Элеонора Раткевич - То, чего нет

• Название: То, чего нет
• Автор: Элеонора Раткевич
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996

Срок смерти приходит однажды для каждого. Даже – для Богов. И тогда Старые Боги становятся Богами Мертвыми, Новые же – молодые – восходят на престол в мире Живущих. Так было века. Тысячелетия. Но однажды...

Однажды явилось в мир Живущих иное поколение Новых Богов. Богов, что не пожелали мирно ждать часа, когда уйдут в безвременье Боги Старые, возжелали же власти – прямо сейчас. Не знали Новые Боги, что, изгнав Старых до срока, не смогут они править миром Живущих – ибо нет в них еще надлежащей силы. И ныне…

И ныне содеяно – что содеяно. Мертвы Старые Боги, бессильны Новые, умирает магия Добра – и все глубже запускает когти в людские души магия Зла.

И ныне бродит по миру один из тех немногих, в коих теплится еще искра Света. Один из последних воинов-магов, что способны еще сразиться, мечом и заклятием, с могущественной Тьмой...

Тот, имя коему – Наемник Мертвых Богов...

---

Бедняга Тенах, обалдевший, едва не ослепший от невыносимой вони, задыхался, хрипел и выл. Я завел руку назад, к колонне, сорвал с нее плеть бешеного винограда, едва не перерезав себе пальцы, и резко, как бичом, захлестнул шею одного из парней, дернув на себя. Он упал, и я дернул еще раз, подтаскивая его поближе. Веселый строй сломался. Но сделать они ничего не могли. Я выразительно подтянул потуже петлю при первом же их шаге, и они отступили. Я положил парня себе на колено и принялся методично шлепать его по заднице. Со стороны выглядит забавно, но рука у меня тяжелая, и я ему не завидовал. К тому же я постарался уткнуть его носом в пропитанные рата-рата одежды Тенаха. Когда морда его посинела от запаха рата-рата, а задница – по другой причине, мне пришло в голову подобающее завершение пережитого. То, что сделает его незабываемым.

– Штаны снимай! – рявкнул я жутким голосом. Парень в ужасе воззрился на меня. Еще бы! На его месте я бы не сомневался, что спятил.

– Штаны! – прорычал я, тряхнув парня за шиворот. – Господин настоятель изволят нуждаться в чистых штанах. Живо!

Парень дрожащими пальцами принялся искать пряжку ремня.

– Ширинка спереди! – напомнил я. – И вы двое тоже – быстрей, быстрей! Ты и ты!

– За-а-чеем? – проныли парни.

– Затем. Мне тоже нужна одежда. И потом, господину настоятелю могут не подойти одни штаны. Значит нужен выбор. А ну, кому сказано?

Просто удивительно, сколько страху может нагнать профессионал на банду подонков. Я уже не испытывал гнева – мне было смешно. Но глядел я на них так, словно примеривался, с кого из них я раньше буду драть живьем шкуру, а кому уши на нос намотаю. Несколько минут назад они, мягко выражаясь, имели преимущество. Теперь под моим взглядом они беспрекословно снимали свое тряпье, соревнуясь разве что в готовности первым поделиться штанами с обиженным.

– Благодарю вас, добрые юноши, – ласково и внушительно произнес я. – Отец настоятель, соблаговолите благословить.

Тенах обалдел настолько, что соблаговолил. Он взмахнул рукой, осеняя знаком благопожелания частично одетую компанию, и запах рата-рата вновь разнесся окрест. Я подхватил одной рукой кучу штанов, другой повлек за собой Тенаха, и вскоре огорченные мной придурки остались позади.

– Где тут ручей, настоятель? – спросил я. Тенах пожал плечами. Даже такое мимолетное движение усилило запах.

– Скидывай свое добро, Тенах, – взмолился я, торопливо сбрасывая с себя все лишнее. – Смердит просто несусветно.

– Зачем ты штаны потащил? – спросил Тенах, безропотно скидывая свои бесценные одеяния. – Мне их добро не больно-то нужно.

– Как сказать, – возразил я. – Отстирать в ручье мы ничего не сможем, разве что сами кой-как отмоемся. Ты, конечно, можешь и не согласиться, а мне штаны не помешают. И еще, настоятель – если дать опомниться банде трусов, она тебя настигнет и измордует. Я хочу быть в безопасном месте раньше, чем восемь обалдуев решат вышибить из меня мозги. Штаны обеспечат нам фору.

– Тогда почему ты забрал штаны не у всех? – против воли заинтересовался Тенах.

– Как раз поэтому. Окажись они все с голым задом, могли бы со злости забыть о приличиях и погнаться. А так они сначала подерутся из-за оставшихся штанов.

Тенах представил себе бой за штаны и хихикнул.

– Хотел бы я знать, от чего они так легко тебя послушались?

– А я поймал главаря, – после недолгого раздумья сообразил я. – Без его указаний они просто не знали, что делать. Нам крупно повезло.

– Да нет, Наемник, – возразил Тенах, – везенье тут не при чем, не случайно выбрал именно его. Что-то тебе подсказало, кто такой, верно?

– Пожалуй, – согласился я.

– Вот поэтому я тебя и позвал на помощь. Именно тебя. Хотя мы враги. Тебе всегда что-то подсказывает.

– А сейчас мне что-то подсказывает, что если мы и дальше будем шляться по лесу в голом виде, нас покусают муравьи. Ради всех Богов, Тенах, перестань болтать. Я пытаюсь вспомнить, где же здесь вода поблизости, а ты мешаешь.

