Роберт Харрис - Архангел

• Название: Архангел
• Автор: Роберт Харрис
• Издательство: Торнтон и Сагден
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-93923-012-1

Вместе с предыдущими произведениями Роберта Харриса — «Фатерланд» и «Enigma» — «Архангел» образует своего рода жанровую трилогию увлекательных детективных романов с блестящей интригой, виртуозно вписанной в исторические декорации, по-своему раскрывающей и объясняющей тайны истории.

В «Архангеле» загадка исчезнувшего дневника Сталина и длившиеся до недавнего времени его поиски дают толчок напряженному и трагическому поединку противоборствующих сил, у каждой из которых свои представления о прошлом и настоящем России.

Для всех любителей современной художественной прозы.

---

Зарубежные новости: Международный валютный фонд грозит задержать выплату семисот миллионов долларов займа, если Москва не сократит дефицит своего бюджета.

Новости деловой жизни: процентные ставки выросли в три раза, цены на бирже упали наполовину.

Религия: девятнадцатилетний монах, имеющий десять тысяч последователей, предсказывает конец света. В Черноземье по всему району носили икону Божьей Матери, которая плакала кровавыми слезами. В Царском Селе живет святой человек, который говорит на нескольких языках. Среди староверов, целителей, шаманов, чудотворцев и затворников есть люди, которые объявляют себя возрожденным Христом... Все это очень похоже на времена Распутина. В стране полно лжепророков и предсказаний кровавых времен.

Келсо взял другую газету — «Exile», издаваемую специально для молодых людей, приехавших, подобно О'Брайену, с Запада и работающих в Москве. Тут ни о какой религии речи нет, зато все о преступлениях.

«Молодежь из деревни Каменка Смоленской области, где местный колхоз развалился, а государственным служащим не платят целый год, летом околачивается около шоссе Москва — Минск и нюхает бензин, который покупает по рублю за пол-литра. В августе двое из таких потребителей бензина — Павел Михеенков одиннадцати лет и Антон Маляренко тринадцати лет — решили перейти от своего излюбленного мучения кошек к другому развлечению: они привязали пятилетнего Сашу Петроченкова к дереву и заживо сожгли. Маляренко выслали в его родной Ташкент, а Михеенков остался в Каменке без наказания: его пребывание в исправительной колонии стоило бы пятнадцать тысяч рублей, а у поселка на это нет денег. Матери жертвы, Светлане Петроченковой, сказали, что убийца ее сына может быть выслан, если она наберет для этого денег, а если не сможет, то ей придется жить с ним в одной деревне. Как сообщили в милиции, Михеенков с четырех лет регулярно пил водку с родителями».

Келсо быстро перевернул страницу и увидел рекламу московских ночных заведений. Бары для гомиков: «Траншея», «Три обезьяны», «Странный народ»; стриптизы: «Невада», «Распутин», «Интим»; ночные клубы: «Бухенвальд» (где обслуживающий персонал одет в нацистскую форму), «Булгаков», «Утопия». Келсо нашел рекламу «Робота»: «Нигде больше вы не встретите такой обстановки, отвечающей размаху новых русских, как в «Роботе»: полный разгул, оглушительная музыка, девицы-мотыльки и простаки. которые их содержат, строжайшая охрана, черноглазые владельцы, попивающие «эвиан». Можете позабавиться и посмотреть, как кого-нибудь пристрелят».

Похоже на правду, подумал Келсо.

Зал вылета в «Шереметьево-2» был забит людьми, пытающимися выбраться из России. Очереди возникали подобно делящимся клеткам под микроскопом: создавались из ничего, извивались, как черви, раздваивались, перестраивались, подключались к другим очередям — к таможенникам, к проверке билетов, к проверке на безопасность, к проверке паспортов. Все отстаивали одну очередь и вставали в другую. В зале было темно, как в пещере, в нем стоял запах авиационного топлива и еле уловимый дух волнения. Эйдлмен, Дуберстайн, Бэрд, Сондерс и Келсо плюс двое американцев, которые жили в «Мире», — Пит Мэддокс из Принстона и Вобстер из Чикаго — стояли группой в конце первой на их пути очереди, пока Ольга узнавала, нельзя ли ускорить дело.

Прошло минуты две, а они так и не сдвинулись с места. Келсо игнорировал Эйдлмена, который сидел на своем чемодане, углубившись в чтение биографии Чехова. Сондерс вздыхал и раздраженно хлопал руками. Мэддокс куда-то ушел, а вернувшись, сообщил, что на таможне, похоже, открывают каждый чемодан.

— Вот черт, а я купил икону, — посетовал Дуберстайн, — ведь знал же, что не надо. Мне ни за что не удастся ее провезти.

— А где ты ее купил?

— В большом книжном магазине на Новом Арбате.

— Отдай ее Ольге. Она пронесет. Сколько заплатил?

— Пятьсот долларов.

— Пять сотен?!

Тут Келсо вспомнил, что он без денег. А в зале есть газетный киоск. И ему нужны сигареты. Если он попросит, чтобы ему дали место среди курящих, он сможет отделаться от коллег.

— Фил, — обратился он к Дуберстайну. — Ты не мог бы одолжить мне десять долларов?

Дуберстайн расхохотался.

