Элизабет Хэйдон - Рапсодия: Дитя крови

• Название: Рапсодия: Дитя крови
• Автор: Элизабет Хэйдон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-01734-8

Их трое, Рапсодия, Акмед и Грунтор, и каждый из них владеет определенной сверхъестественной силой. Чтобы спастись от врагов, они уходят под землю и отправляются в путешествие по корням Великого Белого Дерева. Но за время их путешествия минует полторы тысячи лет, и на планете происходят катастрофические изменения. Единственное, что не меняется, это древнее зло.

---

Акмед кивнул. Собственная недогадливость сердила его. Глухое ворчание волн проникало в его сознание и мешало думать.

— Ну, в таком случае это поможет нам понять, куда мы попали. Мне кажется, он родом из Монодьера. — Дракианин ухватился за ручку левой створки и потянул на себя, но она была закрыта; тогда он попытался открыть другую — с тем же результатом. — В пристройку должна вести какая-нибудь дверь, — проговорил он, вытирая мокрую руку о плащ.

— Позволь мне, — вежливо молвил Грунтор с легким поклоном.

Поплевав на ладони, он ухватился за ручку и одним движением открыл дверь, но тут же отшатнулся — в лицо ему ударил каскад соленых брызг.

По другую сторону двери, медная поверхность которой позеленела от соленой воды, оказалась широкая каменная ступенька, ведущая к деревянному переходу. На ней уже начали собираться лужи — приближался прилив.

Фирболги прикрыли глаза руками и шагнули в бушующую непогоду, причем Грунтор крепко вцепился в плечо Акмеда. Деревянная дорожка оказалась узкой и длинной.

Она была проложена по песчаной отмели, повсюду виднелись морские водоросли и грязь, которая остается после отлива.

Друзья постаралась пройти по ней, не задерживаясь, пытаясь сохранить равновесие под порывами сердитого ветра. Грунтор задержался лишь на мгновение, чтобы вытащить раковину, застрявшую в грубом дереве у них под ногами.

Когда они подошли к пристройке, выяснилось, что у нее нет собственной двери — ее заменяла грубая арка, а само помещение было предоставлено на растерзание морю и ветрам. Когда начнется прилив, большая часть пристройки снова окажется под водой, которая поднимется настолько, что сможет накрыть Акмеда с головой. На песке перед аркой лежал огромный якорь, ржавый и изъеденный солью.

Не оглядываясь, Акмед и Грунтор быстро перешагнули через якорь, вошли внутрь и в изумлении замерли на месте.

В отличие от храма — искусной имитации корабля — пристройка была частью самого настоящего судна, поставленного на песке вертикально, носом к небу. Судя по обломкам, составлявшим большую часть кормы, когда-то это судно отличалось огромными размерами. Палубу убрали, оставив лишь корпус, служивший сейчас стенами пристройки. Присмотревшись повнимательнее, друзья поняли, что корабль сделан не из обычного дерева, а из какого-то особенного материала, которого они никогда раньше не видели.

На песке в самом центре пристройки стоял каменный стол — плита из черного обсидиана, блестящая от соленых брызг. Пара наручников из неизвестного друзьям металла, с открытыми замками, была приделана к плите. На них не было ни пятнышка ржавчины.

Поверхность камня когда-то была исписана рунами. Сейчас их полностью изгладили время и океан, одинаково не знающие жалости. На гладкой поверхности обсидиана остались лишь тусклые следы надписи.

У передней части плиты друзья заметили дощечку с выпуклыми рунами, похожими на те, что они видели на медной двери. Как и наручники, она нисколько не пострадала от воды и времени.

— Немного похоже на письмо Серендаира, — сказал Акмед, наклонившись, чтобы повнимательнее разглядеть дощечку. — Жаль, что с нами нет Рапсодии.

— Второй раз за десять минут, — ухмыльнувшись, заявил Грунтор. — Ой обязательно ей передаст.

— Она тебе все равно не поверит или подумает, будто я жалел о том, что не могу столкнуть ее в море, — сказал Акмед, выпрямляясь.

Сбросив заплечный мешок на каменную плиту, он достал промасленную ткань и кусок угля, которые они украли у кузнеца. Затем углем быстро потер руны, наложил ткань на руны, прижал и убрал все обратно в мешок.

— Вот видишь, на самом деле не так уж она нам и нужна. Слушай, пора отсюда выбираться. Начинается прилив.

Грунтор кивнул. Вода уже добралась ему до щиколоток — значит, песчаная отмель скоро скроется под волнами.

Акмед снова забросил за спину заплечный мешок, случайно коснувшись пальцами каменной плиты. Неожиданно он почувствовал легкую вибрацию. Он снова наклонился и принялся разглядывать камень. Огромный кусок черного обсидиана казался самым обычным. Однако когда Акмед к нему прикасался, то ощущал отчетливый гул, чуждый и одновременно неприятно знакомый. Он посмотрел на Грунтора:

— Ты что-нибудь чувствуешь, когда к нему прикасаешься?