И ведь не заметил я, как нервно перебирает пальцами Тенах ризы свои вонючие. И как глаза отводит. И как бессвязно, судорожно говорит он со мной.

– Кажется, помню. Вот там, направо, за поляной, должен быть родник.

Я зашагал направо. Да, точно, был там родничок. Не очень хочется идти на Поляну, но ничего не поделать. Тенах шел следом. Я должен был почуять страшное, должен был обернуться и не сделал этого. Возможно, увидь я лицо Тенаха, я не пошел бы к Поляне. А так…

Я остановился, как вкопанный. Мне показалось, что шершавая рука схватила меня за сердце и рванула. И вся кровь выхлестнула в этот разрыв из сердца, и в нем стало пусто и жарко. И больше ничего не будет, потому что я сейчас умру.

Я смотрел на то, что было Поляной белых цветов.

Я видел разрушенные храмы и оклеванные трупы, но это… Кому, кому могли причинить зло цветы? Они не говорят, не сражаются, не мстят, они просто молча растут. Давно, в незапамятные времена, когда мои Боги пришли в эти места, они не тронули поляну. Она была неизмеримо старше их. На ней всегда росли цветы, и всегда только белые. Никакие другие здесь не приживались. Ночецветка, белокаменник… да мало ли. Ни один пьяный не расстегивал здесь ширинку, ни один озорник не разорял птичьих гнезд. Зато именно здесь заключались перемирия, игрались свадьбы. Здесь по ночам соединялись влюбленные, а на рассвете приходили мальчишки совершать обряд побратимства, чтобы быть совсем как взрослые воины. Жизнь моя, молодость моя, кровь сердца моего!

Ни единой травинки. Ни клочка земли не выжженного, не вывернутого заступом. Все вытоптано, загажено, опоганено. Здесь трудились не сутки, не двое. Именно трудились – медленно, методично, добросовестно. Чтоб не выросло никогда и ничего. Под ребрами у меня билась пустота, и я падал, бесконечно падал в эту сухую жаркую пустоту.

Не сознавая, что делаю, я опустился на колени, голый и оскверненный, и коснулся в поклоне этой голой и оскверненной земли. И тогда сухая пустота поглотила меня.

– Эй, – испуганно позвал меня Тенах из немыслимой дали, – что с тобой?

– Мы нашли, – ответил я, тошнотный комок растекся по моему телу и проступил сквозь кожу липким холодным потом.

Мне было холодно. Так холодно, что ледяная вода ручья казалась мне теплой. Я лежал на камнях, и она омывала меня.

– Я не хотел,чтоб ты видел Поляну, – хмуро говорил Тенах, глядя куда-то в сторону.

– Не бойся, я не спятил, – медленно ответил я, глядя вверх, в звонкую синеву. – Если я сказал, что мы нашли, значит, так оно и есть.

– То, что мы искали… оно… там? – удивился Тенах. – На этой… ээ…

– Свалке, – безжалостно закончил я. – Нет. Оно, к сожалению, уже не там. Оно сбежало оттуда, когда ваши кретины уничтожили Поляну, и цветы Богов. Его уже ничто не удерживало, и оно удрало.

– Ты хочешь сказать, что цветы сторожили его? – недоверчиво спросил Тенах.

– Я не «хочу сказать», Тенах, я сказал. Оно было там и ушло.

– А что это такое? – полюбопытствовал Тенах.

– А вот это уже не твое дело, – отрезал я, – достаточно и того, что я знаю, что это такое. И знаю, что мне теперь делать. И нельзя терять ни одного дня, ни часа.

– А сейчас мы этого драгоценного времени не теряем? – несколько ядовито осведомился Тенах, уязвленный моими словами.

– Нет, не теряем. Я пытаюсь думать, хотя ты мне и мешаешь. Погоди немного. Я сейчас еще чуть-чуть погреюсь, и пойдем.

Тенах взглянул на воды ручья, где я грелся, и тело его покрылось гусиной кожей.

– Интересно, где же нам его искать? – задумчиво произнес он.

– Не искать, – поправил я его. – Звать. Но место найти надо, тут ты прав. Куда попало оно не придет.

У Тенаха вся кровь от лица отхлынула. Он сделался белей своих подштанников.

– Ты хочешь… о Боги!.. Я слышал о таком. Какой ужас, Наемник.

– Да уж, приятного мало, – согласился я. – Только обсуждать ничего не надо, тем более здесь.

Невеселое вышло у нас возвращение. Тенах в совершенно непотребном виде, а именно в штанах, позаимствованных у придурка, вместо положенных ему по храмовому уставу одежд, уныло плелся впереди. Несмотря на его усталую медлительность, я едва поспевал за ним, ибо вынужден был идти крайне осторожно: штаны второго придурка были мне малы, и я попросту не мог сколько-нибудь заметно переставлять ноги, опасаясь, что они лопнут на мне с треском, а у меня даже плаща не будет прикрыться. Плащ, куртку и все прочее я закопал в лесу вместе с ненужными штанами, уж очень они мерзко воняли. То есть это Тенах сказал, что воняли. На душе у меня было до того гнусно, что мне любая вонь казалась нипочем.

Я действительно знал, что мне предстоит сделать и вполне разделял мнение Тенаха. Действительно, ужас. Только дело обстоит еще хуже, чем он полагает. Ему и невдомек, что я знаю только «что», но не «как». В свое время я залез в запретные для меня книги и прочитал об этом обряде, но не все, далеко не все. Прочти я все – тогда