаниаторша повторно заиграла вступление к «Велосипеду для двоих». Белла, уже на своем месте, делала глубокие вдохи, чтобы успокоить выпрыгивающее из груди сердце и приготовить дыхание к пению.

Жак Лефевр прикоснулся к ней! Она до сих пор ощущала его легкое касание. Негодяй испугал ее так, что она чуть не превратилась в соляной столб!

Белле захотелось побольше узнать о любвеобильном призраке, поэтому после репетиции она села в свою машину и поехала в ближайшую библиотеку — на Сент-Чарлз-авеню. Ей принесли индекс статей в местных газетах. Полистав указатель по темам, девушка обнаружила в «Нью-Орлеанес геральд» тридцатых годов статью о привидении в «Сент-Чарлз-опера». Через несколько минут она сидела перед диаскопом и просматривала микрофильм с нужным номером газеты: на не слишком четком черно-белом фото явственно угадывался тот самый мужчина, которого она видела в театре. Чувственные темные глаза, чарующая улыбка… Белла так и обмерла перед экраном. На фотографии Жак Лефевр улыбался в камеру, поставив одну ногу в сапоге на позолоченную низкую скамеечку обитую бархатом. На певце была белая свободная рубашка и темные брюки. Довольно похоже на тот костюм, в котором он ей предстал в настоящем времени.

Подпись под фотографией гласила: «Жак Лефевр, призрак которого вот уже сорок лет то и дело появляется в „Сент-Чарлз-опера“. Был убит в августе 1896 года — по всей видимости, ревнивым мужем или любовником одной из многочисленных красоток, которым Лефевр умел вскружить голову».

Белла прочитала всю статью, где описывалось, как Лефевр ослепил новоорлеанскую публику блестящим выступлением в «Кармен» — эта опера была поставлена до «Калейдоскопа». Ну а затем, как и рассказывал Личфилд, певец был убит во время смены декораций в «Калейдоскопе».

Далее автор статьи подробно писал о тщательном расследовании, которое, впрочем, оказалось безрезультатным: не было ни одного свидетеля убийства, и преступника так и не нашли. Призрак Лефевра объявился после следствия и с тех пор появлялся в театре более или менее регулярно и продолжал свое привычное дело — норовил соблазнить каждую хорошенькую особу женского пола, норовил утащить у них веера, перчатки и шарфики. Выключая диаскоп, Белла ощутила укол разочарования. Конечно, потрясающе увидеть фотографию Жака Лефевра, но в общем статья не дала никакой новой полезной информации. Разгадки таинственной смерти так и не было.

Лишь в одном Белла совершенно не сомневалась. Призрак Жака Лефевра — реален. Он существует. Это не игра ее воображения. И Белла была очарована этой фигурой.

На следующей неделе труппа прилежно репетировала. Механизм хрустального шара починили, и теперь «калейдоскоп» вращался бесшумно. Белла хоть и любила «Старую милую песню любви», на последних тактах боялась выходить на сцену: резкая смена тьмы и света сбивала ее с толку. В темноте случались досадные недоразумения — руки и ноги Беллы вскоре были в синяках от столкновений с коллегами из хора, с рабочими и острыми углами реквизита. Страдали и другие: балерина из номера «Мечтательный вальс» подвернула лодыжку, убегая со сцены во время калейдоскопического затемнения.

Белла переносила мелкие злоключения между номерами покорно: ведь именно в эти моменты ей чаще всего являлся призрак Жака Лефевра. Складывалось впечатление, что он дразнит ее, играет в кошки-мышки. Однажды она увидела фантома, убегая со сцены. Она едва не проскочила сквозь него! Девушка отшатнулась, а Лефевр протянул к ней руку, улыбнулся и шепнул: «Идем со мной, Белла!» Теперь она была готова следовать за ним с еще большей решимостью, чем в прошлый раз. Однако Лефевр снова испарился в мгновение ока.

Дважды девушка мельком замечала его у кулисы, когда выбегала на сцену во время смены декораций. Как-то при затемнении Белла не увидела призрака, но отчетливо услышала, как он поет «Старую милую песню любви». Какой восхитительный, неповторимый тенор! Софи Кроуфорд тихо наигрывала мелодию, заполняя паузу, и Лефевр — подумать только! — аккуратно подстроился под аккомпанемент. Белла застыла как вкопанная. Небесной красоты голос Лефевра пронизывал все ее существо, волновал до дрожи. Отчего она была уверена, что поет именно Жак Лефевр, Белла и сама не знала. Но это был голос невероятной красоты, потрясающий лирический тенор — такого она никогда не слышала. Даже голос ее отца ни смог бы соперничать с этим чудом.

После этой особенно памятной встречи Белла чувствовала присутствие Лефевра рядом с собой едва ли не в каждый момент своего пребывания в театре. И с каждым днем Жак, казалось, становился ей ближе.

Вечером во время одной репетиции его присутствие стало особенно ощутимо. В этот день Белла была чрезвычайно восприимчива к музыке. Поток прекрасных мелодий вскружил ей голову. Она стояла возле рояля и перелистывала ноты перед Софи Кроуфорд, пока Анна Мария Бернард и Виктор Дейли разучивали берущий за сердце дуэт из «Дон Жуана» и милую «Песенку Мюзетты» из «Богемы». Прочувствованный дуэт Пуччини напомнил Белле о том времени, когда эту же мелодию она слышала в исполнении родителей, во многом куда более совершенном.