Роман Трахтенберг - Путь самца

• Название: Путь самца
• Автор: Роман Трахтенберг
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: Эротика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-033597-0, 985-13-6275-1

Я начал работать над этой книгой потому, что внезапно впервые в жизни остался совсем один. Жены не было. Потому, что я от неё ушёл к любовнице. Но и любовницы не стало. Потому, что её я выгнал. Каких-то других постоянных партнёрш на горизонте также не наблюдалось…

---

Глупо мне сейчас каяться в том, что студенческие годы, уже живя с Леной, я все равно проводил в поисках новых увлечений. Ведь вокруг была дикая масса свободных женщин, они все были интересны и открыты… В том числе и для общения. И к тому же многие из них жили без родителей, в общежитии.

И вот я, в двадцать один год, понял совершенно чудесную вещь.

Человек, придумавший общежития, был гением! Общежитие – культурный и сексуальный эпицентр города; а для нас он – двигатель разврата в массы. Там всё время что-то происходит. У кого-то обязательно – день рождения, у кого-то новая любовь или похороны, ну, то есть какой-нибудь хороший повод выпить… Постоянный и спонтанный праздник. Жизнь здесь кипит круглосуточно. А главное, тут водятся бабы!

Девочка, живущая в общежитии, и девочка, которой она была дома, – это уже две разные женщины. Хотя она ещё не сбросила старую кожу и по-прежнему находится в зажиме, и по-прежнему никому не даёт и в рот не берет: в смысле выпивку; но постепенно, день за днём она начинает убеждаться, что, наверное, она несколько не права. Ей становится все понятней, что запреты на секс, курение и выпивку были в её жизни лишь потому, что рядом всегда находились любящие родители, которые по какой-то необъяснимой причине были противниками всего этого наслаждения. Но предки росли в доисторические советские времена, когда было не модно пить, курить и давать до свадьбы. Сейчас же все поменялось десять раз. И на самом деле, парни вокруг умные. Они не дадут ей залететь, не причинят боли, а если и предложат наркотики, так только те, что употребляют сами. А они же не дураки, чтобы употреблять всякую дрянь и приближать свой конец. Они же понимают в этом. Массовый гипноз работает. И когда девочке протягивают в компании сигарету, она курит со всеми. Если все колются героином, то и она попробует. Она свято верит, что люди вокруг нормальные.

А теперь помножьте сию дивную ситуацию на то, что здесь были девочки из застойной эры. Я уже в предыдущих главах упоминал, что это такое, если кто забыл или не знает. Но, говоря про общежитие, данную тему можно подчеркнуть особо ещё раз. Здесь дети, воспитанные в полном отсутствии элементарных знаний о половой жизни, оставались ещё и без присмотра элементарных родаков, что как нельзя лучше усугубляло ситуацию. Ведь незнание многих доходило просто до маразма. В школе друг другу все рассказывали, что детей рожают из пупка. При этом показывали снимки беременных баб и пускались в объяснения, что «пупок развязывается, и оттуда вылезает эмбриончик». Нередко случалось, что какая-нибудь из целок, чтобы приобрести авторитет среди подружек, начинала корчить из себя прожжённую блядь и учить их уму-разуму: например, что при занятиях сексом кончать можно, куда угодно, но главное – не целоваться. От этого появляются дети.

Неудивительно, что вчерашние школьницы в общежитии просто потерялись и окончательно запутались в вопросах морали и норм поведения. «Что можно? Что нельзя? Господи, ответь, как себя вести и что говорить этим мальчикам, а-ууу!»

Девушки часто перегибали палку. В смысле, можно было в коридоре общежития остановить какую-нибудь вопросом: «А скажи-кася, красотка, целка ты ещё, аль нет?» Она, чтобы не выглядеть «лохушкой», могла заявить: «Малец, не нужно меня глазами трахать, а носом кончать. И, вообще, я была женщиной уже тогда, когда ты ещё болтался в мутной капле на конце своего отца!» То же самое могли ляпнуть следующие две, три, четыре невинности, встретившиеся тебе на пути в туалет. Ведь у девушек лучшая защита – это нападение. И никто ни за что не признался бы в своей девственности. А ну как её сочтут невостребованной и никому не интересной?!

Вспоминается анекдот:

«Алё, это прачечная?!» – «Х…чная! Министерство культуры слушает!»

Приблизительно такой ответ следовал бы на вопрос о девственности от студентки института имени культуры. Там на краткий вопрос отвечали в трех сложных матерных фразах, после чего ещё могли грязно выругаться. Но всё это было напускное, фальшивое, а потому морочить головы этим «опытным» девочкам было проще простого! Чем некоторые «сволачные подонки», вроде нас, и пользовались.

