Танидзаки Дзюнъитиро - Дневник безумного старика

• Название: Дневник безумного старика
• Автор: Танидзаки Дзюнъитиро
• Издательство: «Гиперион»
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-89332-127-8

«Дневник безумного старика» выдающегося японского писателя XX в. Танидзаки Дзюнъитиро является одним из наиболее известных произведений не только этого автора, но и всей послевоенной японской литературы. Повесть переведена на многие языки.

Перевод на русский язык осуществлен впервые.

---

5 августа.

………………………………………………

В половине третьего явился господин Судзуки. Сразу же начался сеанс. В начале четвертого сделали перерыв. О-Сидзу принесла кофейное мороженое и холодный чай. Когда О-Сидзу направилась к двери, я спросил ее безразличным тоном:

– Сегодня Харухиса-сан не приходил?

– Приходил, но, кажется, уже ушел, – как-то неопределенно ответила она и вышла из комнаты.

Слепые едят долго. Ученик по ложечке медленно отправлял в рот мороженое и каждый раз запивал чаем.

– Извините меня, пожалуйста, – сказал я, встал с кровати, подошел к двери в ванную и попытался повернуть ручку. Дверь не поддавалась, она была заперта изнутри. Я сделал вид, что хочу вымыть руки, пошел в уборную, из уборной в коридор и попытался открыть дверь в ванную. Она не была заперта. В предбаннике никого не было, но вещи Харухиса: спортивная рубашка, брюки, носки – были в корзине. Я открыл стеклянную дверь в самое ванную. Она была пуста. Я заглянул даже за занавеску – никого. Но кафельный пол и стены вокруг были залиты водой. Эта дура О-Сидзу не знала что ответить, соврала. Но где он может быть? И где Сацуко? Я двинулся было на поиски в бар столовой, как оттуда показалась О-Сидзу с подносом, на котором стояли бутылки кока-колы и два стакана. Подойдя к лестнице на второй этаж, она увидела меня. Страшно побледнев, она остановилась, как вкопанная. Руки с подносом задрожали. Я сам растерялся: в такое время мне в коридоре делать нечего.

– Харухиса еще здесь? – спросил я как можно более оживленным и веселым тоном.

– Да. Я полагала, что он уже ушел...

– А-а, вот как!

– Он на втором этаже дышит свежим воздухом.

Два стакана, две бутылки кока-колы. Вдвоем на втором этаже «дышат свежим воздухом». Одежду бросил в корзину в ванной и, приняв душ, накинул на себя только легкий халат. Да мылся ли он один в ванной? На втором этаже есть спальня для гостей, – не в ней ли они дышат свежим воздухом? В том, что он накинул на себя легкий халат, ничего странного нет, но на первом этаже пустуют приемная, гостиная, столовая, жена моя в отъезде, незачем было подниматься на второй этаж. Они, конечно, думали, что с половины третьего до половины пятого я буду в спальне лежать в постели и врач будет делать иглоукалывание. О-Сидзу поднялась на второй этаж, а я сразу же возвратился в спальню.

– Извините, пожалуйста, – сказал я, укладываясь в кровать. Я отсутствовал менее десяти минут. Они как раз доели мороженое. Сеанс возобновился. Еще минут на сорок-пятьдесят я предоставил себя в распоряжение господина Судзуки. Когда в половине пятого он ушел, я пошел к себе в кабинет. За все это время можно было спокойно тайком покинуть второй этаж. Их план не удался: я неожиданно вышел в коридор и, к несчастью, наткнулся на О-Сидзу. Если бы я не встретился с ней, они бы не догадались, что мне известна их тайна. Но это еще не все. Если подозревать их в еще большем коварстве, то Сацуко, зная о моей недоверчивости, предположила, что я могу пуститься на розыски во время перерыва между двумя сеансами, и, решив представить мне возможность убедиться, нарочно послала О-Сидзу за кока-колой, чтобы я ее увидел. Она, вероятно, подумала: «Пусть старик все узнает. Чем скорее он поймет, тем скорее покорится неизбежному». Мне показалось, что я слышу ее голос: «Да не надо так волноваться, соберись с мужеством и спокойненько ступай к себе».

С половины пятого до пяти я отдыхал. С пяти до половины шестого лежал на доске. Потом полчаса отдыхал. За это время гость со второго этажа наверняка ушел, вероятно, еще до окончания сеанса иглоукалывания. То ли Сацуко ушла вместе с ним, то ли, чувствуя себя неловко, сидит одна на втором этаже, но она не показывалась. Сегодня я видел ее только за обедом в полдень. (Вот уже два дня, как мы обедаем с ней вдвоем.) В шесть часов появилась Сасаки, чтобы вывести меня на прогулку. Я спускался с веранды в сад, как неожиданно показалась Сацуко.

– Госпожа Сасаки, сегодня я погуляю с папой.

В беседке я сразу же спросил:

– Когда ушел Харухиса?

– Сразу же после того.

– После чего?

– После того, как выпил кока-колу. Я сказала ему, что ты узнал о его присутствии, и его внезапный уход наоборот покажется странным...

– Я не думал, что он такой пугливый.

