Андрей Тарасов - Оболочка разума

• Название: Оболочка разума
• Автор: Андрей Тарасов
• Жанр: Романы

---

Сначала в коридоре было тихо, потом послышались шаги. Раздался вежливый стук в дверь и голос: «Можно?»

– Заходи! – разрешил старый лев. – Вот это Сулейман, сын народа-брата. Он здесь от мафии скрылся. С него за место зубника в Баку тысячу рублей брали. А он бедняк, пришлось сюда поехать. Хочет накопить и вернуться. Но пока накопит, там будут брать по три тысячи. Или их там наконец передавят… У вас будет время и построить, и пооперировать вместе. Сулейман, побудь с нами. Вот это доктор Рыжиков.

Сулейман, получив разрешение старших, остался стоять у двери. Доктор Рыжиков оценил его красивый вытянутый долихоцефальный череп с короткой темной стрижкой и действительно ясный взгляд с глубоко затаенной искрой.

– У него глаз точный и рука добрая, – похвалил сына народа-брата старый лев.

Искра в глазах Сулеймана неуловимо прыгнула.

– Я бы даже сказал, что лично для меня он совсем армянин. И даже больше чем армянин. В нем течет такая же древняя персидская кровь… – Лев Христофорович традиционно перешел на тост. – Посмотри, какой античный череп. Мне кажется, он современник Гомера. Ну признайся, ходил ты в походы в войсках царя Дария?

Искра прыгнула снова.

– Юра, ты не подумай, он не такой кровожадный. Он мог у них быть только полковым лекарем. Универсалом, конечно. Рискованное было дело – лечить сердитых персов. Ассирийцев. Сулейман, можешь тоже сказать что-нибудь. Как самый древний среди нас. Ха!

26

Хорошо, что у доктора Рыжикова были здоровы почки и прочее. Иначе урологи полезли бы к нему в мочевой пузырь, когда он пришел просить у них списанный операторский стол.

Но бог миловал. Их сестра-хозяйка долго и сердито гремела ключами в подвале, светила спичками и чертыхалась на перегоревшую лампочку и на доктора Рыжикова, наконец по частям стала выносить стол. Доктор Рыжиков нес его на спине через больничный сад тоже частями: в один прием – спинку, в другой – коряжистую ногу. Под их тяжестью раскланивался со знакомыми врачами и медсестрами. Когда у него появилась первая собственная каморка под ключом в сырой новостройке, он открыл в себе новое качество. Он стал Плюшкиным. Чего он только не тащил через больничный двор под «солдатушки, бравы ребятушки, а кто ваши жены?»! В местных больницах на выездах он выпрашивал все, что плохо лежало. Особенно ему нравились операционные инструменты из ленд-лизовских передач. То ли по законам военного времени, то ли еще почему, они были на редкость прочны и долежались в каптерках до наших дней в прекрасном состоянии. Английскими костными кусачками с рифленой рукояткой он просто гордился, а в местной больнице нашел их в куче хлама в кладовке, где выспросил разрешение порыться.

Это было блаженное чувство хозяина, до сих пор неведомое ему даже в собственном доме.

Стол был простейший, он дошел к нам через головы минздравов и правительств со времен великого Пирогова. Он не был украшен блестящими ручками и штурвальчиками, из-за которых операторские столы теперь похожи на станки с программным управлением. Со стороны казалось, что доктор Рыжиков несет гладильную доску.

Донеся ее до любимых дверей, он увидел на своем пути трех мрачных ангелов.

– Сантехники мы, – сказали они исподлобья. – Трубы надо крутить?

Доктор Петрович обрадовался и закрутился под доской, пытаясь снять ее.

– Наконец-то, сантехники, ангелы! Прилетели, родимые! Вы каким путем, через Африку или Австралию?

Три ангела мрачно переглянулись и пожали плечами, показывая, что еще ждать от контуженого доктора.

– А что?

– А то, голубчики крылатые, что мы вас вызывали, когда еще к отделке не приступали. В незапамятные времена… Вылетев из Африки в апреле к берегам отеческой земли…

– Какой апрель? – насторожился старший, поскольку на дворе стояло лето. – Чего-чего?

– Ну ладно, – сжалился доктор Петрович над их наморщенными лбами. – Нам нужен локтевой кран и кислородная разводка отсюда, мы здесь будочку пристроим, чтобы баллоны внутрь не заволакивать.

– Да мы в колхозе были! – перешли к оправданиям ангелы. – Технику для уборки готовили. Тока, зерносушилки… Там знаете возни сколько? Чего вы…

Все трое были в аккуратных синих новеньких халатах, а старший – в шляпе, которую он, объясняясь, приподнимал. Последовав за доктором Петровичем, они отмерили рулеткой расстояние от крана до втыка, обсчитали коридор, обменялись многозначительными взглядами и зачесали в затылках.

