Андрей Тарасов - Оболочка разума

• Название: Оболочка разума
• Автор: Андрей Тарасов
• Жанр: Романы

---

До чего некоторые всё принимают всерьез. Поручи выровнять носки – начинают вершить судьбы.

– Ладно, – чисто по-рыжиковски вздохнул доктор Рыжиков. – Раз мы плохие лошади, то мы пойдем в другое стадо. Пошли, ребята! – И скрепя сердце двинулся из родной колонны.

– Юрочка, а ты куда?! – подхватила Ядовитовна шест с фанерным парусом, повлекший ее то сюда, то туда. – Юра! Ты не имеешь права! У нас каждый мужчина на вес золота! Ну хоть кто-нибудь помогите!

– А у меня справка, – дерзко сплюнул шелуху и Гена, выходя вслед за доктором Рыжиковым. – Че я тут один как пуп?

– А я контуженный, – сказал доктор Рыжиков. – И у меня справка. Пошли, ребята, где-нибудь пристроимся…

– Да господи, идите как хотите! – взмолилась Ядовитовна. – Только возьмите эту палку!

Это была не палка, а целая корабельная мачта, и только богатырское плечо доктора Рыжикова могло ее выдержать. Плюс ветер, парусивший фанеру с яркими цифрами и зигзагами диаграмм, которые, правда с небольшим отставанием, но все же подтверждали, что успехов в нашем городском здравоохранении больше, чем недостатков. Тем более что в строчке «открыто специализированных отделений – 1» речь шла ни много ни мало – о бывшей прачечной, где обосновался сам несущий плакат доктор Рыжиков.

Единственное что – из-за Жанны, которую приходилось беречь, последняя шеренга отставала все больше и больше и на площади перед трибуной стала вполне самостоятельной строевой единицей – между колоннами медиков и следом идущих строителей. Ей персонально перепали улыбки и приветственные взмахи с центральной и боковых трибун. И взмах товарища Еремина, который, может быть, даже не знал, с какой печальной миссией приходила к доктору Рыжикову его жена. И взмах товарища Франка, который выглядел таким жизнерадостным и здоровым, что доктору Петровичу и мысли не пришло, какой будет их следующая встреча. Доктор Петрович и ему помахал – как всегда, рукой, свободной от держания на плече то ненаглядной дочки, то наглядной агитации. Товарищ Франк помахал снова – теперь уже персонально доктору Петровичу. Как и было заведено у них уже целый век. Если только доктор Петрович не вел в это майской утро очередную экстренную трепанацию.

…Сивый начальник СМУ покрикивал своим строительным шеренгам: «Подравняйсь!» – и пытался разглядеть через спины и передние щиты, что это там за особый малочисленный коллектив удостоился чести промаршировать между двумя столь солидными городскими организациями. Картина маячила слишком неясная. Она состояла из голубого безмятежного шарика, висящего на пальце коренастого нахала (по спине видно, что нахал); из розового платья с инвалидной палочкой и истонченных болезнью, подволакивающихся девичьих ног, одетых в толстые, не по маю, чулки; из других ножек, совсем не похожих на первые своим полноценным здоровьем и весенней яркой белизной, открытой всему свету и манящей взгляды сзади идущих строителей; из мальчика, помогающего инвалидной девочке с одного локтя и из странно знакомого гренадера – с другого. На плече у гренадера высилась целая мачта, говорящая, видно, о потрясающих успехах. Время от времени гренадер ободряюще оглядывал вверенную ему шеренгу и чуть присеменял широкий шаг, стараясь подобрать ногу сразу под всех, в том числе под бухающий барабан оркестра. Сразу видно было старого солдата. Но слишком разные по устройству ноги справа и слева не слаживались между собой и шагали возмутительным разнобоем.

К их приходу усиленный баритон местного диктора уже отгремел над площадью: «Слава людям в белых халатах, бессменно стоящим на страже здоровья всех советских людей!» На долю опоздавших досталось только радиоэхо, превратившее «бессменно» в «бессмертно».

Но еще не начиналась «Слава нашим замечательным строителям!». В вынужденной паузе доктор Рыжиков по многолетней привычке набрал полную грудь воздуха и грянул молодецкое десантное «ура!». Остальные, как могли, поддержали, и, наверно, это прозвучало бы внушительно, особенно радостный писк измолчавшейся Жанны. Если бы не городской оркестр, который в этот миг с особым рвением заглушил их прекрасный порыв замечательным маршем «Герой».

54

Так он и не успел сказать Мишке Франку про сукиного сына директора гостиницы.

Но это теперь не имело значения.

Мишка Франк лежал, уставив глаза в потолок. На вид как будто бы цветущий и здоровый, но не способный пошевелить рукой, ногой и языком. Только что-то мычал.

Это был паралич.

