Кристин Ханна - Летний остров

• Название: Летний остров
• Автор: Кристин Ханна
• Издательство: ACT
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017387-3

Это — маленький тропический островок, где кажется не должно происходить ничего значительного, но в действительности происходит многое.

Здесь разбиваются сердца — но именно здесь обретают счастье те, кто уже и не мечтал быть счастливым.

Здесь царил покой вечного лета — но именно здесь для мужчины и женщины, когда-то безвозвратно потерявших друг друга, вновь нежданно-негаданно вспыхнет пожар обжигающей страсти.

---

Обратитесь к консультанту по семейным проблемам. Я верю, вы не станете разрушать свой брак и калечить жизнь детям, пока не испробовали все возможные средства достичь примирения.

Последуйте моему совету.

Нора.

Последним лежало письмо, написанное от руки, к которому не прилагалось никакой газетной вырезки. По-видимому, Нора хотела его опубликовать, но его не приняли. Однако она сохранила послание.

Дорогая Нора!

В этом году мою дочь, мою дорогую девочку, задавил насмерть пьяный водитель. Теперь я знаю, что такое трагедия, я знаю ее на вкус, на ощупь…

Я обнаружил, что больше не могу говорить с людьми, даже с женой, хотя она сейчас нуждается во мне больше, чем да бы то ни было. Я вижу, как она сидит на краю кровати с немытой головой, с красными глазами, но не могу протянуть к ней руку, не могу ее утешить. Если меня оставить в покое, я, наверное, проживу остаток жизни, не проронив ни слова.

Мне хочется собрать свои пожитки, сложить в магазинную тележку и исчезнуть в безликой толпе бродяг на площади Первых поселенцев. Но даже на это у меня нет сил. Поэтому я сижу дома, разглядываю вещи, напоминающие о том, что у меня когда-то было, и спрашиваю себя, зачем я вообще дышу.

Одинокий и потерянный.

Вверху листка кто-то приписал: «Немедленно выслать факсом прилагаемое письмо по адресу этого человека». Тут же была подколота ксерокопия рукописного ответа.

Дорогой Одинокий и потерянный!

Не хочу тратить время на красивые слова, которыми мы обычно маскируем скорбь. Вы в опасности, но пока еще не зашли так далеко, чтобы этого не понимать. Я собираюсь сделать то. чего никогда раньше не делала и, наверное, никогда больше не сделаю. Вы должны приехать и поговорить со мной, отказ не принимается. В вашем письме упоминается площадь Первых поселенцев, в обратном адресе указан город Лорелхерст. Завтра моя секретарша будет ждать вашего звонка, и вы с ней обговорите время встречи. Прошу вас, очень прошу, не разочаровывайте меня! Я знаю, что жизнь может больно ранить даже самое сильное сердце, но иногда для того, чтобы спастись, нам достаточно лишь одного-единственного прикосновения незнакомого человека.

Протяните мне руку… Я буду с вами.

Под письмом стояла подпись «Нора».

Руби заметила, как у нее дрожат руки. Неудивительно, что читатели любили ее мать. Она аккуратно сложила газетные вырезки и письма обратно в конверт, оставила содержимое посылки на кухонном столе, чтобы мать увидела, а сама поднялась к себе.

Пока Руби не сняла трубку и не стала набирать номер, она даже не сознавала, что собирается позвонить Кэролайн. Но это было разумное решение. Она чувствовала себя очень неуверенно, а Кэролайн всегда твердо стояла на ногах.

После третьего гудка в трубке раздалось:

— Алло?

Нельзя было не заметить, что голос Кэролайн звучит устало.

— Привет, сестренка. Похоже, тебе не мешало бы немного вздремнуть.

Кэролайн засмеялась:

— Мне всегда не помешает вздремнуть. Правда, остается загадкой, чем я занимаюсь, что так жутко устаю.

— И чем же ты занимаешься?

— Задать подобный вопрос матери семейства может только женщина, не имеющая семьи. Как у вас дела? С мамой уживаешься?

— Она оказалась не такой, как я привыкла думать, — тихо призналась Руби.

— А разве могло быть иначе? Ты не разговаривала с ней с тех пор, как по телику шел сериал «Лунный свет».

— Знаю, но дело не только в этом. Например, ты знала, что она ходила к психоаналитику еще в те времена, когда была замужем за папой? Или что она еще в восемьдесят пятом году принимала валиум?

— Вот это да! — ахнула Кэролайн. — Может, именно психоаналитик посоветовал ей бросить папу?

— С какой стати?

Кэролайн снова рассмеялась:

— Руби, этим они и занимаются — объясняют несчастным женщинам, как найти счастье. Если бы у меня были деньги на то, чтобы уходить от Джерри всякий раз, когда психоаналитик советует мне это сделать, я бы уже жила на Аляске.

— Неужели ты тоже ходишь к психоаналитику?

— Ну-у, Руби, это все равно что ходить к маникюрше.

— Только маникюрша ухаживает за телом, а психоаналитик — за душой.

