Иоанна Хмелевская - Золотая муха

• Название: Золотая муха
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-94799-118-7

На страницах романа популярной писательницы Иоанны Хмелевской "Золотая муха" читатель вновь встречается с привлекательной, обладающей неисчерпаемой энергией Иоанной - искательницей янтаря. Вместе с героиней мы распутываем сложнейшее преступление...

---

* * *

Драгоценный подошел к делу серьезно и собственноручно изготовил два отличных сачка для ловли янтаря. Намного лучше тех, которыми орудовали рыбаки. Наши были прочнее и легче, так как на ручки он пустил какое-то особое, легчайшее дерево. Да, сладкий песик и в подметки не годился этому Идеальному. Я никак не могла избавиться от привычки сравнивать своих мужчин, что поделаешь. Пупсик велел бы мне самой изготавливать сачки, самой подбирать материал, да еще бы ядовито критиковал. Ах, какое же счастье мне подвернулось, почему я его никак не оценю? Тем более что жили мы в трудные времена, когда полки магазинов были пусты, все приходилось раздобывать из-под полы, выискивать, доставать по знакомству. По знакомству же ему и комбинезон сшили. А как он в нем выглядел! С ума сойти! Сачки и комбинезон заставили меня еще больше чтить своего кумира и поклоняться ему.

Сразу по приезде на косу мы договорились: одна мусорная куча моя, вторая его, попеременно. Вся светясь от переполнявшего меня энтузиазма и без конца шмыгая носом от холода, перебирала я мусорно-янтарную руду. Влюбленная по уши ослица, мечтала найти для Драгоценного нечто потрясающее. Янтарище с полкило весом, и чтобы внутри была дымка, травка, комарик, крокодил! И не поручусь, что, найди я такое чудо, не подбросила бы потихоньку Идеальному, — так хотелось осчастливить обожаемого мужчину.

Выходит, другие способы осчастливливания у меня не очень-то получались?

На третий день, возможно, из-за того, что полукилограммовая глыба так и не попалась, мне захотелось самостоятельно поохотиться на мусор. Самолично извлечь его из моря и копаться в нем по праву, а то я уже начала чувствовать себя паразитом — Драгоценный работает, а я пользуюсь его трудами. В конце концов, сачок у меня был, высокие сапоги тоже. Но Идеальный уже наловчился и вылавливал мусор с бешеной скоростью, мне же оставалось ковыряться в чужой добыче. Драгоценный пытался скрыть свою страсть к янтарю, но я-то отлично все понимала, она так и перла из него.

Вскоре это перестало доставлять мне удовольствие. Тем более что мусор Идеального почему-то каждый раз оказывался богаче янтарем, и янтарики были крупнее. Да нет, Ненаглядный не мошенничал, избави бог, он делил все по справедливости, но какая-то злобная высшая сила распоряжалась именно таким образом. Почему-то не любила меня эта сила.

И вот на третий день я решилась, отбросила сомнения и заявила, как и в прошлом году, — ты идешь вон туда, а я в противоположную сторону. Волна чуть плещет, особого урожая ждать не приходится, но неважно, все равно отправлюсь в сторону Советского Союза, посмотрю, что там слышно.

Кумир с улыбкой поправил меня:

— На твоем месте я бы посмотрел, что там видно. Ладно, поступай как хочешь, может, там что и завалялось. Новенькое-то вряд ли выбросило.

Ну и мы разошлись в разные стороны.

Я тащилась по берегу нога за ногу, как идут за гробом, пялилась на чистое море и чистый песочек. И на жалкую полоску сора, сто раз до меня просмотренного. С Кумиром так не поплетешься, он предпочитал передвигаться бодрой рысью. А ведь одно удовольствие — вот так, не торопясь, пройтись по бережку, постоять, полюбоваться, понаслаждаться видом моря. Наконец-то представилась возможность!

Идеальный был прав — рассчитывать, что море подбросит нечто новенькое, напрасно. Все, что могло вылезти из моря, вылезло за несколько дней, прошедших после штормов, когда волны стихали. Еле заметный ветерок дул с берега. Правда, существовала еще встречная волна, ну да она тоже была слишком слабой, чтобы надеяться на нечто ценное. Силы в ней, встречной волне, с гулькин нос, разве что прибьет кусочек губки. Плелась я, значит, неторопливо в восточном направлении и вспоминала тех самых геологов. Ну конечно, теперь, когда в руках даже не дуршлаг, а такая замечательная сетка, ни за что не подвернется подходящей ямки, как в тот раз. А в море лезть без толку, разве что для собственного удовольствия.

И тем не менее...