Сержант положил ладонь на камень и задумался, а затем он покачал головой:

— Не-е-е. Холодный, как мрамор. Гладкий, ведь море его все время колотит…

Акмед убрал руку, и вибрация тут же прекратилась, оставив после себя чувство облегчения и потери. Впрочем, раздумывать над тем, что все это значит, времени не было — начался прилив.

Они вышли наружу, и на них тут же налетел злобно завывающий ветер. Друзья поспешно направились назад, в базилику, шагая уже по колено в воде. Когда они оказались внутри, Грунтор снова закрыл медную дверь, вздохнул и взглянул на Акмеда:

— Ну и что это такое было? Акмед покачал головой:

— Понятия не имею, но может быть, Ра… — Он замолчал, рассердившись на себя.

Грунтор фыркнул, не в силах сдержать смех:

— Ладно, чего уж там! Может быть, она бы и сообразила.

— В любом случае, нам пора возвращаться, — сказал Акмед, направляясь к выходу из базилики. — У нас с нею назначено свидание. Учитывая ситуацию и стычки, которые у них тут в моде, дорога назад может занять больше времени, чем мы планировали.

22

ТЯЖЕЛУЮ ВХОДНУЮ ДВЕРЬ в дом Главного Жреца украшала резьба, неожиданно напомнившая Рапсодии о родине.

Позолоченное изображение дракона или какого-то другого мистического зверя со временем облупилось, словно соленые брызги отполировали поверхность дерева до блеска. В верхнем правом углу Рапсодия заметила знак — видимо, отводящий несчастье. Таких она не видела никогда — круг, образованный спиралью.

Каддир громко постучал посохом, подождал немного и собрался постучать снова, когда дверь резко распахнулась.

На пороге стояла женщина средних лет, полукровка-лиринка, как и сама Рапсодия. Землистый цвет ее кожи, каштановые глаза и волосы больше бы подошли лесным лиринам Острова. На висках Рапсодия заметила седину.

На женщине было платье из некрашеной шерсти. Рапсодия уже видела такие на филидах. Женщина почтительно поклонилась Каддиру, а затем повернулась к его спутнице и от изумления широко раскрыла глаза. Рапсодия покраснела.

«Я, наверное, ужасно выгляжу», — смущенно подумала она.

Каддир сердито откашлялся и проговорил:

— Добрый вечер, Гвен. Его милость дома? Женщина заморгала и покраснела:

— Извините, святой отец, и вы тоже, мисс. Уж не знаю, что на меня нашло. Пожалуйста, заходите.

Она посторонилась, и Каддир вошел в дом, взяв Рапсодию за локоть и тем самым показывая ей, что она должна следовать за ним.

Они прошли за Гвен через прихожую с каменным полом, отделанную резными деревянными панелями. У двери возле винтовой лестницы Гвен остановилась и вежливо постучала:

— Ваша милость!

— Да? — ответил приятный баритон.

Рапсодия мгновенно отметила про себя, что у говорящего голос образованного человека.

— К вам гости. — Гвен снова посмотрела на Рапсодию.

— Это я, ваша милость, — сказал Каддир и наградил Гвен хмурым взглядом. — Прекрати пялиться, ты ведешь себя невежливо.

Женщина быстро отвернулась.

Дверь открылась, и Каддир провел Рапсодию внутрь. Она оказалась в уютном, на удивление маленьком кабинете с большим, во всю стену, камином, в котором весело трещали поленья. Когда Певица вошла, пламя радостно ее поприветствовало и тут же снова успокоилось.

Оглядевшись по сторонам, Рапсодия заметила множество самых необычных предметов. Карты, свитки, полки занимали три свободные стены. Около круглого стола, сделанного из пня, стояли удобные стулья. Буфет и другая мебель прятались в тенях.

Возле двери стоял худой мужчина в простом сером одеянии. Его доброе лицо было изборождено морщинами; множество тонких морщинок окружало веселые глаза, волосы серебрились, густые брови были седы, а серые усы аккуратно подстрижены. Мужчина был высоким и слегка сутулился, но не производил впечатления человека слабого здоровья. Выдубленная ветрами кожа выдавала в нем любителя проводить свободное время на свежем воздухе.

— Так-так, — молвил он. — И что же у нас случилось?

— Ваша милость, эта женщина вышла ко мне из леса около Трэф-и-Гвартега, — почтительно ответил Каддир. — Она не говорит на нашем языке, хотя у меня сложилось впечатление, что немного его понимает. Кроме того, она воспевает восход солнца, но я ни разу не слышал в ее молитве слов. У нее неземной красоты голос. Я подумал, что, возможно, вам будет интересно с нею познакомиться, поскольку я не могу понять, кто она такая. Мне пришло в голову, что она — дриада, или сильфида, или еще какой-нибудь дух, о которых вам известно больше, чем кому бы то ни было.

Рапсодия удивленно посмотрела на Каддира. Ее поразило название деревни — Трэф-и-Гвартег, — на языке Острова означавшее «город скотоводов».