Гарри Тертлдав - Битва в космосе

• Название: Битва в космосе
• Автор: Гарри Тертлдав
• Издательство: Русич
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-654-8

Экспедиция землян высаживается на далекой планете Минерва и обнаруживает на ней удивительную, ни на что не похожую форму жизни. Местные жители разделены на враждующие друг с другом кланы и поэтому по-разному встречают появление пришельцев.

---

— Пойдешь рисовать на фюзеляже «Афины» серп и молот?

Брэгг хохотнул.

— Я бы не прочь, но только после того, как Толмасов изобразит на борту «Циолковского» наш звездно-полосатый вымпел. — Он неожиданно посерьезнел. — Откровенно говоря, мне все это не по нутру. Я говорю о той грызне, которую мы с русскими затеяли сразу после окончания второй мировой. Суем друг другу палки в колеса даже здесь, на Минерве. Противно.

Не дожидаясь ответа, он вышел из рубки, оставив Ирва наедине с размышлениями о том, сколь бездонна и как неожиданна в своих проявлениях душа человеческая. Даже душа циничного вояки Эллиота Брэгга.

* * *

Ламра нещадно чесала себя четырьмя руками сразу. Кожа на растущих почках натянулась и сильно зудела. Сара направил на самку делатель картинок. Раздался щелчок.

— Дай картинку меня, пожалуйста, — попросила Ламра, протягивая две руки.

— Не такой делатель картинок, — ответил Сара после того, как Ламра повторила просьбу дважды.

Самка смущенно втянула глазные стебли.

— Правильно. Я забыла. Тот, от которого ты получаешь картинки сразу, испражняет их откуда-то снизу. А этот другой, он долго держит их внутри.

— Да, Ламра. — Сара наклонился к Ламре, и та почувствовала смутную нервозность. Что-то подобное она испытала, когда Реатур расширился перед ней. — Другие самки не понимать это. Некоторые самцы не понимать это.

— У меня есть глаза. Глаза для того, чтобы видеть. — Ламра на мгновение закрыла все шесть глаз сразу — весь окружающий мир, разумеется, исчез. Она открыла их, и мир вернулся. Сара внимательно смотрел на нее своей единственной парой глаз. — Как ты можешь жить, если видишь только половину из того, что тебя окружает?

Верхняя часть Сариного тела странно дернулась — это движение обозначало, что человек не знает, что сказать.

— Все человеки такой, — ответил Сара. — Человеки другой не бывать.

— Как печально.

Места, где Сарины руки соединялись с телом, вздрогнули еще раз.

— А вот вы не все одинаковый.

Ламра повернула к человеку третий глазной стебель — такие разговоры ей нравились, хотя случались крайне редко. Так с ней не говорил никто, даже Реатур. Обращаясь к ней, хозяин владения будто заставлял себя говорить серьезно, тогда как Сара казался серьезным всегда.

— Какая может быть между нами разница? — спросила Ламра. — Мы — самцы и самки. Вот и все различия, не так ли? — Сара промолчал. — Скажи мне, какая между нами разница, — требовательно повторила Ламра, от волнения несколько раз подпрыгнув на месте. — Скажи мне! Скажи мне!

— Какая разница? — Ламра уловила в голосе человека что-то новое, но значения этой перемены понять не смогла. — Ламра, ты знаешь, что произойти после… твое почкование?

— После почкования я умру, это же ясно, — ответила Ламра. — Кто когда-либо слыхал о другой самке?

— Человеки не такие. Они самцы, а я — самка, — Сара указал на себя. «Нет, УКАЗАЛА», — подумала Ламра в смятении. — Я старый… старый, как любой другой человек. Человечьи самки после… почковаться не умирать. Могут жить дальше.

— Жить дальше? — С таким же успехом Ламра могла бы на полном серьезе рассуждать о чем-нибудь вроде трех лун, спустившихся с небес и танцующих на поле. — Кто когда-либо слыхал о старой самке?

Древняя поговорка помогла Ламре уцепиться за ускользающую действительность — то, что говорил… говорила ей Сара, казалось очень странным. Даже более странным, чем все шесть глаз Реатура, направленные на нее.

— А кто когда-либо слыхать о человеки? — спросила Сара, и Ламра не нашлась, что ответить. Кто бы мог подумать? Человечья самка! — Если вещь ЕСТЬ, это значит, что она ДОЛЖЕН БЫТЬ? Правильно? — Сара повторила фразу несколько раз, переставляя в ней слова и выговаривая каждое из них очень отчетливо.

— Нет, слишком трудно, — пожаловалась Ламра.

— Хорошо. Я задавать вопрос не так трудный: ты хотеть почковаться и жить после?

Сара спросила об этом так, будто. —существовал один-единственный возможный ответ. Ламра совсем растерялась.

— Как я могу хотеть? — взвыла она. — Кто когда-либо слыхал о старой самке?

— НЕ хотеть жить дальше? — не отступала Сара. — Хотеть умереть, как Байал, залить кровь весь пол?