— Но я думала, что ты со своим Главным нападающим живешь душа в душу.

— У нас есть трудности, как у всех, но я бы предпочла поговорить о… А-а-а! Дженни, прекрати сейчас же! Фу, какое безобразие! Руби, мне нужно бежать, твоя племянница только что вылила на голову братца стакан виноградного сока.

Не дожидаясь ответа, Кэролайн повесила трубку.

Все было готово.

Постучав, Дин услышал приглушенное «войдите» и переступил порог.

Эрик сидел на кровати и читал потрепанную книгу в мягкой обложке — «Иллюзии» Ричарда Баха. Увидев Дина, он улыбнулся:

— Привет, братишка. Где пропадал? Скоро обед.

Эрик потянулся за чашкой, пальцы у него дрожали, он устало застонал и уронил худую руку. Дин быстро подошел к кровати, взял чашку с тумбочки и осторожно подал Эрику. Он даже помог ему поднести чашку ко рту так, чтобы соломинка оказалась возле губ.

Эрик медленно втянул жидкость, сглотнул. Дин помог поставить чашку обратно. Эрик повернул голову и откинулся па гору подушек.

— Спасибо, я умирал от жажды. — Он усмехнулся. — Вообще-то умирать — отныне мое постоянное занятие.

Дин честно попытался улыбнуться, но не смог. В эту минуту он мог думать только о том, что его старший брат лежит в постели один, умирая от жажды, слишком слабый даже для того, чтобы поднять стакан. Он скрестил руки на груди и уставился в окно, не смея встретиться взглядом с Эриком. Ему нужна была передышка, чтобы собраться с духом.

— Я тут кое над чем работал.

— Это сюрприз?

Посмотрев на брата, Дин увидел проблеск старого, то есть наоборот, юного Эрика, и у него еще сильнее сдавило горло. Он медленно опустил металлическое ограждение кровати. Когда оно лязгнуло, закрепившись в новом положении, Дин спросил:

— Не хочешь совершить небольшое путешествие?

— Ты шутишь? Мне так надоела эта кровать, что хоть плачь. Черт, да я на самом деле плачу… почти все время.

Дин наклонился, подхватил брата и поднял с кровати.

«Каким же он стал легким, совсем ничего не весит!»

Эрик казался хрупким, как ребенок, только это был не ребенок, а его старший брат, тот самый, кто когда-то был капитаном футбольной команды острова и забивал больше всех голов.

Дин прогнал воспоминания. Если сейчас, неся на руках этого почти невесомого человека, он станет вспоминать, каким Эрик был раньше, то споткнется и упадет.

С Эриком на руках он спустился по лестнице. Лотти помахала им из окна, глаза ее подозрительно ярко блестели. Дин вынес брата из дома, пересек безупречно подстриженную лужайку и очутился на берегу моря. На дощатом причале уже стояло двухместное кресло с несколькими подушками.

— «Возлюбленная ветра», — тихо сказал Эрик.

Дин бережно опустил брата в кресло и укрыл его худое тело шерстяным пледом.

Солнце садилось. Небо нависло так низко, что казалось, до него можно дотянуться. Последние лучи заходящего солнца окрасили все вокруг в розовые тона — волны, облака, гальку на берегу, образующем бухту в форме рыболовного крючка. Яхта была все еще в неважном состоянии, но по крайней мере ее отчистили.

Дин сел рядом с Эриком, вытянул ноги и откинулся на дощатую спинку.

— Мне надо еще кое-что тут доделать. Джефф Брейн из «Вороньего гнезда» чинит парус, он должен закончить к завтрашнему дню. Венди Джонсон стирает подушки. Я подумал… может, если бы мы могли выйти в море на яхте…

Дин замолчал, не договорив, потому что не знал, как облечь в слова свои расплывчатые надежды.

— То вспомнили бы, как это бывало раньше, — досказал за него Эрик. — Какими мы сами были раньше.

Эрик, конечно, все понял.

— Да.

Эрик натянул плед до подбородка.

— Ну, и каково это — быть любимым сыном?

— Одиноко.

Эрик вздохнул:

— Помнишь, когда она меня любила? Когда я был прекрасным спортсменом с отличными отметками в школе и многообещающим будущим. Мама и папа приезжали на остров только один раз — в футбольный сезон. Мама одевалась в самую лучшую «повседневную» одежду и ходила на каждый матч, в котором ее сын играл главным нападающим. Когда сезон кончился, они снова уехали.

Эрик так долго жил в теплых лучах родительского внимания, что по ошибке принял гордость за любовь и понял глубину своего наивного заблуждения, только когда рассказал им о Чарли. С тех пор мать с ним не разговаривала.

В итоге получилось, что эстафету семейного бизнеса перенял Дин, младший и не столь совершенный сын. Дин никогда особенно не рвался в бизнес, но ожидания семьи, особенно семьи богатой, вещь прилипчивая, как паутина.

— Я помню, — тихо сказал он.