– Он беспокоился, что дядя превратно истолкует происшедшее, и настойчиво просил меня все тебе объяснить.

– Оставим это.

– Ты можешь думать, что тебе угодно, но на втором этаже больше свежего воздуха, чем внизу, только поэтому мы поднялись туда и выпили кока-колы. Старики немедленно все истолковывают в дурном свете. Дзёкити сразу бы понял, как надо.

– Ладно, пусть так. Мне все равно.

– Ну, не совсем.

– Но ведь и ты меня правильно не понимаешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Допустим, между тобой... я говорю: «допустим», – между тобой и Харухиса что-то есть, я вовсе не собираюсь поднимать из-за этого шум.

Она недоверчиво смотрела на меня, не говоря ни слова.

– Я не проболтаюсь об этом ни жене, ни Дзёкити, – все останется в тайне.

– Ты мне позволяешь пойти на такое?

– Может быть.

– Ты с ума сошел!

– Может быть. Наконец-то ты поняла? Ведь ты так умна.

– Но откуда у тебя такие мысли?

– Я сам уже не могу наслаждаться любовными приключениями, зато мне доставляет наслаждение по крайней мере смотреть на других. Вот до чего доходят люди!

– Тебя приводит в отчаяние, что для тебя все кончено?

– Но я могу испытывать ревность. Пожалей меня.

– Ты можешь убедить кого угодно. Пожалеть-то я могу, но я не хочу ради твоего удовольствия жертвовать собой.

– Какая же тут жертва? Разве, доставляя мне наслаждение, ты сама не получаешь удовольствия? Разве ты не будешь наслаждаться больше меня? Мое положение действительно достойно жалости.

– Смотри, как бы я опять не дала тебе пощечину.

– Не будем обманывать друг друга. Впрочем, не обязательно Харухиса, это может быть Амари или кто-то другой.

– Как только мы приходим в беседку, сразу же начинается такой разговор! Пойдем погуляем, – у тебя не только ноги немеют, у тебя вся голова отравлена. К тому же госпожа Сасаки наблюдает за нами с веранды.

Дорожка достаточно широка, чтобы по ней ходить вдвоем, но с обеих сторон леспедеца так разрослась, что идти было невозможно.

– Листва такая густая, все время цепляется за ноги. Держись за меня крепче.

– Если бы я взял тебя под руку.

– Каким образом? Ты такой низенький.

Она шла слева от меня и вдруг перешла на правую сторону.

– Дай мне палку. Держись за меня правой рукой.

Она предоставила мне свое левое плечо и, взяв в руки палку, стала раздвигать ветви леспедецы...

……………………………………………………

6 августа.

...Продолжаю вчерашнее.

– А как к тебе относится Дзёкити?

– Я сама бы хотела это знать. А что ты думаешь по этому поводу?

– Не знаю. Но я стараюсь особенно не думать о нем.

– Я тоже. Мои вопросы его раздражают. Правды он мне не говорит. Одним словом, меня он больше не любит.

– А если у тебя появится любовник?

– Он как-то сказал в шутку: «Появится так появится, делать нечего. Пожалуйста, не стесняйся».

Но похоже, он говорил серьезно.

– Любой бы так ответил, если ему жена заявляет такое. Кто хочет признать свое поражение?

– У него, по-видимому, кто-то есть, какая-нибудь танцовщица из кабаре, какой я была когда-то. Я согласна на развод, если смогу видеть Кэйсукэ, но он разводиться не намерен. Он говорит: «Жалко Кэйсукэ, а еще, если ты уйдешь, папа будет плакать».

– Он подсмеивается надо мной.

– Тем не менее он все о тебе знает, хотя я ему ничего не рассказывала.

– Потому что он сын своего отца.

– Он почтителен к родителям.

– В действительности, он не хочет терять тебя и только прикрывается мной.

Говоря откровенно, я почти ничего не знаю о своем сыне Дзёкити, наследнике дома Уцуги. По-видимому, мало на свете отцов, которые так плохо осведомлены о своих драгоценных отпрысках. Он окончил экономический факультет Токийского университета и поступил работать в акционерное общество Pacific Plastic[49]. Но я плохо представляю, чем он занимается. Его фирма, как будто, покупает резину у химической компании Мицуи и делает фотографическую пленку, полиэтиленовые покрытия, предметы из полиэтилена, ведра, тюбики для майонеза и так далее. Завод находится в Кавасаки[50], но основное отделение в Токио, на Нихонбаси, где он и служит. Скоро его, кажется, сделают начальником отделения, но какое у него жалованье и какие премии он получает, мне неизвестно. В будущем он станет главой семьи, но пока глава я. Содержание семьи до некоторой степени лежит на нем, в основном же на это идут мои доходы с недвижимости и акций. Еще несколько лет назад хозяйство в доме вела моя жена, но потом оно перешло в руки Сацуко. По словам жены, Сацуко очень хорошо ведет дела и тщательно просматривает все счета от лавочников. Иногда она заходит на кухню, проверяет содержимое холодильника. Прислуга дрожит, заслышав имя молодой хозяйки. Любящая новшества, Сацуко установила в кухне машину для переработки отходов и выговаривала О-Такаси за то, что та бросила в нее картофель, который еще можно было есть.