Прежде Ламра никогда не задумывалась о НЕУМИРАНИИ, но теперь, когда человек завел такой странный разговор, перспектива залить собственной кровью пол в Палате Почкований, а затем отправиться в небытие показалась ей особенно неприятной. Неужели существовал иной путь?

— Ты хочешь помочь мне… не умирать? — произнесла Ламра.

— Я хотеть, только не знать как, — сказала Сара.

— Но ты хочешь ПОПРОБОВАТЬ?

Сара пробормотал… пробормотала что-то на своем языке, а потом наклонила голову — движение, заменявшее человекам почтительное расширение. Затем она заговорила на языке омало:

— Ты задавать правильный вопрос. «Говорит почти так же, как Реатур, даже голос похож. Но как самка может иметь такой голос?» — подумала Ламра и с укором сказала:

— Ты мне не ответила.

— Не знать правильный ответ, — Сара вздохнула — почти так же, как это делал Реатур. — Я хотеть попытаться остановить твою кровь, когда почки отделяться от тебя. Сейчас не знать, как. Даже не знать, получится ли у меня. Я пробовать, если ты хотеть.

— Я не знаю, не знаю, не знаю, — проговорила Ламра, все больше поражаясь сходству Сары и Реатура — одинаковые голоса, одинаково сложные мысли в головах. — Спроси Реатура, — нашлась она наконец. — Если Реатур даст согласие, то и я соглашусь.

— Твое тело, — сказала Сара, — твоя жизнь.

— Нет, спроси Реатура.

Сара вскинула в воздух руки — Ламра видела такой жест впервые, а потому не поняла, что он означает.

— Хорошо. Я спросить Реатур. Спросить Реатур сейчас, — она развернулась и направилась к выходу из палат самок.

Ламра проводила ее взглядом и снова почесала зудящую кожу над почками. То, о чем говорила Сара, очень походило на выдумку и поэтому довольно быстро забывалось. К тому же до почкования еще далеко. Во всяком случае, оно случится не завтра. А что будет завтра или послезавтра… К чему заглядывать так далеко?

В зал вбежала Морна и, воспользовавшись задумчивостью подруги, схватила ее за две руки и дернула за них так сильно, что Ламра едва не грохнулась на пол. Взвизгнув, она вытянула сразу три руки, пытаясь шлепнуть Морну, но та увернулась и припустила наутек. Радостно покачивая глазными стеблями, Ламра бросилась ей вдогонку.

* * *

«Странник» с негромким урчанием уверенно пробирался по тундре, пока его правое переднее колесо не наехало на большой камень, припорошенный снегом. Мощная маленькая машина легко преодолела препятствие, правда изрядно тряхнув двоих седоков: рессоры минервохода и набивка сидений оставляли желать лучшего. При создании этого «транспортного средства высокой проходимости» советские конструкторы экономили каждый грамм его веса, чтобы облегчить транспортировку «Странника» на борту «Циолковского».

Верхние и нижние зубы Руставели звучно щелкнули друг об друга, оборвав напеваемую им грузинскую песню. Шота с театральной гримасой схватился за почки.

— Стало быть, вот на что похожа служба в танковых войсках.

— Я бы не возражал, если бы сейчас меня окружало несколько тонн стали. Трясло бы меньше, — ответил Брюсов, крепко сжимавший руль и не отводивший глаз от некоего подобия дороги.

— Я бы тоже, — Руставели поежился и с тоской добавил: — Да и в танке, думаю, было бы потеплее.

В условиях минервитянского климата ветрового стекла и тонких прутьев металлической рамы над кабиной явно не хватало для того, чтобы если не чувствовать себя в минервоходе защищенным, то хотя бы не трястись от холода. «Экономия веса, — с тоской подумал Руставели. — К чертям собачьим экономию веса! Десять дней едем по такой холодрыге… »

Порыв ветра бросил ему в лицо пригоршню снега. Выругавшись, грузин вытер лицо рукой и искоса взглянул на лингвиста. Тому залетавший сбоку снег был словно нипочем. Он, как и остальные трое русских из экипажа «Циолковского», чувствовал себя на Минерве вполне комфортно, надевая телогрейку, валенки и шапку-ушанку только потому, что этого требовала инструкция. Так, во всяком случае, казалось Руставели.

— Хочется чего-нибудь согревающего, — пробурчал он. — Женщину, например.

— Увы, тут я вам ничем помочь не могу, — хмыкнул Брюсов. — Может, чайку? — Не дожидаясь ответа, он притормозил, чтобы Руставели смог налить себе чая из термоса, при этом не расплескав его.

Грузин быстро налил себе чая и так же быстро выпил его, смакуя тепло.

— Не женщина, конечно, но все равно неплохо.

— Я бы тоже позволил себе кружечку, — сказал Брюсов. — Да и передохнуть пора.

Щеки биолога вспыхнули, но не от того тепла, которого он жаждал.

— Ради Бога, извините, Валерий Александрович. Поступил как последняя свинья, — он налил в кружку чая и протянул ее лингвисту. Время от времени подкалывать Брюсова — да, это он мог. А вот проявлять невоспитанность, пусть даже и случайную… Здесь совсем другое дело.