– Товарищ Франк, вы ощущаете укол? – испуганно спрашивала лечащая докторица, окруженная городской медицинской знатью. – Моргните, если чувствуете…

Товарищ Франк смотрел в потолок не моргая. Столько раз становившийся в стойку при угрозах врачей, столько раз из своего паровозного облака наносивший боксерские удары, товарищ Франк лежал в нокауте. И счет давно перевалил за десять. Над ним порхали, будто полотенца секунданта, его рентгеновские снимки. С них смотрел в фас и в профиль череп товарища Франка с характерными затемнениями. Инсульт. На чем же ты перенапряг свои государственные мысли? Молчит…

– Я сразу говорю: позвоните Юре, – всхлипнула его жена Валя. – Сразу, когда только рука онемела. А он, дурак, еще зарядку сделал. Онемела, надо размять… На демонстрацию надо… Поперся…

Оказывается, Мишка Франк махал им с трибуны здоровой рукой. Больная висела с другой стороны. А доктор Рыжиков прошел и не заметил.

– Надо оперировать, – сказал доктор Петрович. – Там два пятна, может еще прорваться…

– Я не сумасшедшая! – нервно ответила лечащая. – Ему нужен полный покой! У нас теперь электронный диагноз! Уже понесли… Пока я лечащая – я не сумасшедшая!

Мишку Франка в машину?!

Машину пробовали, еще когда Танька прыгала по дому с гипсовой правой ногой, разрисованной Анькой. Она (не машина, а Танька), как показал допрос с пристрастием, вовсе не попала под автобус, а неловко соскочила с него. И домогалась у Валеры Малышева, надо ли в эту машину теперь совать ногу в гипсе, чтобы ее вылечить. Это было чуть ли не в последний раз, когда Валера посетил их. И доктор Рыжиков еще добавил:

– В Америке в одном брачном бюро одна клиентка сдала все данные о себе и о своем желаемом женихе. А картотека у них – как в полиции. Чик-чик – и выскочила карточка. Кандидат идеальный, ей очень понравился. Только сначала чек, а потом адрес. Она чек выписала и адрес получила – своего собственного брата. Вот что такое по-машинному полное совпадение.

– И над пароходом сначала смеялись! – высокомерно посмотрел Валера Малышев на хихикнувших Аньку и Таньку. – И кто же оказался прав? Вы или мы?

– Конечно, вы, – чисто по-рыжиковски признал доктор Рыжиков, потому что действительно лаборатория шефа Валеры Малышева получила втрое больше места, чем его «клиника».

– Просто шеф гениально сумел доказать товарищу Франку перспективность математической диагностики. Машина верит не слезам, а точному набору и комбинации данных…

На радостях Валеру было долго не остановить. И вот теперь данные главного машинного почитателя ей же и сунули в пасть, не спросив, правда, мнения его самого. И некуда было деваться, кроме как идти к шефу Валеры Малышева.

Доктор Рыжиков искал шефа среди гудящих железных ящиков и усердно мигающих лампочек. По долгим рассказам, шеф представлялся ему гибридом Валеры Малышева и такого гудящего шкафа. Шкаф со стрижкой бобриком.

Поэтому он и не обратил внимания на худенького белобрысенького маленького очкарика с застенчивыми светленькими усиками. Он думал, это просто грамотный и аккуратный электронный слесарь-наладчик в сером рабочем халате. И спросил, где здесь шеф. Белобрысенький засмущался сказал, что ежели он, доктор Рыжиков, не возражает, то по чистой случайности среди этих гудящих и считающих монстров шефом здесь почему-то называют его. И протянул дружелюбную руку. Из-за толстых очков глянули очень умные и очень грустные глаза. Доктор Рыжиков понял, что за словами шеф что-то прячет глубоко внутри себя.

При всем своем знании Валеры Малышева он никогда бы не подумал, что можно так грубо искажать образ знакомых людей. Тут действительно нужен талант деревянности. Или гений дезинформативности. Настолько был далек реальный шеф от рисунка.

– Я знаю, – сказал шеф Валеры. – Товарищ Франк. Он нам так здорово помог. А вы доктор Рыжиков? Я бы очень хотел с вами поработать. Может, попробуем? Сейчас покажут результат. Идемте почитаем…

Они пошли между шкафами и столами (доктор Рыжиков не знал, что машина – это несколько комнат машин) и столкнулись с Валерой Малышевым.

– О! Кого я вижу! – воскликнул Валера. – Наконец-то к нам в гости! Вы расскажите, шеф, какая у нас точность! Чик-чирик, и из трехсот ни одного промаха!

На лице Валеры сияла счастливая гордость.

Как будто не его еще с середины апреля перестали пускать или звать в рыжиковский дом. Доктор Рыжиков думал, что с ним что-то случилось и он не пришел. Но каменное лицо Валерии говорило, что с Валерой лично все в порядке и беспокоиться не о чем. «А Лерка его выгнала!» – сказали Анька с Танькой. Доктор Рыжиков малость остолбенел, так как заподозрил недавно, что недоступная, высокомерная, как вечноснежная вершина, Валерия нуждается в чисто женской консультации. В таком положении любая девушка в здравом уме как раз ведет себя иначе. Конечно, Валерия отказалась что-нибудь объяснять. Только повела непримиримым плечом: «Меньше народа – больше кислорода». И огрела посудным полотенцем Аньку с Танькой поперек шустрых спин: «Не ваше мышиное дело!» Больше доктор Рыжиков ничего не добился бы и пытками. Загадка века – современная девушка. Загадка любого века и любой современности.