– Оно конечно, – приподнял шляпу старший. – Да только если без нарядов на вентили и трубы… то нужно и похлопотать…

Он задрал полу халата, достал из кармана штанов засаленную записную книжку, карандашик и поднял глаза к потолку. Губы его зашевелились: две по двадцатке да две по двадцатке, полтора метра и там метра два, это одно, да тут метров…

– Трубы у нас есть, – охладил его счет доктор Рыжиков, – можете начинать хоть сейчас.

Это весьма раздосадовало старшего, он даже выплюнул кусок карандаша и крякнул:

– Так дело не делают.

– А как? – доверчиво спросил доктор Петрович.

– Ну как… – посмотрел старший на доктора как на младенца. – Вы уж не обижайтесь, могли и сами предложить. Мы только из колхоза…

– Чего? – настала его очередь чегокать.

– Да его же… – кашлянул старший в кулак. – Для смазки, значит. А завтра утречком и глазом не моргнете…

Доктор Петрович понял. И новенькие халаты для благоприятного впечатления и доверия, и интеллигентная шляпа.

– С другой стороны, замерзли в колхозе, лето сырое… А то ходим, ходим… Попростужались… – поддакнули старшему младшие.

Дальнейшее решалось у Сильвы Сидоровны.

– А где бутылку взять? – огрызнулась она, мало вникнув в аргументы в пользу пролития в хрипловатые емкости кровного нейрохирургического спирта. – Вы с этой стройкой на них разоритесь, а им как в прорву…

Это было самое многословное, что пришлось слышать от нее доктору Рыжикову до сего дня.

– А вы без стеклотары? – вежливо спросил доктор Рыжиков старшего, с которым он проник в святая святых Сильвы Сидоровны.

Старший развел руками. Где-где, а в медицине стеклопосуды этой горы. Сантехническое представление о мире зиждется на этом.

– Да что у нас, ни одной банки? – наивно спросил доктор Рыжиков.

– Одна есть, – мстительно сказала она, поняв, что хозяин обманут бесповоротно. – Но только в ней моча.

– Как – моча? – спросили мужчины. – Какая?

– А так! – Сильва Сидоровна, естественно, ненавидела всех потребителей казенного спирта, грабивших доктора Рыжикова и государство. – Не лошадиная, понятно. Больной помочился, да в анализ не приняли. Завтра снова писать… Вылить, что ли?

Доктор Рыжиков растерялся.

– Ну так ведь это… – засуетился старший, – все же как… дезинфекция, что ли… Сама себя моет…

– Да и моча дезинфекция, – подбодрил его доктор Петрович. – Вы на ранку, если что, пописайте, быстрей пройдет.

– Так то на ранку… – проворчал старший, ревниво наблюдая за струйкой, льющейся в сполоснутую банку. – Да ты не жмись, хозяйка. Сделаем качественно!

Начались ритуальные клятвы и уверения, которые завершились во дворе взаимным пожатием рук и прижиманием их к груди. С банкой в кармане старший сделался для остальных двух магнитом. Они уходили, поддерживая его под локотки, чтоб не упал и не разбился. Они не вернулись ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. Встревоженный Сансаныч с одышкой сказал, что слесарей снова услали в колхоз на огурцы и помидоры и ждать их не раньше сентября. Да и вообще им сюда наряд никто не выписывал, это ведь стройка будущего года. Как они про нее узнали, неизвестно. И вообще непонятно, откуда здесь все появилось – доски, кирпич, цемент, стекла…

Как заговорщик заговорщика взял доктора под руку и увлек в сторону, в заросли разных кустов, обступающих прачечную.

– Юрий Петрович, голубчик! Не погубите! Я плановый ремонт приемного корпуса начать не смог, материалов нет! С меня контроль народный шкуру спустит, откуда здесь есть, а там нет! И документика ни на один кирпичик, ни на один мешок цемента! Это же фондовые материалы, накапают на нас – всех собак спустят! Мне уже намекали…

Если бы сам доктор Рыжиков знал, откуда, из каких заморских стран, прибыл тот грузовик с кирпичом! И мешки с известью и цементом. И ящик стекла. Но он даже близко не представлял. И даже будить не собирался эту спящую собаку. Только сейчас мелькнуло: если даже и посадят – успеем отстроиться. Пока настучат, пока насобирают материалов, пока повызывают свидетелей, подведут статью… Вполне можно успеть закончить. Уж стены рушить на вещественные доказательства у них тупости не хватит.

Разве что вернешься стриженный, как Смоктуновский в «Берегись автомобиля», а в твоем флигеле хозяйничает приветливейшая Ада Викторовна. Конечно же ей донельзя понадобилось такое одинокое уютное строение для особо тонких ультрафиолетовых и электромассажных процедур, разной физиотерапии и лечебной гимнастики. Так что попробуй отлучись не то что на два года – на два дня. Так и делает круги вокруг новостройки, принюхиваясь к соблазнительным запахам свежих рам и дверей.