Андрей Тарасов - Оболочка разума

• Название: Оболочка разума
• Автор: Андрей Тарасов
• Жанр: Романы

---

– Пожалуйста, – вежливо ответил доктор Рыжиков, подавая пример понимания юмора. И дал газету Рексу, который решил унести ее в сад и там закопать под сиренью, как он привык поступать с предметами, доверенными ему на хранение: береженого, мол, и бог бережет. Но в последнюю минуту Танька передумала и выхватила газету, решив сберечь какое-никакое стилистически, а все же свидетельство фамильной чести.

– Ну будет теперь лет двенадцать грызть мерзлоту в Якутии, да всю жизнь за жену мучиться. А потом найдет вас и за горло возьмет: так меня уже и не было, кто вас просил? Что вы ему скажете?

Валера Малышев говорил доктору Рыжикову то же, что говорил он сам себе в ту «ненастную летнюю ночь». Только с той разницей, что доктор Рыжиков на этих справедливых словах сшивал порванные сосуды и склеивал череп, а Валера Малышев ковырял спичкой в зубах.

У него заметно возрастала потребность учить доктора Рыжикова. Особенно под веселыми глазками Анькистанькой, которые, как и любое молодое поколение, обожали ниспровержение авторитетов, тем более досаждающих им овсянкой на воде.

– Не будете же вы отрицать…

Еще бы у доктора Рыжикова хватило нахальства отрицать новейшие умозаключения!

– Не будете же вы отрицать, что есть патологические типы, просто изуверы, с которыми мы возимся себе в убыток. Какой-нибудь чирей ему вырезают, так и трясутся, чтобы этот уголовник с семью сроками не поморщился от боли. А то еще жалобу напишет. Ну вот почему бы ему вместо обезболивающего не сделать таким же укольчиком небольшой такой аккуратненький паралич дыхания? Без всяких там судебных издержек, чтобы не волновать зря. И общество легче вздохнет. Чисто функционально.

Доктор Рыжиков должен был сказать, что восстанавливать человеческое дыхание и прерывать его – две разные и несовместимые функции. И если кто приговорен не отбирать, а возвращать дыхание, сердцебиение, пищеварение и прочее, то это уж пожизненно. И путать тут очень и очень запрещено.

Но он сказал другое:

– А кто будет решать? Вы сами?

– Ну зачем я… – Валера Малышев как бы отодвинулся от этой черновой работы. – Решат кому надо…

– Кто надо – это и есть суд, – коротко заключил доктор Рыжиков. – С судебными издержками…

– Ну что ж… – Валера Малышев немного поразмыслил. – Может, это и функционально…

Функциональность просто не давала ему покоя. Вернее, нефункциональность, которая царила повсюду и так и действовала на молодые нервы.

– Вы, говорят, стали и каменщиком, и маляром… – Он решил подцепить все достоинства доктора Рыжикова, проявившиеся в последние недели.

– И мореплаватель, и плотник, – охотно подтвердил доктор Петрович. – Смена рода работ – лучший отдых, по нашему отцу Павлову. Правда, квалификация у отдыхающего низковата.

– С вашими руками хирурга – таскать кирпичи и мусор! – вострожествовал Валера Малышев над этим верхом нефункциональности, демонстрируя мускулы своих рук, гораздо более пригодных для этого отдыха. – Это, конечно, по-нашему. Что врачей, что итээров гоняют как разнорабочих. То стройку подметать, то картошку полоть… Сначала за тысячи рублей учат специалистов, потом используют с метлой или лопатой… В крайнем случае документы на подпись подносить… А вот шеф книжку читал – «Деловая Америка», слышали? Нет? Ну это дефицит вообще-то, не всякий увидит. Шефу достали на одну ночь. Это один наш инженер в Штатах в командировке пожил, поработал у них там. Нет, у них все четко. Каждый час работы инженера – столько-то долларов, столько-то центов отдачи. Карандаши у них инженер не затачивает. Чему-чему, а функциональности надо бы у них поучиться…

Валера с головой ушел в пересказ тогдашнего бестселлера. Доктор Рыжиков и не думал, что так далеко зайдет. От кучи мусора возле бывшей прачечной до сверхделовой Америки. И даже чуть не загордился. Соперник был достойный. По всем статьям. И когда Валера Малышев снова вернулся через Атлантику к своему неотвратимому «не станете же вы отрицать», он послушно вздохнул:

– Не стану. Это мы еще до войны пели.

– Что пели? – захотелось уточнить Валере Малышеву.

– Америка России подарила пароход, – любезно выдал справку доктор Петрович.

– Вот вы вечно иронизируете! – обиделся за ржавые колесики и очень тихий ход электронный Валера. – И это вместо того, чтобы действительно совершенствовать прогресс, который возможен только на базе специализации…

Когда он обижался, то превращался в несколько скучного лектора, чем слегка разочаровывал даже верных поклонниц – Аньку с Танькой. Но ему здесь многое прощалось только за то, что он никого не кормил овсянкой не воде.