— На что они тебе, Непредсказуемый? Чтобы купить тетрадь Сталина?

Сондерс хмыкнул. Велма Бэрд поднесла руку ко рту и отвела взгляд.

— Ты и им рассказал? — Келсо, не веря собственным ушам, уставился на Эйдлмена.

— А почему бы и нет? — Эйдлмен послюнявил палец и, не поднимая глаз, перевернул страницу. — Это что, тайна?

— Вот, — сказал Дуберстайн, вытаскивая бумажник. — Держи двадцатку. Купи и мне заодно.

Тут все рассмеялись и на этот раз, уже не таясь, уставились на Келсо. Интересно, что он станет делать. А он взял деньги.

— Хорошо, Фил, — спокойно произнес он. — Вот что я тебе скажу. Давай условимся: если сталинская тетрадь объявится к концу года, я удержу эти деньги и мы будем квиты, а если не объявится, я отдам тебе тысячу долларов.

Мэддокс тихонько присвистнул.

— В пятьдесят раз больше, — произнес, сглотнув, Дуберстайн. — Ты предлагаешь мне в пятьдесят раз больше?

— Ну так как, заключаем пари?

— Еще бы! — Дуберстайн снова рассмеялся, но на этот раз нервно. И обвел взглядом остальных. — Вы все слышали?

Они слышали. И смотрели на Келсо. А для него этот момент стоил тысячи долларов — стоило хотя бы то, как они на него смотрели: открыв рот, потрясенные, охваченные страхом. Даже Эйдлмен забыл на время про свою книгу.

— Никогда еще так легко не зарабатывал двадцать долларов, — сказал Келсо. Он сунул банкноту в карман и взял чемодан. — Займите мне место, хорошо?

И быстро пошел по переполненному залу, пробираясь между людьми и горами багажа. Он испытывал поистине детское удовольствие. Несколько мимолетных побед, одержанных то тут, то там, — чего еще человеку желать в этой жизни?

Из громкоговорителей раздался резкий женский голос, объявивший о вылете «Аэрофлота» в Дели.

Дойдя до киоска, Келсо быстро проверил, есть ли у них карманное издание его книги. Не было. Естественно. Он оглядел полку с журналами. «Тайм» и «Ньюс-уик», вышедшие на прошлой неделе, и последний номер «Шпигеля». Так. Он купит «Шпигель». Это его выручит, чтения хватит на одиннадцать часов полета. Он извлек из кармана двадцать долларов Дуберстайна и направился к кассе. Сквозь стеклянную стену ему был виден мокрый асфальт, вереница машин, такси и автобусов, серые здания, брошенные тележки, бледная девушка с коротко подстриженными черными волосами, которая наблюдала за ним. Он отвел взгляд. Нахмурился. Застыл на месте.

Он сунул журнал назад на полку и вернулся к стеклянной стене. Это была она, точно: в джинсах и кожаной куртке на овечьем меху. От его дыхания холодное стекло запотело. «Подожди!» — губами изобразил Келсо. Девушка, не мигая, смотрела на него. Он указал на ее ноги: «Стой тут!»

Он пошел вдоль стеклянной стены, пытаясь найти выход. Первые двери были заперты на замок. Вторые открылись. Келсо выбрался на холодный влажный воздух. Она стояла метрах в пятидесяти от него. Он оглянулся на забитый людьми зал — его компаньонов не было видно, потом посмотрел на нее и увидел, что она идет от него прочь по «зебре», не обращая внимания на машины. Он заколебался. Что делать? Промчавшийся мимо автобус заслонил ее, побудив Келсо принять решение. Он подхватил свой багаж и последовал за ней — сначала шел, потом побежал. Она словно тянула его за собой, сохраняя, однако, дистанцию; наконец они очутились в большом паркинге, и тут Келсо потерял ее из виду.

Серый свет, снег и лед под ногами. Здесь сильнее пахло горючим. Ряд за рядом стояли похожие на большие коробки машины: одни — окутанные белой пеленой, другие — покрытые тонким слоем копоти и льда. Он пошел между ними. Внезапно задрожал воздух. И прямо над его головой пронесся большой старый «Туполев» — так низко, что Келсо видны были полосы ржавчины в местах соединения фюзеляжа. Он инстинктивно пригнулся, и в этот момент из самого конца вереницы машин медленно выехала песочного цвета «лада» и остановилась с работающим мотором.

Она по-прежнему не желала облегчать ему жизнь. Не подъехала к нему — Келсо пришлось шагать к ней, не открыла ему дверцы — Келсо пришлось делать это самому. Она молчала — тишину опять же нарушил он. Даже не назвалась, хотя позже он узнал ее имя. Ее звали Зинаида. Зинаида Рапава.

Она знала, что произошло, это было ясно по ее напряженному лицу, и Келсо почувствовал облегчение: по крайней мере ему не придется извещать ее. Он всегда трусил, когда надо было сообщить неприятную новость, — потому и был трижды женат. Он сел на переднее сиденье и положил чемодан на колени. В машине был включен обогреватель. По грязному стеклу безостановочно ходил «дворник». Келсо понимал: надо что-то сказать. Единственное, чего он не хотел пропустить из всего симпозиума, — это полета «Дельты» в Нью-Йорк.