Ханна Хауэлл - Мой пылкий рыцарь

• Название: Мой пылкий рыцарь
• Автор: Ханна Хауэлл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998

Эйнсли Макнейрн, гордая дочь предводителя шотландского клана, умела обходиться с мечом, кинжалом и щитом не хуже лучших воинов своего отца, да, в общем, и считать-то себя привыкла скорее воином, чем девушкой, а потому сочла вынужденный брак со знатным норманном Гейблом де Амальвиллем за кровное оскорбление. Но опытный в делах любви рыцарь немедленно понял, что под маской суровой воительницы скрывается прекрасная юная женщина, самой судьбой предназначенная для любви, счастья и восторгов страсти…

---

Гейбл усмехнулся:

— И все же он умеет ждать. Он жаждал смерти Фрейзера и тем не менее выждал момент, когда смог нанести удар, не опасаясь ответного. Я уверен, что то зло, которое совершил Фрейзер по отношению к кузену Макфиба, лишь одно из многих его преступлений, и тем не менее Макфиб ждал, спокойно и терпеливо, пока настал прекрасный момент для удара. Мне кажется, что та манера, в которой Макфиб обошелся с Макнейрнами, раскрывает истинную сущность этого человека.

— Да, но ведь Макнейрны были давно объявлены вне закона, так что он мог поступить с ними так, как ему хотелось, — возразил Джастис, сворачивая относительно чистую овечью шкуру и подсовывая ее Эйнсли под голову.

— Что ни говори, а мы должны пристальнее присмотреться к этому человеку, — заключил Гейбл и с беспокойством спросил: — Ну почему она никак не очнется, черт возьми?

— Наверное, в последнее время ей нелегко жилось в Кенгарвее, и теперь она отсыпается. Зная, что в любой момент на нее может обрушиться новая беда, Эйнсли, вероятно, не слишком много спала.

— Мне ни в коем случае не следовало отпускать ее в это проклятое место!

— У тебя не было выбора, кузен.

Гейбл не успел ничего возразить, поскольку к кузенам подъехал Майкл и сказал:

— Тот человек, что разговаривал с тобой у ворот, снова здесь. Он требует, чтобы его пустили к тебе.

— Неужели этот глупец не знает, что здесь произошло? — удивился Гейбл, выходя из закутка и останавливаясь рядом с Майклом.

— Прекрасно знает — братья леди Эйнсли громогласно объявили ему об этом. Кажется, они недолюбливают мужа своей сестры. Узнав, что леди Эйнсли ранили, Ливингстон был явно раздосадован. Мне кажется, тебе стоит пойти и поговорить с ним, пока не вспыхнула ссора между ним и его родственниками.

Гейбл чертыхнулся. Ему хотелось остаться возле Эйнсли, еще раз попытаться разбудить ее и быть рядом, когда она очнется. Меньше всего он сейчас был склонен иметь дело с человеком, который явно намеревался использовать девушку в своих эгоистических интересах. У Гейбла оставался единственный способ избавиться от навязчивости Ливингстона — сказать, что он сам собирается жениться на Эйнсли. Однако объявить о своих планах, предварительно не поговорив с девушкой, Гейбл считал неудобным.

— Останься здесь, Джастис, — распорядился рыцарь. — Я пришлю горничную тебе в помощь. Постарайся убедить эту девицу вымыться или хотя бы вымыть руки, но сделай это как-нибудь поделикатней. Если Эйнсли очнется, немедленно дай мне знать.

Получив заверения Джастиса в том, что тот надлежащим образом позаботится об Эйнсли, Гейбл отправился на встречу с Ливингстоном. Он нашел его рядом с братьями Макнейрн, явно взбешенного. При виде этого человека Гейбл тоже рассердился. Вот еще одно доказательство того, что Эйнсли окружают грубые, бесчувственные люди, которые смотрят на девушку лишь как на послушное орудие для достижения их собственных целей. Впрочем, со стыдом признался Гейбл, сам он обошелся с Эйнсли не намного лучше. Да, он хотел добиться бескровного мира — цель, несомненно, благородная, — но она ни в коей мере не оправдывает его действий. Теперь же Гейбл был твердо намерен положить этому конец. Отныне и навсегда Эйнсли будет дано право вести себя так, как она сама пожелает.

— Лорд де Амальвилль, — холодно приветствовал рыцаря Ливингстон, отвесив насмешливый поклон. — Я слышал, что моя маленькая свояченица была серьезно ранена.

Услышав, как Майкл чертыхнулся у него за спиной, Гейбл стиснул зубы. Ливингстон явно обвинял Гейбла в том, что произошло с Эйнсли, и рыцарь дал себе слово не поддаваться на оскорбления.

— Лорд Фрейзер пытался убить меня, но леди Эйнсли с присущей ей отвагой встала между мной и стрелой, нацеленной мне прямо в сердце.

— Но почему она оказалась в самой гуще битвы?

— Разве вы сами никогда не участвовали в сражениях, милорд? Невозможно собрать всех стариков, женщин и детей в безопасном месте и укрыть пуховым одеялом, пока мы, мужчины, колотим друг друга. Вы пытаетесь обвинить меня в том, что произошло помимо моей воли. Это серьезное оскорбление.

Услышав эту спокойную угрозу, Ливингстон сразу же присмирел. Гейбла это обрадовало — он вовсе не собирался снова сражаться с родичами Эйнсли.