Уже где-то на полпути до границы, не веря собственным глазам, я углядела за первой песчаной отмелью черную полосу, лениво колышущуюся у дна. Не торопясь приблизилась я к ней. В такой штиль можно не спешить, мусор — не заяц, не сбежит. Не торопясь влезла по колено в море, потом выбралась на отмель, замочив лишь полу куртки, и замахнулась сеткой. Захватила сачком и вытащила на берег лишь часть отличного черного хлама, остальная часть недовольно качнулась и отплыла прочь. Не раздумывая, я шагнула вперед, зачерпнула снова, заполнила сачок на две трети и вылезла на берег. Пока несла, вроде бы в черной массе что-то блеснуло, но, возможно, обман зрения. Вывалила добычу на берег и с упоением погрузилась в изучение самолично выловленной дряни.

Обман зрения оказался довольно приличным, граммов на сорок, ну ладно, пусть на тридцать пять, не будем придираться. Не плоский, а комочком, прозрачный, медового оттенка. Видимо, отломился от большого куска, на свет просматривался насквозь.

Блаженство затопило меня от макушки до пяток. Вытащив из кармана целлофановый пакет, я с чувством глубочайшего удовлетворения опустила в него находку и с надеждой снова уткнулась в черный ком. Да, янтарь там был! Чудесный, замечательный мусор! Если, разумеется, не считать некоторых неэстетичных мелочей, как-то: полуразложившейся трески, кем-то обглоданной птичьей ноги. Ясное дело, таких кусков, как первый, больше не попадалось, но вот эти тоже совсем недурны: узкий, как стрела, зеленоватый и круглый, плоский, с чем-то сверкающим в середке, готовый медальон! Езус-Мария, какая-то жалкая мусорная горстка — и столько человеку счастья!..

Не закончив разбирать, я снова полезла на отмель. Расчет оказался верным — в море опять призывно маячила черная дрянь. Я выгребла всю без остатка, изрядно вымокнув. В новой порции тоже один янтарик оказался порядочным, остальные мелочь, но мелочь нужная. Бусы ведь, скажем, делают в аккурат из мелочевки.

Драгоценный появился, когда я уже собралась уходить. С запада, конечно.

— До самой Лесничувки ничего, — мрачно сообщил он. — Ветер дует под углом, гонит волны к востоку. Наверняка что-то можно найти у русских, но не вздумай соваться туда.

Оглянувшись, я увидела пограничную сетку в каких-то трехстах метрах. Надо же, даже не заметила, как сюда добралась. И только потом удивилась, как это он за столь короткое время успел пробежать целых пятнадцать километров. Посмотрела на часы. Ого, оказывается, в своем янтарном раю пребываю больше трех часов! Счастливые часов не наблюдают, что верно, то верно.

Назад мы возвращались в нормальном темпе, хотя тем же маршевым шагом прошвырнулись по лесу. Дома высыпала янтарь на расстеленные листы бумаги, чтобы обсох и можно было счистить с него песок и прочую налипшую гадость. Мазут стерла салфетками, сколько же его теперь на пляже и в море!

Только после этого спустилась в кухню. Драгоценный уже пил чай. В кухне собралось все хозяйское семейство: трое взрослых и один маленький ребенок — И вы представляете, что они делают, проше пана? — говорил жильцу Вальдемар, в ту пору еще очень молодой и импульсивный. — Вы представляете, что они делают? Знаете, что они делают?

— Скажи наконец, что они делают, и перестань заикаться! — строго потребовала жена хозяина, тогда тоже еще молодая и красивая, очень похожая на Марину Влади. — Откуда пану знать, что они там делают?

— Давно известно, что они делают, — пробурчал из своего угла дедуля.

Все были так взволнованы, что, казалось, сам воздух кухни пропитан возмущением. Я, как вошла, так и застыла на пороге. Вмешательство жены помогло Вальдемару сдвинуться с места, как толчок игле проигрывателя на заезженной пластинке.

— Так вы знаете, что они делают?! Такое в голове не укладывается! Тут одного из наших поймали уже за сеткой, на их стороне, правда в море. И представляете, заявляют — границу пересек! Так его заарестовали и велели на заставе дрова рубить.

— Ну и ничего особенного, — примирительно заметила Ядвига.

— Ничего особенного, тоже скажешь! Ну, может, и лучше рубить дрова, чем вкалывать в Сибири в каком-нибудь ГУЛАГе, да не в этом дело. Так вы знаете, что они делают?!

Мой Драгоценный предусмотрительно помалкивал, пил чай и не высказывал никаких неосторожных предположений.

А Вальдемар все больше распалялся.

— Поймали его, значит, в море, а у него янтарь. Он ведь в море за янтарем полез. Сумку с янтарем у него отобрали, а как не отдать? Ну и отдал. Так они приволокли его на заставу и давай янтарь в печь швырять! Печка как раз топилась. Ну они и давай янтарь в печку бросать! А у того та-а-акие кусищи были! Как раз янтарь в ту пору шел. Так один из солдат и принялся швырять янтарь в печь, глядит, как горит. Ну один дурак попался, так ведь другие слова ему не сказали, только смотрели. Наконец пришел какой-то офицер, за руку схватил солдата.