– Кстати, приятная новость, – неожиданно закончил он суровую нотацию безнадежно отставшему доктору Рыжикову.

Неужели после всего этого в мире есть еще и приятные новости?

– Шеф приглашает нас в гости. Я хочу, чтобы ты ему понравилась.

– Что-что? – резко спросила Валерия, и глаза ее сузились почему-то на Валеру Малышева, как на неожиданную ламповую вспышку.

– Я говорю, шеф нас с тобой приглашает, и я хочу, чтобы ты ему понравилась…

– Зачем? – так же резко спросила Валерия.

– Мне небезразлично, как шеф отнесется к выбранному мной спутнику жизни! – значительно сказал Валера. – Да ты не бойся, шеф очень обаятельный парень, ты ему понравишься!

– А мы?! – радостно заныли Анька с Танькой. – Нас тоже возьмите?! Мы тоже хотим понравиться!

– У шефа колоритная квартира, – поиграл Валера мускулом под майкой, будто эта квартира была его. – Один бар чего стоит! Вращающийся, с поворотом, с подсветкой. Но сам он не пьет, только коктейли гостям делает. Мастер спорта по самбо, ему нельзя. И библиотека уникальная. Разносторонне развитый человек. Он тобой очень интересовался.

– Что-что? – снова резанула Валерия.

– Шеф любит, чтобы у него собирались единомышленники, слушали записи, пили кофе… Он говорит, что такое общение в непринужденной обстановке за дружеским коктейлем более функционально, чем казенное совещание…

– А мы ни у кого не собираемся! – заныли Анька с Танькой. – Все собираются, а мы дома сидим, как больные! Все лето только дома, даже без телевизора!

– Вы же в лагерь не захотели! – искренне возмутился такой наглостью доктор Петрович.

– То в лагерь! – дружно защитились они. – В лагерь дураков нет! А то к шефу на музыку! В лес не сводил, пусть теперь она к шефу возьмет!

Началось сведение долгов и счетов, означавшее только и только одно.

Что лето кончилось и завтра в школу.

Лето кончилось – вот в чем дело. Лето кончилось, праздник прошел, а как будто и не начинался. Так всегда кажется.

Анька с Танькой еще долго возмущались в своей келье, укладываясь спать и не находя то пера, то чернильницы. Ну куда это все могло подеваться?

Один Рекс сочувствовал доктору Рыжикову, старательно вытирая об него свою линючую шерсть. Ну, нефункциональные мы с тобой, хозяин, успокаивал он. Ну и что? Зато теплые и добрые, никого не обидим. Ни функционального, ни нефункционального. Пусть себе все живут как могут. Ведь так, ведь правда?

29

Так-то так, но через ночь доктор Рыжиков в группе сообщников, пятясь и пригибаясь, кощунственно и преднамеренно нарушал свою функцию, а также главную заповедь всех религий и моралей: не укради.

– Тише! – прошипели ему в темноте. Судя по голосу – Сильва Сидоровна, взявшая на себя функции руководства. – Приличные люди, а гремят как татары!

– Как персы… – прокряхтел Сулейман, разделявший с доктором Рыжиковым тяжесть.

Тяжестью был ныне старомодный дыхательный аппарат ДП-2, который они похищали из главного хирургического коридора. На время проноса Сильва Сидоровна выключила в коридоре свет и теперь переживала, как бы чего не сшибли.

Наводчиком был доктор Коля Козлов после того, как он подписал акт о списании этого первобытного аппарата ввиду поступления нового, более современного.

– Ей-ей, умру от смеха, – мрачно высказался он. – Прибор почти новый, дышать и дышать. И под пресс – хряк… Подумаешь, клапан заело в абсорбере! Ну и манометр отключается иногда. Ну так подключи!

…– Эй, на васаре! – просипел доктор Петрович. – Как там?

– Да тащите вы скорее, тоже! – ответно зашипела сверху, с лестничной площадки, судя по голосу, рыжая кошка Лариска. – Грабители банков!

– Раз-два, взяли! – поднатужился доктор Петрович. Главное было сейчас – не громыхнуть железкой об пол, о цветочный горшок и не выбить окно.

– Кажется, дверь… – прокряхтел Сулейман.

– Это туалет, осадил доктор Рыжиков. – Для комсостава. Возьмите вправо и назад. Только плавно а то я уроню лафет. Я еще их расположение.. помню…

– Ну что там?! – не терпелось Сильве Сидоровне. – Включать пора!

– Подождите… – промычал доктор Рыжиков. – Дайте следы замести…

– Убьется кто-нибудь! – предупредила Сильва.

И новый звук царапнул темноту. Вроде мышонок заскребся. Потом не очень громкое падение. И слабое «ах».