Бенджамен Хофф - Дао Винни-Пуха

• Название: Дао Винни-Пуха
• Автор: Бенджамен Хофф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Философия
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-582-1

Блестящая, остроумная и изящно написанная книга американского писателя Бенджамена Хоффа возвращает нас в детство и одновременно погружает в основы мудрости Дао. Оказывается, Винни-Пух А. Милна не чужд даосизма.

Плюшевый медвежонок топает себе по лесу, а вслед за ним бодро шагает Бенджамен Хофф, и всё за тем, чтобы прокомментировать каждый шаг дорогого Пуха с точки зрения Дао. Оказывается, мало кто близок пути Дао так, как Винни-Пух. Набитый опилками медведь, который бестолково болтается, пристает ко всем с дурацкими вопросами, распевает песенки и попадает в самые невообразимые истории, не становясь при том ни на йоту умнее, оставаясь в любой ситуации бодрячком-простачком, — вот он, лучший пример личности, идущей путем Дао.

---

И когда Пух объяснил, что, а Кролик, чья жизнь состояла из Очень Важных Дел, сказал: «А-а, а я думал, что вы действительно пришли по делу», — Пух и Пятачок на минуту присели... а потом поплелись дальше. Теперь ветер дул им в спину, так что им не надо было так орать.

— Кролик — он умный! — сказал Пух в раздумье.

— Да, — сказал Пятачок, — Кролик — он хитрый.

— У него настоящие Мозги.

— Да, — сказал Пятачок. — У Кролика настоящие Мозги. Наступило долгое молчание.

— Наверно, поэтому, — сказал наконец Пух, — наверно, поэтому-то он никогда ничего не понимает!

И если уж хитроумный Кролик не может разобраться, что к чему, то от тупоумного Иа-Иа и требовать нечего. Вы спросите, почему? Да из-за его Ослиного Мировосприятия. В то время как у Кролика жизненное кредо — это Знание ради того, чтобы быть Самым Умным, у Совы — Знание ради того, чтобы выглядеть Самой Умной, для Иа-Иа Знание — это прежде всего возможность пожаловаться на всех и вся. Любому, кто не разделяет Ослиного Мировосприятия, ясно, что оно не только не может принести мудрости и счастья, но и мешает вообще что-либо совершить в жизни:

Иа-Иа — старый серый ослик — однажды стоял на берегу ручья и понуро смотрел в воду на свое отражение.

— Душераздирающее зрелище, — сказал он наконец. — Вот как это называется — душераздирающее зрелище.

Он повернулся и медленно побрел вдоль берега вниз по течению. Пройдя метров двадцать, он перешел ручей вброд и так же медленно побрел обратно по другому берегу. Напротив того места, где он стоял сначала, Иа остановился и снова посмотрел в воду.

— Так я и думал, — вздохнул он. — С этой стороны ничуть не лучше. Но всем наплевать. Никому нет дела. Душераздирающее зрелище — вот как это называется!

Тут сзади него в ольшанике раздался треск, и появился Винни-Пух.

— Доброе утро, Иа! — сказал Пух.

— Доброе утро, медвежонок Пух, — уныло ответил Иа. — Если это утро доброе. В чем я лично сомневаюсь.

— Почему? Что случилось?

— Ничего, медвежонок Пух, ничего особенного. Все же не могут. А некоторым и не приходится. Тут ничего не попишешь.

Надо признать, что Ослиное Мировосприятие не лишено чувства юмора, хотя и весьма своеобразного...

— Здравствуй, Иа! — весело окликнули они ослика.

— А, — сказал Иа. — Заблудились?

— Что ты? Нам просто захотелось тебя навестить, — сказал Пятачок, — и посмотреть, как поживает твой дом. Смотри, Пух, он все еще стоит!

— Понимаю, — сказал Иа. — Действительно, очень странно. Да, пора бы уже кому-нибудь прийти и свалить его.

— Мы думали — а вдруг его повалит ветром, — сказал Пух.

— Ах, вот что. Очевидно, поэтому никто не стал себя утруждать. А я думал, что о нем просто позабыли.

Но юмор этот почему-то никого не веселит. То ли он чересчур замысловат, то ли ему чего-то не хватает... Ведь что делает Пуха таким неотразимо привлекательным?

— Как что? — сказал Пух. — Во-первых...

— Во-первых, его сходство с «необработанным куском дерева». Если разобраться, то самое привлекательное в Пухе — это...

— Это, во-первых...

— ...это его Простодушие. А самое замечательное в этом Простодушии — его здравый смысл, всем доступная мудрость типа «Чем бы нам тут разживиться? ».

Но лучше все-таки предоставить слово самому Пуху — пусть он разъяснит нам внутреннюю природу «необработанного куска дерева».

— Природу чего? — спросил Пух, резко выпрямившись в кресле и протирая глаза.

— «Необработанного куска дерева». Ну, ты-то знаешь, что это такое.

— Я-то? Нуда... Гм...

— Так что ты можешь сказать по этому поводу?

— Я его не трогал, — сказал Пух.

— Ты... что?

— Это, наверно, Пятачок.

— Это не я! — взвизгнул Пятачок.

— О господи, Пятачок! Почему ты решил...

— Я не решал! — настаивал Пятачок.

— Ну, тогда это, возможно, Кролик, — сказал Пух.