К «подонкам» относились только старшие ребята. Уболтать опытную обитательницу общежицкого кибуца тоже ведь не так просто. У каждого при этом была своя методика. Например, мой однокурсник Артур «работал» с удивительно наглой прямотой и просто врождённой артистичностью. Одним из любимых мест его производственной деятельности был душ. Артурчик безусловно знал про мужские и женские дни, но принципиально приходил туда только в женский день и прятался в засаде. Нет, он совсем не собирался выскакивать из-за угла и пугать девочек громким криком и длинным хоботом. Он преследовал более важные цели. Как только в душевую заходила новенькая, этот Амурчик проскальзывал следом, раздевался и лез под струю.

«Привет, потри мне спинку!» – Перед обнажённой девочкой, стоящей в пузырьках мыльной пены, возникало самое невинное, какое только могло быть, и добродушное татарское лицо. Девочка взвизгивала от неожиданности и, прикрывая мочалкой то одну, то другую… части своего тела, возмущённо вопрошала: «Что вы здесь делаете?! Что вы себе позволяете?!»

– А че такого? – косил под лоха Артур. – Я даже не понимаю, что тут такого. Ну, сложно вам, так не трите.

Играл он хорошо. Девочка даже терялась: «Но сегодня ведь женский день. Или… я что-то перепутала?»

– Какой день? – Артур смеялся минуты две с половиной, а потом, как маленькому ребёнку, принимался ей все объяснять. – Девушка, вы с первого курса, что ли? Ну тогда ясно. Вы, наверное, читаете эти бумажки и верите во все, что там написано? Нет, девушка, это просто так написано. Здесь уже никто никого не стесняется. Все свои… Потрите мне спинку, пожалуйста. И вот здесь ещё.

Так спинка за спинкой, и девочка оказывалась втянутой с сексуальные игры с продолжением. Порой ему удавалось проделывать этот номер даже с двумя или с тремя одновременно. Жаль только, работал Артур всегда в одиночку, и никого из нас не брал на эти водные процедуры.

Да и вообще, он являлся уникальным человеком. Ничего не стоило, например, проверить, есть ли он в общежитии. Бралась бутылка водки, открывалась и ставилась на стол. Если через пять минут этот сексуальный террорист не появлялся, значит, его в общежитии не было. Можно смеяться, говорить, что это фантастика и просто совпадения, но факт есть факт. Артур шёл на водку. На каком бы этаже вы её ни открыли, пусть бы даже в самой дальней угловой комнате за туалетом, как совершенно случайно появлялся ОН и говорил: «Простите, а такой-то здесь живёт?»

С Артуром мы подружились. Ведь его артистизм проявлялся не только под душем. Однажды, сидя на скамейке Летнего сада, мы придумывали, как нам заработать, и решили, раз мы артисты – будем зарабатывать на искусстве. Пусть хотя бы и на улице. Мы вспомнили все песни о траве, которых в репертуаре певцов прошедшего времени было до жути, и сделали из них «наркоманское попурри». Сшили себе костюмы, чтобы публика при одном взгляде на нас тормозила, видела, что это настоящие бродячие музыканты, и вышли в подземный переход. Он – с гитарой. Я – с бубном.

«Музыка Союза композиторов, слова Союза писателей!» – громко объявлял я. И мы начинали: «На дальней станции сойду. Трава по пояс… Трава налево, трава – направо, трава – на счастье, трава – на славу…» Нам особенно нравилась одна песня, она совершенно всех потрясала: «Вот идёт журавель-журавель. На бабушкину конопель-конопель. Анаша, анаша, до чего ж ты хороша! Травушка-муравушка зелёненькая…»

Публика сбегалась моментально. Бывало, что за полчаса мы зарабатывали шестьдесят рублей, а стипендия была сорок пять.

Заработок позволял нам с Артуром чувствовать себя полноценными мужиками и спокойненько крутить романчики с теми, кто нам нравился. Правда, при этом у меня была Лена, которую я любил, и поэтому старался ходить по этажам общежития культуры так, чтобы не оказаться разоблачённым. Благо оно было для этого достаточно большим. У Артура тоже была девочка, с которой он не просто встречался, но даже жил вместе в одной комнате. Причём он плевать хотел на то, что о его выходках думает она. Или не плевать, но у него все равно существовала уверенность, что его простят. И вправду, хотя такого бабника и алкоголика было ещё поискать, «любимая» его всегда прощала. И всем рассказывала, как его любит и какая он сволочь, и как делала от него аборты, и все-все-все. Она называла его Луною. Я как-то спросил, почему Луной, а не Солнцем или звездой. И девица популярно объяснила, что её «Солнышко» похоже только на Луну: вечером приходит, а утром уходит.

Но и это лунное расписание не являлось постоянным. Когда его начинало что-то раздражать, он вёл себя ещё более нагло и цинично. Например, говорил своей подруге, что сходит за спичками, а то они как-то неожиданно закончились. И исчезал дня на три. На четвёртый день какие-нибудь студентки стучались к ней в дверь, держа под руки чуть тёплого Артура.