— Извините. Просто меня очень расстроили эти ужасные вести, — примирительным тоном заметил Ливингстон. — Если рану Эйнсли уже обработали, я мог бы забрать девушку с собой. Ее сестра Элспет, моя жена, могла бы ухаживать за ней и избавить вас от лишних хлопот.

— Хлопот? Но эта девушка спасла мне жизнь!

— И все же будет лучше, сэр, если о ней позаботятся ее родичи, а не вы.

— Судя по всему, Эйнсли поправится в Бельфлере значительно быстрее, чем у своих родичей.

— Но, милорд… — запротестовал Ливингстон.

— Довольно. Она возвращается со мной в Бельфлер, причем немедленно, хотя бы потому, что сейчас там живет Рональд, а он, как вы знаете, весьма искусен во врачевании всякого рода ран.

Ливингстон попытался переубедить Гейбла, но вскоре понял, что это бесполезно. Не скрывая своего разочарования и злости, он пообещал через пару недель наведаться в Бельфлер, если, конечно, позволит погода. Холодно кивнув Гейблу на прощание, Ливингстон ушел, даже не поинтересовавшись дальнейшей судьбой Кенгарвея. За это, впрочем, рыцарь был ему благодарен — спорить с заносчивым родичем Эйнсли еще и об этом было выше его сил.

Глядя вслед отъезжавшему Ливингстону, Гейбл поклялся, что, даже если Эйнсли отвергнет его руку — при мысли о такой возможности у рыцаря болезненно сжалось сердце, — он все равно не позволит Ливингстону привести в исполнение свои планы относительно девушки. Хотя Ливингстон не назвал имени человека, которого прочил Эйнсли в мужья, было ясно, что при выборе он вряд ли руководствовался заботой о ее счастье и благополучии. А пора бы уже принимать их во внимание!

— Этот ублюдок вспомнил о ней только сейчас, когда учуял свою выгоду, — пробормотал Колин, с ненавистью глядя вслед удалявшемуся зятю.

— А разве кто-нибудь из вас, Макнейрнов, когда-нибудь о ней думал? — холодно поинтересовался Гейбл, вспоминая многочисленные синяки и ссадины, покрывавшие нежную кожу Эйнсли.

Колин покраснел.

— Немногие и очень редко, — нехотя признался он. — Однако, сэр де Амальвилль, вам не следует слишком поспешно судить о том, чего вы не знаете. Я уверен, что вам самому никогда не доводилось жить в таком трижды проклятом месте, как Кенгарвей. Пока не увидишь ада, можно лишь бояться его, но нельзя доподлинно представить себе всех его мучений!

— Да, я действительно не знаю, какова была жизнь в Кенгарвее. Но ведь вы ее братья, ближайшие родственники, молодые, здоровые мужчины. Как же вы могли безучастно взирать на то, как жестоко обращается с ней отец? Он чуть не убил Эйнсли!

— Но ведь она жива, не так ли? — пробурчал Джордж и тут же осекся под грозным взглядом Колина.

— Каждый синяк на ее теле тяжелым грузом лежит у меня на сердце, и так будет до тех пор, пока я жив, — признался Колин, и в его голосе чувствовалась искренняя боль. — Я не могу объяснить, почему мы так мало делали для сестры. С того момента как мы покинули утробу матери, мы видели лишь жестокость со стороны отца. С самой колыбели мы хорошо изучили одну науку — науку выживания, научились, как избегать побоев отца, которым он подвергал не только нас, но и всех, кто жил под его покровительством. Да, мы сильны и можем не моргнув глазом сразиться с любым, кто бросит нам вызов. Однако мы всю жизнь прожили в смертельном страхе перед Дугганом Макнейрном, в страхе, который всосали с молоком матери…

Гейбл покачал головой и задумчиво провел рукой по волосам.

— Ты прав. Прошу меня извинить. Я и в самом деле не знал такой жизни и не могу судить о том, как она влияет на человека. Я могу говорить лишь о том, что видел перед глазами, — маленькая, хрупкая девушка терпела издевательства со стороны собственного отца, и никто ни слова не сказал в ее защиту!

— Я понимаю и не обижаюсь, однако Джордж, хотя и не слишком деликатно выразился, тоже был прав. Эйнсли жива, хотя, если учесть все обстоятельства, уже давно могла бы лежать в могиле. Большего мы не могли сделать. Мы только сумели сохранить ей жизнь, а это тоже немало, если принять во внимание риск, которому сами подвергались!

— Но почему ваш отец намеревался убить родное дитя?

— Он ненавидел Эйнсли. Каждый раз, когда Дугган смотрел на нее, он вспоминал о своем позорном поступке — как он бросил их с матерью на растерзание Фрейзерам. Он мог бы их спасти, но предпочел бежать с поля битвы и даже не попытался помочь несчастной женщине и беззащитному ребенку. Эйнсли была живым напоминанием об этом постыдном бегстве… И с того ужасного дня Дугган ни капельки не изменился. Если бы история повторилась, он снова поступил бы точно так же, спасая собственную шкуру. Да, впрочем, он часто делал именно так. Даже сегодня отец не задумываясь удрал бы, оставив нас один на один с врагом. Ему помешало лишь то, что он не успел добраться до потайного хода…