— Это не я, честное слово! — ныл Пятачок.

— Меня кто-то звал? — спросил Кролик, выпрыгивая из-за кресла.

— А, Кролик! — сказал я. — Мы тут обсуждаем «необработанный кусок дерева»...

— Я его не видел, — сказал Кролик. — Пойду, спрошу Сову.

— В этом нет необх...

— Кролик убежал, — констатировал Пух.

— Я даже никогда ничего не слышал об этом куске дерева! — сказал Пятачок.

— И я тоже, — поспешил прибавить Пух, потирая ухо.

— Это просто такой речевой оборот, — объяснил я.

— Какой... что? — спросил Пух.

— Речевой оборот. Это примерно то же самое, как если бы мы сказали: «как Пух».

— Всего-то? — удивился Пятачок.

— Я, в общем-то, так и думал, — сказал Пух.

Пух не может объяснить словами, что такое «необработанный кусок дерева», потому что сам им является. И в этом-то и заключается его суть.

— Прекрасное объяснение. Спасибо, Пух.

— Пожалуйста, — ответил Пух.

Если вы отбросите излишнюю самоуверенность и привычку все усложнять, а заодно и некоторые другие черты, которые мешают вам жить, вам рано или поздно непременно откроется окутанный тайной, а на деле по-детски простой секрет, который известен всякому, в ком есть что-то от «необработанного куска дерева». Секрет этот в том, что Жизнь — это Радость.

И вот однажды, осенним утром, когда ветер ночью сорвал все листья с деревьев и старался теперь сорвать ветки, Пух и Пятачок сидели в Задумчивом Месте и думали, чем бы им заняться.

— Я думаю, — сказал Пух, — что я думаю вот что: нам неплохо бы сейчас пойти на Пухову Опушку и повидать Иа, потому что, наверно, его дом снесло ветром и, наверно, он обрадуется, если мы его опять построим.

— А я думаю, — сказал Пятачок, — что я думаю вот что: нам неплохо было бы сейчас пойти навестить Кристофера Робина, только мы его не застанем, так что это нельзя.

— Пойдем навестим всех-всех-всех, — сказал Пух, — потому что, когда ты долго ходишь по холоду, а потом вдруг зайдешь кого-нибудь навестить и он тебе скажет: «Привет, Пух! Вот кстати! Как раз пора чем-нибудь подкрепиться!» — это всегда очень-очень приятно!

Пятачок сказал, что для того, чтобы навестить всех-всех-всех, нужен серьезный повод — скажем, вроде организации Искпедиции, и пусть Пух что-нибудь придумает, если может.

Пух, конечно, мог.

— Мы пойдем, потому что сегодня четверг, — сказал он, — и мы всех поздравим и пожелаем им Очень Приятного Четверга. Пошли, Пятачок!

Достигнув состояния, близкого к природе «необработанного куска дерева», вы будете получать удовлетворение от самых обыкновенных вещей, естественных и непритязательных, а главное, научитесь действовать не задумываясь и при этом достигать желаемых результатов, хотя это может кое-кому показаться странным. Как выразился по этому поводу Пятачок, «у Пуха нет настоящих Мозгов, но он делает все, как надо. Он поступает неразумно, а оказывается, что это было правильно». Но все будет выглядеть гораздо более ясно и убедительно, если рассмотреть для сравнения кого-нибудь прямо противоположного Пуху — например, Сову.

Как пишется слово «среда»

Винни шагал мимо сосен и елок, шагал по склонам, заросшим можжевельником и репейником, шагал по крутым берегам ручьев и речек, шагал среди груды камней и снова среди зарослей, и вот наконец, усталый и голодный, он вошел в Дремучий Лес, потому что именно там, в Дремучем Лесу, жила Сова.

— А если кто-нибудь что-нибудь о чем-нибудь знает, — сказал медвежонок про себя, — то это, конечно, Сова. Или я не Винни-Пух, — сказал он. — А я — он, — добавил Винни-Пух. — Значит, все в порядке.

Итак, мы возле дома Совы, куда некоторые из нас неоднократно приходили и раньше в поисках ответов на те или иные вопросы. Найдем ли мы ответ сейчас? Но прежде чем заходить и начинать поиски, имеет смысл, очевидно, рассмотреть — в свете интересующих нас идей и принципов даосизма — тот тип ученого, каким является Сова.

Для начала необходимо отметить, что в Китае большинство ученых традиционно принадлежали к школе конфуцианства и, следовательно, говорили на несколько ином языке, нежели даосы. Последним же конфуцианцы представлялись похожими на муравьев, которые неизменно сбегаются на устроенный вами завтрак на траве, мечутся в погоне за перепадающими им крохами и портят все удовольствие от пикника. В заключительной части «Дао дэ-цзин» говорится: «Мудрость — это не знание; знание — это не мудрость». Это мнение Лао-цзы разделяют практически все даосы, жившие как до него, так и после.

С точки зрения даосизма интеллект ученого может быть полезен при анализе отдельных явлений, но он не способен достичь глубокого и всеобъемлющего понимания действительности. Чжуан-цзы выразил эту мысль следующим образом:

Лягушка, живущая на дне колодца, не имеет представления об океане, а летнее насекомое не знает, что такое лед. Так же и ученый не в состоянии постичь Дао. Его ученость ограничивает его [2].